Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001
А поеду-ка я на курорт в Белокуриху отдохнуть. Очень устал. Надо отдохнуть и сил набраться для дальнейшей работы. Здесь отдыха не получается звонят кому не лень, и спасенье ещё в том, что телефон плохо работает. Кроме того, в Алтайском крае живёт мой фронтовой дружок и в самом Барнауле — семья погибшего товарища, надо навестить и того, и других. Может, и к Шукшину удастся съездить без толпы.
Маня половину рукописи уже напечатала. Чего получается, сказать не могу пока, но что так «развязно» я ещё не писал — это точно, видно, пора приспела.
В связи с писаниной, поскольку ты сектант и шутник, у меня к тебе вопрос. И серьёзный. Я поставил эпиграфом к роману вот такой текст: «...человек не только не должен убивать, но не должен гневаться на брата, не должен никого считать ничтожным» (из первой заповеди «Евангелия от Матфея»), сверились по «Евангелию», какое у меня есть («Новый Завет», издание сорок четвёртое, 1916 год), но изречения этого не нашли.
Помоги мне вспомнить, откуда оно и точно ли переведено? Мне оно кажется обеднённым в переводе и упрошенным, а когда и где я его записал — вспомнить не смог, давно это было. Наверное, в Быковке ещё я списывал с рукописных тетрадок у старух всё «божественное», иначе мне взять негде было.
Та-ак, «Джонни получил винтовку» напечатан в девятом номере «Сибирских огней», и это мне, безбожнику, зачтётся на небесах, а ещё, слепуя, портя последний глаз, прочёл я переписку фронтовых друзей из Красноярска, подготовил её, написал предисловие и помог опубликовать на страницах альманах «Енисей», и это тоже мне зачтётся. Делал и другие благотворительные дела. «Пора замаливать стихи», писал твой любимый поэт Алёша Решетов, и я считаю, что и грехи тоже, хотя они растут и разбухают так, что уж скоро никаких молитв не хватит, чтобы отмолиться.
Говорил ли я тебе, что посылал твоему братишке с критического миноносца Игорю Дедкову «Затеси», и он мне прислал очень доброе письмо, в котором двумя абзацами приделал литературных вождей, Бондарева и в особенности трепача Исаева так, что уж я чуть со стула не упал от точности и умности слова, вызревшего в тихой и суровой русской провинции.
За вырезку из рекламы спасибо, поте-э-эшил, во-во-о поте-эешил! Да и я мог бы кой-чем тебя потешить из «области культуры», но дел — гора, и руки дрожат.
С праздником осени и с ожиданием весны! Мечтаем о весне, о поездке по Уралу — с юбилея я отсюда сбегу. Обнимаю. Виктор Петрович
17 декабря 1983 г.
(Е.Е.Куренному)
Дорогой Женя!
Я получил твоё письмо, но сразу не ответил — болел. После поездки в Читу, несмотря на бывшую у вас погоду, я вернулся в бодром рабочем настроении. И хоть на исходе сил, но закончил первую часть романа (вчерне).
Из деревни переехал в город, и Мария моя поехала в турпоездку в Финляндию, а я — на курорт «Белокуриха». Не ездил я на курорты больше 20 лет, и теперь в наши дорогие здравницы, особенно профсоюзные, меня разве что под конвоем запрут. Приняли меня хамски, устроили отвратительно, на лечение я вообще не ходил, а сидел в грязной камере-комнатушке и с тоски, писал рассказы о природе, делая разрядку перед серьёзной работой. Пробыл 12 дней и уехал с подновлённой пневмонией, да ещё отравился в последний день и дорогу задристал.
В Барнауле же ребята встретили меня очень хорошо, отводились маленько со мной. Я навестил семью погибшего на войне старшего друга, поплакал вместе с его дочерьми и внуками, полежал у Гены Гущина на диване, а они писателя, водочки попили за моё здоровье, и первого явился домой. Лежал пластом, заболела даже печень, про которую я и не знал, где она есть. Третьего прилетела Мария, и стало легче жить. Вот уже дня три как сажусь за стол «Съездил Ванька на курорт, подравнял здоровье!»
Фильмов моих два. Один — «Дважды рождённый», снятый на «Мосфильме», скоро пойдёт на экранах. Уже в Москве в Доме кинопремьера была, «Ненаглядный мой» сулятся привезти из Киева и показать — он тоже принят на телеобъединении и, слышал я, принят хорошо.
Очень часто вспоминаем поездку в колхоз и на озеро.
Поклон вам всем и поздравления с Новым годом.
Обнимаю, твой Виктор Петрович.
26 декабря 1983 г.
Красноярск
(А.М.Борщаговскому)
Дорогой Александр Михайлович!
Получил! Получил! И перед самым Новым годом! Спасибо и спасибо! Как Вас и хватает на всё! Открою какую газету — там выступал, тут присутствовал
Конечно, и я желаю Вам и Валентине всего того, чего желают добрым людям, а главное, чтоб не сгорели наши дети и внуки в пламени войны.
Маленько могу и похвалиться собой — были плохие весна и лето, а мне, немоглось, и начал я писать сперва крохи, а потом разошелся и написал за лето 500 машинописных страниц военного романа, к которому иду и шёл всю жизнь, написал, как всегда, «с фокусами» — с третьей, заключительной части. Вот половина черновика есть, надо ещё писать первые две части — лет на 8-10 мне, наверное, работы хватит, а отпущены ли они мне? Кто знает Очень устал. Тут попробовал полечиться на курорте — ещё больше заболел и изнервничался от недогляда, хамства и наплевательского к человеку отношения. Сейчас лежу дома, хожу на уколы, жду дочь с внучатами на Новый год, а Мария допечатывает рукопись. Балую себя «затесями» и рассказами о природе, никуда не хожу, не выступаю нигде, ограничил круг знакомых и общения — нет уже сил на всё остальное — весною шестьдесят, а порой гнетёт груз памяти и ранения, и ревматизмы, и пневмония, как на девяносто лет тянет.
В Москве не был два года и не тянет, а вот по селу родному очень тоскую, болезненно переживаю зимой отрыв от него. Только в нём, разбойном, одичавшем, придурками, пьяницами и лодырями населенном, чувствую себя на месте и покойно.
Видел Гришу Бакланова по телевизору, удалось подписаться на его собрание сочинений. На телевизоре он выглядел достойно своего ума и таланта.
Я уже устал глядеть на разных «мыслителей» века и болтунов, рвущих на себе рубахи и бренчащих медалями. Поклонись Грише! Я ему писал письмо. Может, и получил к юбилею. А тебе посылал «Затеси» — книгу. Ну, наверное, украли в пути. Если украли — пошлю ещё.
Извини, Александр Михайлович, что пишу редко, да таким вот почерком. Сплю плохо, мучает давление, полное нервное истощение от работы — дрожат руки. Сам себе научился мерить давление, поддерживать его и регулировать. У меня ведь трое внучат, внучке только через месяц год будет. Кто их без меня накормит и обогреет? Надо жить. И роман надо написать.
Обнимаю и ещё раз благодарю. Мария присоединяется. Ваш Виктор
1983 г.
Зам. Председателя Красноярского крайисполкома Глотову
Председателю Дивногорского горисполкома Новаку
