Григорий Котовский. Загадка жизни и смерти - Борис Вадимович Соколов
Из всех этих гайдуков молва и сам Котовский ориентировалась на борцов против Османского ига. Любопытно, что свою книгу о гайдуках современный сербский исследователь Александр Петрович так и озаглавил – «Роль бандитизма в создании национальных государств в центре Балканского полуострова в XIX веке». Только Котовский тогда никаких политических лозунгов не выдвигал. Вероятно, ему, как и всем уголовникам, был близок позднейший ленинский лозунг «Грабь награбленное!» Никаких идей насчет освобождения Бессарабии и присоединения ее к Румынии или о провозглашении независимой Бессарабской республики у него тогда не было. Вся его деятельность ограничивалась грабежами. Как и все разбойники всех времен и народов, грабил он богатых, потому что у бедных взять особенно было нечего. В критической ситуации, правда, его соратники могли забрать у крестьянина последнюю корову, а у случайно припозднившегося городского прохожего – последний червонец из кошелька, но сам Григорий Иванович, отдадим ему должное, подобное никогда не допускал. Когда доводилось грабить богатое имение, значительную часть имущества, в том числе скот и запасы продовольствия, котовцы раздавали беднякам. Во-первых, все унести с собой все равно не было никакой возможности. Во-вторых, тем самым крестьяне проникались к разбойникам еще большим сочувствием и при случае пускали погоню по ложному следу. Не Котовский эту тактику изобрел, но он, как и другие крупные разбойники, ее с успехом применял. Позднее, когда на суде Котовский говорил, что раздавал часть награбленного крестьянам, никто свидетельствовать в его пользу не пришел. Но это тоже вполне объяснимо. Признайся крестьянин, что ему перепало от награбленного, и пришлось бы возвращать корову или лошадь, а то еще и штраф платить. Правда, когда котовцы грабили в городе, например, кишиневских и одесских ювелиров, простому люду, кроме пособников, ничего не перепадало.
1 декабря 1905 года в Иванчевском лесу, между Кишиневом и Оргеевом, отряд Котовского конфискует деньги и ценности у дворянина Дудниченко, затем у купца Когана. Часть этих средств Котовский использовал для нужд боевой группы, остальные раздал беднякам.
13 декабря уже в Бардарском лесу между Кишиневом и Ганчештами Котовский ограбил ганчештских купцов. 22 декабря он опять вернулся в Иванчевский лес, где жертвами ограбления стали сразу шесть помещиков и коммерсантов.
Котовский играл пушки нского Дубровского, но действовал в тех же местах, где разбойничал пушкинский же Кирджали из одноименной повести. Напомню, как охарактеризован этот герой в пушкинской повести: «Кирджали был родом булгар. Кирджали на турецком языке значит витязь, удалец. Настоящего его имени я не знаю. Кирджали своими разбоями наводил ужас на всю Молдавию». Необходимо подчеркнуть, что под Молдавией имеется в виду румынское княжество, находившееся в то время (1820-е годы) в вассальной зависимости от Турции, но по ходу действии я Кирджали, прототипом которого послужил реальный разбойник Георгий Кирджали, оказывается в Бессарабии, где, правда, не грабит, а лишь укрывается от турецкого преследования. В советское время реального Георгия Кирджали, как и Котовского, называли «народным мстителем». Кстати сказать, исторического Кирджали, в отличие от пушкинского героя, турки все-таки повесили в Яссах в 1824 году.
Котовский наверняка был знаком и с этой пушкинской повестью. Подобно болгарину Кирджали в Молдавии, русский Котовский был иностранцем в Бессарабии, хотя и тот и другой в значительной мере переняли местные обычаи. Григорий Иванович стал то ли омалдованненным Дубровским, то ли превращенным в дворянина-разбойника Кирджали.
