Моя последняя любовь. Философия искушения - Джакомо Казанова
– Это же еще сущий ребенок, но зато у нее добрейшее сердце. И вы ошибаетесь, сударь, она любит вас и призналась мне в этом. Просто, зная ваш характер, девочка боится, как бы все не оказалось обычным капризом.
– Может быть, вы хотели бы убедить меня в ее искренности?
– Охотно. Хотя моя племянница сейчас и нездорова, я могу отвести вас к ней и ручаюсь, что вы будете удовлетворены.
Эти слова снова воспламенили меня.
– Идите сейчас же, – продолжала сводня, – вы застанете ее в постели. Я опережу вас всего на несколько шагов.
Объяснение было столь недвусмысленным, что я уже видел себя у цели своих вожделений и, быстро одевшись, одним духом был у ее дверей. Отворила мне все та же тетка.
– Девочка, – с таинственным видом объявила она, – принимает ванну. Придется вам подождать с полчасика.
– Черт вас возьми! Опять задержка! Да вы просто лгунья!
– Я сведу вас в ее комнату, и она сама все скажет.
– В ту комнату, где она принимает ванну? – с волнением спросил я. – А вы не обманываете меня?
– Как можно! Идите за мной.
Мы поднялись по лестнице и, подойдя к маленькой дверце, она резко открыла ее и втолкнула меня внутрь. Шарпийон стояла в ванне спиной к двери, совершенно обнаженная. По звуку она подумала, что это тетка, и спросила полотенце. Я подошел поближе. Увидев меня, она тихо вскрикнула и закрыла лицо руками.
– Не кричите, мадемуазель, это совершенно бесполезно.
– Умоляю вас, уходите.
– К чему столько волнений? Неужели вы думаете, я прибегну к силе?
– Тетушка дорого заплатит за свои проделки.
– Ваша тетушка – достойная женщина, которой я желаю всего самого хорошего.
– Не думала, что вы способны на такое.
– О чем вы говорите? Посмотрите только, на каком я почтительном расстоянии. Клянусь, я не пошевелю и пальцем без вашего желания. Прошу только, встаньте так же, как три минуты назад.
На глазах у нее выступили слезы, возможно притворные, но все-таки она решилась исполнить мою просьбу, и даже, следует отдать ей справедливость, показала себя в позе, бесконечно более соблазнительной, чем первоначальная. Я не мог сдержать себя и устремился к ней, но она с холодностью оттолкнула меня. В эту минуту вошла тетка, и я удалился вне себя от злости. Мегера же последовала за мной на лестницу и с лукавым видом спросила:
– Ну, вы довольны?
– Весьма, теперь я узнал и вас, и вашу племянницу. – С этими словами я бросил ей в лицо банкноту на сто гиней, полагая, что она все-таки заработала эти деньги.
Как догадывается читатель, я поклялся, что ноги моей не будет в доме этих проклятых обманщиц, и решил искать забвения в спектаклях и тавернах. Однако уже на другой день я столкнулся лицом к лицу с Шарпийон, которая входила в Воксхолл. Я хотел быстро отойти, однако она схватила меня за руку и принялась упрекать за вчерашнее. Я был возмущен подобной наглостью, но эта девица с безмятежным спокойствием пригласила меня выпить чашку чая в соседнем павильоне. На мой ответ, что я собираюсь ужинать, она тут же напросилась ко мне в гости. Когда накрыли на стол, мы уже опять были лучшими друзьями. Я имел возможность увидеть ее тайные прелести и. разгорячившись, предложил прогуляться, если только она не будет обращаться со мной так же, как с лордом Пемброком.
– Я решилась, любезный друг, безраздельно принадлежать вам, однако при одном условии.
– Какое же это условие? – с нетерпением спросил я.
– Вы каждый день должны приходить ко мне и повсюду сопровождать меня.
– Охотно, но перейдем лучше в беседку.
– Нет, этого сейчас не нужно.
Мне окончательно опротивело ее постоянное увиливание, и я совершенно порвал бы с нею, если бы не визит кавалера Гудара, явившегося ко мне вскоре после описанного разговора. У нас сразу же зашла речь о Шарпийон, и я не скрыл от него своего намерения не видеть ее более.
– Весьма благоразумно с вашей стороны. Эта малютка очень проворна, у вас же есть склонность к нежности чувств, и она влюбила вас в себя, как последнего простака. Через короткое время вы все равно оказались бы на мели.
– Неужели вы думаете, что я так глуп?
– Полагаю, вы такой же мужчина, как и все, – чем больше препятствий, тем сильнее ваши желания. Будем говорить откровенно. Бежать от предмета любви – это не способ забыть его. Кто вам сказал, что случай еще сегодня не столкнет вас с Шарпийон?
– К чему вы клоните?
– Я хочу привести эту женщину в ваши объятия. Конечно, вряд ли можно рассчитывать на ее любовь, но она бедна, а у вас есть деньги. Не вижу, что может помешать вам купить ее. К тому же это верный способ охладить свои чувства.
– И в самом деле способ превосходный, и я бы воспользовался им, коли не разгадал бы ее намерений.
– Какими бы они ни были, разве нельзя расстроить их посредством соглашения? Главное – остерегайтесь платить вперед. Как видите, мне все известно.
– Не понимаю, что здесь может быть известно?
– Она уже стоила вам сто гиней, а вы не добились даже одного поцелуя. Сама Шарпийон похваляется, как ей удалось обвести вас.
– Это ложь, я отдал деньги тетке…
– За эликсир. Вас, очевидно, соблазнили теткины прелести?
– Ладно, оставим это. Что привело вас ко мне?
– Единственно лишь дружеское расположение.
– Это ловушка. Вы заодно с ней.
– Если вы пожелаете выслушать меня, ваше мнение изменится. Около года тому назад я встретил в Воксхолле господина Моросини, весьма интересовавшегося известными вам молодыми дамами, которые там обычно прогуливаются. Я счел возможным обратиться к нему: «Господин посланник, все эти девицы в вашем распоряжении. Я был бы счастлив составить вам знакомство с той, на которую вы изволите указать платком». – «Вот эту», – ответствовал он и указал одну из дам, совершенно мне не знакомую. Однако же я не смутился и, подойдя к красотке и сопровождавшей ее пожилой даме, сделал предложение от имени посланника. Оно было незамедлительно принято, и мне оставалось только поспешить к Его Превосходительству с именем и адресом его избранницы. Тут же по соседству оказался тогда еще один ценитель прекрасного пола, и я спросил у него, знакома ли ему некая девица Шарпийон.
– Так это была она?
– Именно. Посланник соблаговолил раскрыть мне свои намерения в отношении этой особы. Его Превосходительство собирались поселить ее в меблированные апартаменты с тем условием, чтобы она никого не принимала, а также давать пятьдесят гиней ежемесячно и ужин в те
