Тупак Шакур. Я один против целого мира - Верена Вибек
Балтиморская школа искусств. 2010-е гг.
«Дни уходят в прошлое и они проходят мимо. Время движется быстрее. Нет времени, чтобы тратить его впустую»
(2Pac)
Уже спустя какое-то время выясняется, что Легз не был причастен к той афере с кредитками. Был причастен к сотне других, но не к этой. В тюрьме ему приходилось далеко не сладко. Несколько раз его жестоко избивали. На свободу он выходит через несколько месяцев, но здоровье его уже надломлено. Жизнь на свободе пугает своей неустроенностью, а старые кредиторы уже жаждут пообщаться с ним. Через семь дней после освобождения Легз умер от сердечного приступа.
Я не мог в это поверить. По ночам я плакал и пытался выразить свою боль в стихах. Легз был по-настоящему дорог мне, я долго не мог смириться с этой потерей.
Тупак Амару Шакур
Средняя школа Роланд-Парк, в которую записывают Тупака и Секейву, расположена на севере Балтимора. Пособия, которое теперь получает Афени, хватает на то, чтобы оплатить небольшую квартирку на первом этаже полуразрушенного дома в двух кварталах от школы. У них едва хватает денег на еду и совершенно нет денег на одежду и обувь. Подростку, у которого из вещей есть один свитер, одна куртка и одна пара кроссовок, приходится в школе для белых трудно. Это неплохая публичная школа, в которой в основном учатся дети обеспеченных родителей. Ни по уровню знаний, ни по статусу, ни по цвету кожи Тупак не вписывается сюда. Над ним насмехаются и считают белой вороной. Его не бьют, здесь это не принято, но и не принимают.
Он пришел к нам в школу чуть позже начала учебного года, где-то в середине ноября. В первый же день он опоздал и заявился в класс посередине занятий. На нем были мешковатые штаны из темно-синей ткани, больше похожие на часть хирургической униформы. Отворот каждой штанины был подхвачен металлической скобой. Еще на нем была рубашка, заправленная в штаны. Это был до ужаса худой подросток, и штаны то и дело норовили свалиться с него, поэтому они были подпоясаны чем-то вроде шнурка. Волосы были взъерошены, как будто у какого-то неумелого подражателя Бобби Брауна. Он улыбнулся и обнажил уродливые брекеты. На каждом зубе были специальные анкеры, но объединяющей их проволоки не было.
Даррин Бестфилд,
одноклассница Тупака Шакура
Если Секейва вспоминает то время с нежностью, то вот Тупак был совсем не рад переезду в Балтимор. Белые дети обеспеченных родителей не хотели принимать в свой круг афроамериканского подростка, у которого были только одни кроссовки и один свитер.
Я помню, как впервые пришла к нему домой. Увиденное по-настоящему поразило меня. Это была темная и тесная квартира, в которой по большому счету не было разделения на комнаты. Здесь была маленькая комнатка, перегороженная каким-то шкафом, а в глубине второй комнаты была дверь, которая вела в чудовищно маленькую кладовку, в которой обычно спала мисс Шакур. В тот первый раз, когда мы зашли к ней поздороваться, она окликнула нас, сунула Тупаку 10 долларов и попросила выбежать и купить косяк. Меня это тогда поразило, но я ничего не сказала. Вообще он очень не любил приглашать кого-то к себе.
Даррин Бестфилд,
одноклассница Тупака Шакура
Балтимор в те годы переживал не лучшие времена. Дотации на пособия сокращали, уровень безработицы всего за несколько лет вырос на десять процентов. Вместе с этим выросла и преступность. В период конца 1970-х – начала 1980-х годов Балтимор был в тройке лидеров по обороту кокаина. Смерть Легза, арест Мутулу и бесконечная череда бытовых трудностей подкосили Афени. Вдобавок ко всему сестра Афени до сих пор не хотела мириться, а сейчас Афени особенно остро нуждалась в помощи. Периодически она устраивалась на работу, но нигде не задерживалась дольше, чем на пару месяцев.
Тупак и Секейва Шакур. 1970-е гг.
Тупак и Секейва вновь остались предоставленными сами себе. Когда не знаешь, куда пойти, обычно идешь в знакомое место. Следуя этому принципу, Тупак и Секейва вновь отправились на поиски театральной студии. Преподаватель по сценической речи сперва с настороженностью отнеслась к тринадцатилетнему подростку в штанах, подвязанных шнурком, и с уродливыми брекетами. Из чувства противоречия Тупак стал с маниакальной усердностью учиться азам сценической речи. Уже через месяц ему доверили одну из заметных ролей в ближайшей постановке, а через полтора подросток попросту перестал приходить на занятия.
У нас не было света, поэтому я сидел на подоконнике и читал автобиографию Малкольма Икса под светом уличного фонаря. И это было настолько реальным. Эти вечера на подоконнике при свете фонаря изменили что-то во мне. У мамы было много таких книг как труды Патриса Лумумбы, Стокли Кармайкла, «Захватите меня» Бобби Сила, «Брат-Солед» Джорджа Джексона. Еще она часто рассказывала истории о том, что сделала, участником каких событий была. Это заставляло чувствовать меня частью чего-то большого. Она всегда растила меня с осознанием того, что я черный принц революции.
Тупак Амару Шакур
В те годы можно было прийти в кинотеатр и купить билет на весь день. Это стоит всего пару долларов, но позволяет целый день смотреть кино в теплом зале. Поскольку отопление в их квартире отключают не реже, чем свет, Тупак и Секейва частенько покупают такие билеты. После того, как однажды к ним пришла строгая женщина из отдела социальной защиты и обнаружила двух подростков в холодной квартире без няни[22], к зданию кинотеатра их теперь подвозит Афени. Нанять няню стоило бы значительно дороже, чем купить такой абонемент.
Тупак и Секейва теперь целыми днями проводят перед большим экраном. После каждого сеанса кто-то оставляет почти полное ведро с попкорном, так что от голода они тоже не страдают. В основном такие старинные грайнхаузы[23] показывали уже давно прошедшие в прокате фильмы. Раз двадцать они смотрели «Апокалипсис сегодня» Френсиса Форда Копполы. Впоследствии рэпер не раз говорил, что просмотренные в ту пору фильмы в значительной степени повлияли на становление его мировоззрения, да и первый свой альбом он назвал в честь своего любимого фильма Копполы: 2Pacalypse Now (1991). Были и другие
