Станислав Сапрыкин - Сталинские соколы. Возмездие с небес

Наш маршрут пролегал восточней Орла почти по линии фронта. Дело в том, что к нашей небольшой группе Р-40 должны были присоединиться несколько самолетов 279-го бомбардировочного полка. Полк действовал на Брянском фронте, 20 июня был переведен под Орел, но по каким то причинам расформировывался, часть самолетов и летчиков собирались отправить на юг в район Кавказа и Кубани. На промежуточный аэродром сели утром 4 июля, позавтракали, даже приняли летний душ, ждем бомбардировщики.

После обеда нас вызвали в штаб полка, сообщили обстановку. Немцы начали артиллерийскую подготовку из района Орла по нашим передовым позициям. Аэродром от второй линии нашей обороны в полутора километрах, в любой момент накрыть могут. Раз работает артиллерия, жди авиации, а то и танков, не дай бог прорвут оборону. Нам бы быстрее улететь, но поступает приказ. вылететь в сектор Орел – Стрелецкий для контроля воздушного пространства на случай появления немецких бомбардировщиков, не допуская их до позиций обороны. Наше звено должно поддержать звено Яков. Я снова в бою!

15.45 взлетаем в ясное летнее небо, жарко, хочется окунуться в какой-нибудь речке, тем более что под нами приток Оки – Зуша. Берем курс на Орел, виднеющийся на горизонте. По сведениям нашей разведки ближайший немецкий аэродром в Трубчевске километрах в ста тридцати, но под Орлом наверняка есть аэродром подскока с истребителями. А вот и они, ниже нас, навстречу, идут четыре поднимающиеся точки. Наша высота две тысячи метров, обычно немцы так низко не ходят, значит – только взлетели. У нас есть преимущество, выбираем цели. Атакую одного сверху, теперь узнаю – это Фокке-Вульф. Поврежденный «фриц» пытается со снижением уйти в сторону своего аэродрома, догоняю, чтобы добить, но в момент нажатия на гашетку меня опережает командир нашей группы, его самолет буквально выныривает из-под меня, немец падает.

Все, истребителей противника больше нет. Продолжаем патрулировать сектор между Орлом и нашими позициями, даже с высоты в два километра видно, сколько тут скопилось техники с обеих сторон – в несколько эшелонов. Что-то назревает на просторах между Орлом и Курском.

Патрулируем больше часа, бомбардировщиков так и не обнаружили. Возможно, предупрежденные о нашем присутствии, они выбрали другой маршрут. Мы вернулись на аэродром. Сбитый ФВ-190 записали на мой счет, я бы все равно его добил. Всего мы сбили два истребителя противника, не потеряв ни одного Р-40, другую пару сбила четверка Яков. Наши потери – один Як, летчик погиб.

Ночью критически сжатая в дугу между Орлом и Курском смертоносная пружина рванула – началась эпическая битва, в результате которой ценой огромных потерь и усилий Красной армии удалось в третий раз после Москвы и Сталинграда переломить удачу немецкой военной машины, уже порядком потрепанной и истощенной, надеюсь что навсегда.

Наша группа, согласно приказу, была включена в резерв фронта, в активных боевых действиях под Курском мы не участвовали, было несколько перебазирований по плану «Операции Кутузов». Мы в начале отступали, потом наступали, в целом пробыли под Орлом до 20 октября, когда линия фронта уже ушла далеко на запад. 279 полк расформировали, а нас отправили южнее на Украину в 5-ю воздушную армию. Наша группа, оставаясь в резерве, была доведена до эскадрильи и базировалась совместно с 511-м авиационным полком, принимавшим участие в битве за Днепр.

К тому времени Р-40 фактически выводились из фронтовых полков ВВС и передавались в авиацию ПВО и ВМФ. «Мой» 16 гвардейский ИАП уже давно избавился от «Киттихауков». Поэтому весной 1944 года перед нами была поставлена задача. передать Р-40 в авиацию Черноморского флота, возможно, в 30-й разведывательный полк Новикова, где они бы использовались в качестве разведчиков, а самим вернуться в свои полки. Все новые летчики нашей эскадрильи были опытными пилотами, прошедшими подготовку в 25-м Запасном Авиаполку. «Киттихауки» распределили на Черноморский флот, поскольку парк его истребителей был устаревшим и изношенным и использовался в основном как штурмовики или для отражения воздушных налетов. В такой ситуации Р-40 М вполне могли бы принять участие в завоевании господства в воздухе и срыву эвакуации немцев из Крыма.

Наконец наша эскадрилья прибыла на аэродром Комаровка под Харьковом, откуда должна была перелететь в Крым в район Сиваша или Керчи, а затем на один из аэродромов базирования ВВС флота. До 7 апреля по погодным условиям вылет откладывался, и мы били баклуши. Рассказывая анекдоты и истории из собственной жизни, дело доходило не только до анекдотов про летчиков или женщин, но и политических. Обсуждали. почему оказались не готовы к войне и так долго и далеко отступали. Кто-то рассказал анекдот про Рокоссовского.

«Перед войной Рокоссовский был арестован. Осенью сорокового его освободили и дали ему дивизию. Во время войны дивизия дралась хорошо, и Сталин решил дать Рокоссовскому более крупное назначение. Рокоссовского отозвали с фронта. – Хорошо ли Вы знакомы с германской военной доктриной? – спросил его Сталин. – Нет, товарищ Сталин. – А со структурой и вооружением германской армии? – Нет, товарищ Сталин, ведь я сидел. – Нашел время отсиживаться. – Прокомментировал вождь».

Я вспомнил свое «сидение» в начале войны. За анекдоты не сдали, значит, ребята нормальные.

На аэродроме был оборудован домик-курилка, на стенах которого командир эскадрильи разместил схемы предполагаемого района полета, подходы, аэродромы, текущую линия фронта, но я то знал этот район прекрасно и без схем, да и налет у меня с сорок первого…

7 апреля высота облаков поднялась до одной тысячи трехсот метров, осадки прекратились, и мы смогли совершить по тренировочному вылету на слетанность группы.

Наконец, 8 апреля облачность рассеялась окончательно и в 12.00 часов дня мы получили разрешение на вылет в Керчь. Нам сообщили, что сегодня с восьми утра началось наступление 4-го Украинского фронта на Перекоп и Армянск – наши вошли в Крым с севера, не считая Керченского плацдарма.

Меня переполняла радость и тревога. как там мама, жива? Почти два года я не знал ничего о ее судьбе.

Наступление поддерживала артиллерия и авиация. Нас предупредили. воздушное пространство над Крымом пока продолжают контролировать немцы, хотя численность их истребительной авиации незначительна. Наш маршрут был проложен над Азовским морем, но командир группы принял решение отклониться в сторону и пройти по линии. Армянск – Евпатория – Белогорск – Феодосия для проведения воздушной разведки, а если повезет, то и блокирования воздушных перевозок транспортной авиации люфтваффе, благо дальность Р-40 позволяла подобное отклонение. Дело в том, что соединения немецкой транспортной авиации сосредотачивались на аэродромах Одессы и Умани, откуда обеспечивали снабжение окруженных в Крыму войск, так что наши курсы вполне соединялись над полуостровом, другое дело, что полеты транспортов были преимущественно ночными, но чем черт не шутит!