Музыка и ты. Выпуск 9 - Алиса Сигизмундовна Курцман
Есть у А. Кольцова небольшое стихотворение «Соловей»[4] (подражание Пушкину):
Пленившись розой, соловей
И день и ночь поет над ней;
Но роза молча песням внемлет,
Невинный сон ее объемлет...
На лире так певец иной
Поет для девы молодой;
Он страстью пламенной сгорает,
А дева милая не знает —
Кому поет он? Отчего
Печальны песни так его?..
Эта очаровательная поэтическая жемчужина стала много лет спустя романсом Н. А. Римского-Корсакова. Композитор прочел эти стихи по-своему; он уловил в них восточный колорит и дал свое название — «Восточный романс». Пленительная, прихотливая мелодия, подобная восточному узору на ковре, завершает романс. Обычно этот романс поет высокий женский голос — сопрано в сопровождении фортепиано, и мелодия в конце исполняется без слов, как вокализ. Музыка романса наполнена томительной мечтой о счастье, восхищением светлыми поэтическими чувствами, хотя оставшимся непонятыми, но все равно прекрасными.
III. «НЕРАВНЫЙ БОЙ».
Запутанные судебные тяжбы, которые должен был вести в Москве и Петербурге Алексей Кольцов как поверенный в делах своего отца, были в основном завершены. Это означало, что Алексею нужно было возвращаться в Воронеж.
Воронеж встретил поэта враждебно. Отец, благодаря многотрудным хлопотам сына, выпутался из долгов, избежал тюрьмы и разорения. Теперь он почувствовал себя хозяином положения и требовал от сына полного подчинения своей власти. Алексей понимает, что «не сдобровать ему долго в Воронеже». «Тесен мой круг, грязен мой мир, горько жить мне в нем», — пишет он Белинскому. «Беда, кто между людьми стоит одинок» (из письма Кольцова к В. Ф. Одоевскому).
А. А. Краевский — журналист и издатель журнала «Отечественные записки» зовет его на должность своего управляющего, в Петербург. Некоторые из его московских и петербургских знакомых советуют заняться книготорговлей. Алексей и сам не хочет оставаться в Воронеже, предчувствуя, что «темное царство» мещанства и купеческой наживы погубит его. Но обстоятельства складываются так, что он не может покинуть Воронеж. Пока ему остается только мечтать о Петербурге, куда переехал Белинский, а по поводу Воронежа и его обывателей — негодовать и протестовать: «Честный труд для них — бесчестье, общая польза — глупость, должность — средство, хитрость, ум, а подлость — деньги... Нет голоса в душе быть купцом, а всё мне говорит душа день и ночь, хочет бросить все занятия торговли, — и сесть в горницу, читать, учиться!» (из писем к В. Г. Белинскому). «Но сидя в болоте, не полетишь орлом!» (из письма к В. П. Боткину).
В стихах 30-летнего Кольцова все громче звучат сетования на горькую долю бедняка, все больше становится размышлений о тяжких невзгодах жизни. И все же большинство стихотворений и дум, которые он посвящает людям, помогавшим ему и поддерживавшим его, — Белинскому, Боткину, Вяземскому, наполнены призывами к терпению и борьбе, верой в могучую волю человека. Во многих стихах его слышится по-прежнему песенный русский напев и ритм. И среди них вдруг взовьется, как песня жаворонка, «неисходною струей» мелодия любовной его лирики: что-то зазвучит памятью о давно прошедшем («Разлука», напоминая нам о Дуняше, написана в 1840 году), а что-то заставит задуматься о последних годах его жизни. Белинский писал в одной из статей о Кольцове: «Натура Кольцова была не только сильна, но и нежна. Он не вдруг привязывался к людям, сходился с ними недоверчиво, сближался медленно».
Из письма Кольцова к Белинскому, написанного в марте 1841 года, и узнаем мы о той, которая стала последней глубокой сердечной привязанностью поэта. Варенька Огаркова была его давней знакомой. Юной девушкой выдали ее насильно замуж за старика Лебедева. Теперь молодая вдова — красивая, умная, образованная, — считалась первой красавицей Воронежа.
В. Г. Лебедева несколько лет не отвечала на письма Алексея, не откликалась на обращенные к ней его стихи. И вдруг, неожиданно для Алексея, отозвалась на его чувство и стала самым близким ему человеком в Воронеже. «Много сторон у нее есть прекрасных человеческих... Если я поеду в Питер и захочу, — она поедет со мной. Она возродила меня снова к жизни, и я теперь начал жить лучше. В душе такая полнота» (из письма А. Кольцова к Белинскому) .
Теперь понятно, откуда взялись эти чудесные лирические стихи поэта, словно чистые голубые озера, сверкающие на солнце. И если поставить все их рядом, то опять, как и в пору его юности, возникает перед нами новая лирическая поэма Алексея Кольцова. Разве могли композиторы пройти мимо этих стихов! «Не скажу никому» — романс на эти стихи есть и у А. Даргомыжского и у О. Дютша, «Так и рвется душа» — и у А. Варламова и у А. Гурилева, «Два прощания» — у А. Дюбюка и у С. Рахманинова.
Один из лучших популярнейших романсов на стихи А. Кольцова — «Обойми, поцелуй» М. Балакирева. В музыке этого романса, полной горячего пылкого чувства, подчеркнуто стремление освободиться от мрачных дум:
Мучит душу мою
Твой печальный убор,
Для чего ты в него
Нарядила себя?
Рязрядись: уберись
В свой наряд голубой
И на плечи накинь
Шаль с каймой расписной;
...Как мне мило теперь
Любоваться тобой!
Как весна, хороша
Ты, невеста моя!
Однако в других лирических стихотворениях звучат нерадостные мысли о будущем:
Как в чужом углу
С тобой нам жить,
Как свою казну
Трудом нажить?
Так оно и было. Отец и слышать не хотел о женитьбе сына на женщине без состояния да к тому же не по его выбору. В деньгах и разделе имущества сыну отказал. Он требовал, чтобы Алексей женился на богатой купчихе, иначе грозил «согнать со двора». Варенька уехала из Воронежа, и поэт писал Белинскому: «Она права, что уехала, чем же ей было жить? Не воздухом же питаться! Здесь я вполне ощутил свое нищенство!»
Последний год жизни поэта был неравным боем с воинствующим темным царством, которое обступило его со всех сторон. Болезнь приковала Алексея к постели. Дом отца оказался для него вражьим станом. Отец денег на лекарства не давал, запретил матери кормить сына. Мать и няня тайком от отца готовили ему обед и
