Станислав Сапрыкин - Сталинские соколы. Возмездие с небес

12 сентября в субботу в 8.15 вылетели на прикрытие бомбардировщиков атакующих немецкие позиции близ Сталинграда. Такая атака – редкость, фрицы господствуют в воздухе, наша авиация больше задействует истребители, чем ударные самолеты, используя их для прикрытия войск или блокирования вражеских аэродромов. Атаку запланировали еще вчера, ночью погода неожиданно испортилась – собрался местный фронт. Вылет решили не отменять в надежде, что вражеская авиация не будет активной. Взлетели, когда в районе аэродрома пошел дождь. Все летчики имели допуск для полетов в СМУ. На маршруте дождь стал стеной. Кого прикрывать не видно, в таких условиях надо возвращаться, но бомбардировщики были на подходе к целям, поэтому наша группа разошлась, и каждый МиГ пошел в заданный район самостоятельно. Лечу по компасу, на земле с трудом видны ориентиры, вертикальная видимость метров пятьсот. Набираю высоту, на полутора километрах вижу разрывы, выхожу из полосы дождя, сверху светит яркое солнце – красиво!

Группа собралась над облаками на высоте три тысячи пятьсот метров. Бомбардировщиков мы не видим, задача – патрулировать зону, в случае чего, отвлекать вражеские истребители на себя. Иду замыкающим второй пары, чуть отстал, чтобы иметь простор за ведущим. Из облачности появляются несколько истребителей противника и пытаются нас преследовать. В хвост заходит Мессершмитт, ухожу в облачность переворотом, стараясь держать направление полета всей группы. Немец меня теряет. Выхожу из облаков и вижу как «худой» пытается зайти в хвост моему ведущему. В наборе на хорошей скорости после пикирования я оказываюсь прямо под его брюхом. «Фриц» меня не видит и его участь предрешена. Приблизившись сзади снизу, я расстреливаю Мессершмитт почти в упор из двух ШВАК. Самолет не помещается в прицел, видно мелкие детали. Немец отваливает и летит к земле, преследовать не рискую – сзади может оказаться его напарник. По связи слышу, что бомбардировщики или штурмовики под нами отбомбились и уходят. Можно возвращаться. Разделяемся и ныряем в облачность. Домой идет каждый самостоятельно по приборам. Полет как «под шторкой». по компасу, вариометру, указателю скорости, крена и скольжения, высотомеру. На маршруте дождь усилился, ниже одной тысячи пятьсот метров ливень стеной. Вертикальный фронт. Земля еле просматривается, никакого горизонта перед капотом, только серый мрак и разбивающиеся вдребезги о козырек фонаря частые крупные капли, будто плывешь в речке. Главное, правильно выйти на аэродром курсом посадки и глиссадой. Нет, в нынешнюю погоду летать нельзя, это почти самоубийство, видимость не более километра, такое расстояние самолет пролетает за девять секунд, зевать некогда. При подходе к аэродрому дождь ослаб – помогла «небесная канцелярия». Подготовка экипажей была хорошей, самолеты, включая бомбардировщики, вернулись без летных происшествий или потери ориентировки. Но в результате скоротечного боя утраты нашей группы составили два самолета, оба летчика или погибли или пропали без вести на вражеской территории – «Пробздели!». Мы заявили о трех сбитых немцах, один БФ-109 – мой второй сбитый! Еще один, четвертый фриц разбился, это утверждает экипаж бомбардировщика, но подтвердить или опровергнуть эти данные невозможно.

13 сентября противник перешел в наступление по всему фронту, наши войска отступили на улицы Сталинграда, где начался городской бои, прозванный немцами. «крысиным». Наша группа, оставив МиГи на аэродроме под Сталинградом, начала долгое путешествие в 16-й ГИАП. То, что оно получилось долгим, я знаю сейчас, а тогда мы еще не ведали обо всех перипетиях нашей последующей фронтовой жизни.

Кстати, за сбитый самолет по Приказу № 0299 от 19 августа 1941 года, мне полагалась премия в тысячу рублей. Денег мне так и не дали, видимо, начальство боялось, что я окончательно сопьюсь за деньги, а требовать премию как-то не удобно. Я написал обычное в таких делах заявление. прошу перечислить в фонд Красной Армии. Не за деньги воюем, за Родину, за мать, оставшуюся в оккупации!

МиГи мы оставили Сталинградскому фронту, потому что наш полк по определению командования должен был пересесть на ленд-лизовскую технику. «Киттихауки» или «Аэрокобры». Пока наша группа находилась под Сталинградом, полк перебазировался в поселок Манас в Киргизии. Туда же начали поступать новые истребители. Вначале – только один Р-40. Самолетов явно не хватало, они должны были идти через Иран, и даже планировалось, что летчики сами будут, перегонят самолеты из Тегерана. Получить несколько Р-39 можно было в Иваново, где находилась сборочная бригада и учебная эскадрилья на «Аэрокобрах». Поэтому наша группа отправилась не в Среднюю Азию, а в 22 запасной авиаполк в Иваново, где прошла трехмесячный курс изучения матчасти и полетов на Р-39. Первоначально предполагалось, что мы сразу погоним самолеты в расположение своего полка, но кому-то на высшем уровне захотелось провести фронтовые испытания «Кобр». Из нас сколотили сводную эскадрилью, и в конце декабря мы, приняв десять Р-39 с полным боекомплектом 37-мм снарядов к авиапушкам, перелетели ближе к линии фронта на подмосковный аэродром с целью провести несколько боевых вылетов на «свободную охоту» в район Ржева, где, захлебнувшись в немецкой обороне, завершалась наступательная операция «Марс». Использовав неудачу Красной Армии, 9-я армия Моделя провела ответные атаки, но и они не увенчались успехом. К нашему прибытию война на данном участке вновь приобрела позиционный характер, что способствовало целям нашей группы – «завоевания господства в воздухе в определенном секторе».

Р-39 конструктивно был необычным самолетом. По своим характеристикам в сравнении с МиГ-3 «Кобра» имела почти равную скорость «у земли», правда, несколько проигрывая в скорости на больших высотах, зато обладала лучшей горизонтальной маневренностью. При этом, имея схожую массу пустого самолета, взлетный вес Р-39 был больше чем у МиГ-3 килограммов на двести, то есть «Аэрокобра» при аналогичных скоростных характеристиках и лучшей маневренности «брала» большую полезную нагрузку, а это топливо и вооружение. Особенно в американском самолете поражала огневая мощь против МиГа – одна 37-мм пушка и до шести пулеметов разного калибра. Мощность секундного залпа, даже в сравнении с пушечным, МиГ-3 поражала. Собственно говоря, самолет на фронте появился очень кстати, ведь и немцы с осени 1942 года начали отправлять на восточный фронт новые самолеты Фв-190 с более сильным, чем у Мессершмитта вооружением. Первые Фокке-Вульфы появились в сентябре под Ленинградом, в декабре – под Орлом, так что вполне могли встретиться и нам.