Банда росла, расширялась география набегов. В январе 1906 года под началом Котовского было уже 18 конных. Многие бандиты были вооружены револьверами и винтовками. По предложению Котовского они переместились ближе к губернской столице, в Иванчевский лес под Кишиневым, откуда сподручнее было грабить местных ювелиров и торговцев. Активность котовцев нарастала. Всего в декабре 1905 года котовцы провели двенадцать нападений на купцов, чиновников и помещиков, в том числе в Кишиневе. У жертв забирали деньги, золото и драгоценности, прочие вещи охотно раздавали крестьянам. В период с 1 января по 16 февраля 1906 года число налетов возросло до 28. Нападению подверглось и хорошо знакомое Котовскому имение Манук-бея, которым теперь владел помещик Артемий Назаров, бывший управляющий Манук-бея.
Котовский не ограничивался усадьбами и все чаще переносил налеты в Кишинев и другие бессарабские города. Владимир Шмерлинг так описывает мотивы изменения тактики котовцев: «Котовский же был дерзок и одновременно осторожен. Если раньше он главное зло видел только в землевладельцах, то теперь начал понимать неизбежность более широкой борьбы – борьбы с властями, с царским правительством.
Он расширял свою деятельность, пополняя дружину новыми людьми. Многие помещики, один за другим, стали оставлять свои имения, переезжать в Кишинев, рассчитывая, что в губернском городе они будут в большей безопасности. Но и в Кишиневе их настигала месть Григория Котовского».
Однако главным мотивом, из-за которого «народный мститель» пришел в Кишинев, был мотив экономический. В столице губернии жили гораздо более богатые купцы и помещики, чем в сельских усадьбах. А банда росла численно, росли и аппетиты ее участников.
В полицейских донесениях особо отмечалось, что «значительное число описанных нападений, имевших место в сравнительно короткий промежуток времени, не оставляет сомнения в том, что эти нападения совершаются под руководством опытного и ловкого начальника». Но иногда случались и неудачи. При нападении на дом купца Гершковича в Ганчештах сын купца успел выбежать на улицу и поднять крик, на который сбежались соседи и полицейские. Котовский со своими людьми вынужден был ретироваться, отстреливаясь от полиции. Как писали «Одесские новости» 5 января 1906 года, «разбойники успели добраться до спрятанных коней и ускакать». 6 января для поимки Котовского был направлен отряд волостной полиции. 6 января банда выдержала бой с 30 полицейскими стражниками в Оргиевском лесу. Оргеевский исправник Брониковский и его люди бежали с поля боя. Позднее на допросе в полиции Котовский так охарактеризовал этот первый в своей жизни бой, в котором с каждой из сторон участвовало по несколько десятков всадников: «Я с товарищами своими зашел стражникам в правый фланг, и выстрелами мы заставили их отойти». Что показательно, ни одна из сторон в этом бою не понесла потерь ни убитыми, ни ранеными. Сказались как гуманизм Котовского так и неопытность и трусость полицейских стражников, не привыкших стрелять по людям.
Ранее в тот же день котовцам удалось разогнать полицейский конвой (он состоял из тех же крестьян – волостной полиции) и освободили двадцать крестьян, арестованных за незаконную порубку помещичьего леса. Старшему конвоя атаман оставил расписку: «Освободил арестованных Григорий Котовский!» Позднее начальник конвоя – десятский села Моклешты Василий Турта так описал свой диалог с Котовским: «Люди в масках стали требовать от него книгу с пакетом, при котором сопровождались арестованные, и когда он, Турта, не пожелал дать книгу, то один из них, в пиджаке черного цвета, в барашковой шапке, в сапогах, подпоясанный кожаным поясом (непременный атрибут гайдуков. – Б. С.), за которым были также два револьвера, в руках третий револьвер, выхватил книгу и разорвал пакет, освободив арестованных… На вид ему около 30 лет, брюнет…»
В Кишиневе котовцы ограбили губернского предводителя дворянства Крупенского, у которого забрали подарки эмира Бухарского – персидский ковер и палку с золотыми инкрустациями.
Котовский и его люди часто прибегали к маскараду, хорошо освоили искусства изменения внешности с помощью грима, париков, бороды, усов, париков. Григорий Иванович мог выступать в роли богатого помещика с собственным выездом, купца, дипломата, священника, полицейского или армейского офицера, а мог появиться на улице в обличье бродячего музыканта или жестянщика. Неизменной оставалась только фирменная
