Джон Скотт - За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали

Однако Шевченко, помимо всего прочего, был хорошим администратором и пылким оратором, чьи слова имели вес в рабочей среде. Он много и упорно работал, особенно когда знал, что его начальство за ним наблюдает, и требовал строгой дисциплины от своих подчиненных. Когда он вошел в комнату, Тищенко обернулся и кивнул ему; мистер Гаррисон улыбнулся и протянул ему руку. Коля и я были недостаточно важными персонами, чтобы обмениваться личными приветствиями с заместителем директора.

— Вы уже видели новый приказ? — воинственным тоном спросил Шевченко, подойдя к столу и небрежно поздоровавшись за руку с Гаррисом и Тищенко.

— Да, — ответил по-русски мистер Гаррис, который понял Шевченко без помощи своего переводчика.

— Ну, и..? — Шевченко перевел взгляд с одного на другого.

Сёмичкин, Коля и я слушали с большим интересом.

Все мы понимали, что Шевченко — грубиян и карьерист. Но, по-видимому, нужны были именно такие люди, чтобы двигать дело вперед, преодолевать многочисленные трудности, побуждать рабочих выполнять свою работу несмотря на холод, плохие инструменты, недостаток материалов и неважное питание. Чтобы построить Магнитогорск, люди требовались самые разные. Это было ясно. И Сёмичкин, хорошо понимавший свои ограниченные возможности, был пока удовлетворен тем, что получает свои пятьсот рублей в месяц, выполняет более или менее автоматически не требующие особого напряжения обязанности начальника производства и наблюдает за тем, как работают его руководство и подчиненные. Коля был первоклассным мастером, и больше всего ему хотелось стать инженером и быстрее закончить строительство социалистических доменных печей. Я же был случайный человек, американец, которого судьба забросила в Магнитогорск и сделала здесь электросварщиком.

Мистер Гаррис быстро писал цифры на листке бумаги. Он подозвал к себе Шевченко и начал зачитывать список материалов, необходимых для завершения работ в верхней части домны № 3, ни одного из которых не было.

— Ну, мистер Шевченко, — сказал американец, — приказы есть приказы, но вы не можете клепать при помощи них сталь, и заклепки ими нагревать вы тоже не можете. У нас должны быть эти материалы, иначе работа не будет закончена даже к следующему рождеству. Вы имеете влияние в партийных органах и строительном управлении. Так что доставать материалы — это ваша задача.

Шевченко знал, что это верно. Однако, по словам Гарриса, получалось, что именно он, Шевченко, и есть тот самый человек, который делает свое дело не так, как следовало бы. Это его не устраивало и потому не могло остаться без ответа. Заместитель директора разразился длинной тирадой. Он цитировал Маркса и Сталина, помянул и судебное следствие по делу группы Рамзина, и иностранных шпионов, и оппортунизм.

— Поскольку мы находимся в окружении враждебных капиталистических государств, мы вынуждены проводить индустриализацию нашей великой державы в кратчайшие сроки, делая все возможное, не щадя никого. Магнитогорск — это важнейший центр тяжелой индустрии в Советском Союзе. Сюда были вложены миллионы рублей, тысячи рабочих приехали изо всех уголков страны. Наше государство ждет от нас чугуна и стали. Мы собрали здесь все необходимые материалы и оборудование для строительства двух новых доменных печей. Они должны быть возведены и пущены в строй в ближайшее время, а если вас послушать, то можно подумать, что вся работа должна быть остановлена из-за того, что не хватает нескольких клепальных машин и заклепок. Вот Вы, Тищенко, у Вас тридцатилетний опыт работы, а Вы здесь сидите и ничего не делаете. Неужели же Вы ничего не можете придумать, каким образом сделать так, чтобы работы продолжались, и как преодолеть эти препятствия? Или, может быть, Вас это не интересует? Может быть, Вы еще ничему не научились за последние пятнадцать лет?

Произнося эту речь, построенную по всем правилам ораторского искусства, Шевченко распалялся все больше и больше. Его лицо покраснело, он делал руками широкие жесты. Доказав свою правоту, объяснив политику партии старому вредителю и иностранному специалисту и, таким образом, сложив с себя само собой разумеющиеся в этой ситуации политические обязательства, он взял одну из сигарет мистера Гарриса, придвинул табуретку поближе к столу и стал просматривать список материалов, сделанный американцем. Сомневаться не приходилось: никакое количество пролетарского энтузиазма, никакие речи не могли заменить полуторадюймовые заклепки. Шевченко взялся за телефон. Он позвонил начальнику склада, потом начальнику отдела снабжения всего комбината и, наконец, своему личному другу, работавшему на прокатном стане. Он разговаривал спокойно, по-дружески. Было упомянуто о том, что завтра вечером можно слегка выпить. Затем вскользь был задан вопрос о полуторадюймовых заклепках. Когда Шевченко повесил трубку, он проворчал:

— Я думаю, что заклепки мы получим.

Все четыре человека, весьма разношерстная компания: инженер из Кливленда, специалист-заключенный, красный директор и молодой, неопытный советский инженер — сели за стол, чтобы обсудить остальные пункты из списка мистера Гарриса.

Глава V

В одиннадцать часов раздался гудок, и рабочие спустились с балочных ферм, навесов и трубопроводов, чтобы пообедать. Я с завистью рассматривал сварной шов, сделанный Поповым на отводной трубе. Это был один из лучших швов, которые я когда-либо видел. Попов был классным сварщиком строительной стали — такой же хороший или даже лучше, чем любой из сварщиков, у которых я учился на заводе компании «Дженерал электрик» в Шенектади.

Попов постучал по перекладинам стальной лестницы, чтобы размять затекшие и замерзшие руки, а потом мы пошли вниз. Наши лица были ярко-красными от холодного ветра. Спустившись на землю, мы присоединились к Шабкову и группе монтажников, которые перед этим поднимали и устанавливали компенсатор газопровода при помощи ручного подъемника, и все вместе отправились в столовую.

И Шабков, и Попов были сравнительно хорошо одеты. Их кожаные рукавицы — хотя и прожженные в нескольких местах — были еще довольно приличными. На них были длинные овчинные тулупы на шерстяной подкладке и доходившие им до колен валенки, кожаные шапки с меховой опушкой и шерстяные шарфы. Одежда двух монтажников, работавших на земле, была гораздо хуже. Один из них носил поношенные кожаные ботинки вместо валенок, а любой, кто побывал в странах с холодным климатом, знает, какая это пытка, когда на ногах у тебя кожаная обувь. У другого были валенки, подошвы у которых отваливались. Он подвязывал их кусками проволоки, но «портянки», — иными словами тряпки, которыми он обмотал ноги вместо носков, высовывались наружу в двух местах. Их тулупы были уже сильно поношенными и прожженными, а рукавицы на ладонях практически совсем протерлись. Это были молодые люди, завербованные на эту работу из деревни, еще не освоившие как следует профессию монтажников стальных конструкций, и поэтому они получили только обноски вместо хорошей одежды. Шабков похлопал одного из них по спине.