Гарольд Лэмб - Ганнибал: один против Рима

Карфаген и Рим были чужды друг другу. Первый возрос на африканской почве, имел более древнюю культуру, поклонялся более древним восточным божествам. Второй возник из европейских племен, возвел их традиции в законы, нетерпимые к иному образу жизни. По этой причине столкновение армий в Мессине переросло в то, что получило название в истории как 1-я Пуническая война, но что в реальности было началом непримиримой борьбы за господство в средиземноморском регионе.

Размышляя обо всем этом, Ганнибал должен был задуматься над двумя вещами. Первое — поражение на море.

В течение первых трех лет лишенным воображения старейшинам сената и римскому народу становилось все более очевидным, что нельзя подчинить отдаленный остров до тех пор, пока не удастся установить господство на окружающих его водах. Столкнувшись с этой практической проблемой, римляне, с характерными для них энергией и мастерством, принялись создавать свой первый боевой флот. (В разгар враждебных отношений их разведывательный отряд был полностью захвачен в бухте карфагенскими кораблями. Причиной случившегося, о чем никогда не говорилось публично, послужил приступ морской болезни, охвативший неопытную команду после шторма, от которого корабль укрылся в бухте.)

В течение года Рим собрал и укомплектовал личным составом 100 галер с пятью гребцами на каждое длинное весло и 20 разведывательных галер с тремя гребцами на более короткое весло. Этот подвиг со стороны сухопутных жителей, которые не любили моря, был чудом, легенда о котором жива и поныне. Согласно легенде какие-то римляне обнаружили севшую на мель карфагенскую галеру с пятью гребцами на весло и, скопировав ее конструкцию, построили свои, а их сограждане тем временем учились управлять веслами на тренажерах, установленных на суше.

Боевые галеры того времени были хрупкими конструкциями, похожими на гигантские раковины, с водруженными на них длинными скамьями, на которых размещалось до 300 гребцов. Только более крупные суда были «крытыми», то есть имели палубы. Галеры плохо передвигались по бурному морю и должны были искать укрытие от шторма. Их вооружение состояло из железных или бронзовых таранов. Парные тараны обычно стояли вертикально на носу судна, готовые вонзиться в неприятельскую галеру выше или ниже ватерлинии или сокрушить скамьи гребцов на ней. Галера могла также сблизиться с другим кораблем, чтобы дать возможность вооруженным воинам — не гребцам — перебраться на неприятельский корабль и одолеть врага. Во время сражения мачты опускали, чтобы они не пострадали от удара при столкновении. Из всего этого следует, что боевыми галерами должны были управлять опытные моряки. Находиться в открытом море продолжительное время такие галеры не могли. Парусные суда, транспортные и торговые, легко уклонялись от них во время сильного ветра. Но в безветренную погоду они оказывались беспомощными против атаки гребных галер с их таранами.

Римские военачальники, создав как по волшебству свой боевой флот, поступили в высшей мере разумно, обратившись к подвластным им морским портам, которые уже владели галерами, — Таренту, Неаполю, Пизе в Этрурии, не говоря уж о флоте в Сиракузах. Эти порты носили прозвание socii navales — «друзья кораблей». Суда, построенные этрусками и греками, уже были укомплектованы опытными командами. Что же касается каких-то гребных механизмов, то их никогда не существовало. По закону (а законы города на семи холмах были строгими, как в более ранние времена у жителей Мидии и Персии) гражданам разрешалось служить только в легионах пехоты, а неграждане не имели права вставать под знамена легионов. Вольноотпущенники и рабы могли быть членами экипажа или гребцами на скамьях.

Вооруженные легионеры тем не менее пришли на новый флот. Методичные военачальники планировали использовать их, когда судно шло на абордаж, а для этого галеры были оборудованы огромными крюками corvi («клювами») и широкими перекидными мостиками, по которым могло пробежать плечом к плечу свыше полудюжины воинов. Надо было зацепить неприятельское судно, чтобы опытные римские воины вступили в рукопашную схватку с врагом на палубе.

Такой план полностью удался. Боевые корабли встретились в первый раз при Милах, недалеко от Мессины, в 260 году до н. э. Карфагенский флот, привыкший маневрировать, располагал лишь небольшим контингентом воинов. Скорее всего, сыграл свою роль и фактор неожиданности. Большая часть карфагенских галер была захвачена или потоплена. Римский военачальник забрал бронзовые тараны врага в качестве трофеев и триумфально провез их вокруг Форума. Это была первая победа римлян на море.

Триумф в битве при Милах, разумеется, не сразу установил господство Рима на море. Другие карфагенские флотилии действовали успешно и даже доплывали до побережья Италии. К тому же римские военачальники никогда не обладали знаниями о море. Их упрямство и отсутствие опыта приводили к кораблекрушениям, в которых погибло десятки тысяч человек. Но то, что произошло при Милах, повлияло на отношение лидеров карфагенян к морю. После этого они, кажется, начали испытывать страх перед испытанием своих кораблей в битве с римской армадой.

Гамилькар понял, что его город больше не господствует на море, а Ганнибал должен был понимать, что карфагенская армия уже не может надеяться совершать переезды через открытое море.

Подтверждением тому послужило еще одно напоминание — слова римского консула Регула. Триумфальная победа при Милах открыла новые горизонты жителям города на семи холмах. Она проложила им путь на другие берега. Отцы-сенаторы четко осознали, что борьбе за Сицилию может быть положен конец, если завоевать Карфаген. Через три года после битвы при Милах флотилия из 330 судов покинула Мессину с четырьмя легионами на борту. Она прорвалась через карфагенский флот к южному побережью Сицилии и перенесла войну в Африку. Два консула, Регул и Вульсон, возглавили командование экспедиционными войсками. Не нашлось силы, которая бы встала между ними и Карфагеном, который не имел в то время защитной стены. Когда посланники совета пришли в римский укрепленный лагерь, чтобы выиграть время, Регул принял их почти неуважительно. (Неожиданное появление европейской армии привело беспокойное население Африканского побережья в смятение. Вспомнив это через пятнадцать лет, римские власти позволят Гамилькару Барке взять с собой с горы Эрик дезертиров и беглых рабов, которые еще больше разожгли недовольство наемников.) «Если вы считаете себя храбрецами, — сказал Регул, — вы или побеждаете, или принимаете множество побежденных».