Юрий Дубинин - Дипломатическая быль. Записки посла во Франции
Эльзе Триоле не все было по душе в наших московских порядках, особенно в литературных кругах. Она брюзжала, жаловалась послу на необъективные публикации о личной жизни Маяковского. Арагону малейшие критические замечания по адресу Советского Союза не нравились, он морщился, слушая Эльзу, а порой и старался остановить. Посол как мог лавировал, обещал в чем-то посодействовать.
Арагон любил свою виллу на Лазурном берегу в живописном местечке Сен Поль де Вансе, где считали для себя честью обосноваться виднейшие французские писатели, поэты, художники, артисты. Там он вместе с Эльзой радушно принимал деятелей культуры из Советского Союза.
Бывал я на квартире Ива Монтана и Симоны Синьоре на островке Сите. Вместе с соседствующим островом Сен-Луи — это высоко престижное место, где любит жить французская интеллектуальная элита. Встречались мы с ними и на юге Франции на их вилле в уже упоминавшемся Сен Поль де Вансе. Оба они играли тогда в одном из самых популярных драматических спектаклей — «Салемские ведьмы», изредка Ив Монтан выступал с концертами. Ив Монтан находился под глубоким впечатлением от своих триумфальных гастролей у нас. И он, и Симона Синьоре вели себя по-дружески, готовы были дать отпор любому обидчику нашей страны, радовались встречам с посещавшими Париж советскими артистами.
В расцвете своих творческих сил был выдающийся французский кинорежиссер Рене Клер. Он принимал нашу делегацию кинематографистов в Сен Тропезе. В общении с ним прошел почти целый день. Он был горячим поклонником таланта Сергея Эйзенштейна, высоко отзывался о «Чапаеве», «Александре Невском», был доволен возобновлением прямых контактов между советскими и французскими деятелями кино.
Как тесно все переплеталось в мире культуры! Маргарита Лонг не мыслит себе своего конкурса без участников из Советского Союза. Вану Клиберну Париж рукоплещет как победителю конкурса Чайковского в Москве, и под сводами Дворца Шайо торжественно звучит «Первый концерт».
Видный французский режиссер Андре Барсак поставил целую серию русских классических спектаклей. В театре «Эберто» идут чеховские «Три сестры» с участием трех из четырех сестер Поляковых: Марины Влади, Одиль Версуа и Элен Валье.
Не обходится и без сильных проявлений чувств: популярная в те годы кинозвезда Николь Курсель так влюбляется в главного героя «Донских казаков» Владлена Давыдова, что нам приходится принимать специальные меры, чтобы тайком от нее посадить его в отходящий в Москву поезд.
В те годы большой любовью парижан пользовалась песня, шедшая от глубокой французской традиции. Мне привелось побывать на уникальном концерте Мориса Шевалье. Он был уже в таком возрасте, что перед выступлением имел, видимо, все основания пояснить: «Я, конечно, еще могу, но не так, как раньше, а только после некоторой подготовки…» Зал аплодировал хотя бы потому, что эта шутка поднимала большинство сидящих в нем седовласых людей в их собственных глазах. Зато на Монмартре неистовствовала Эдит Пиаф. Она появлялась на сцене в небольшом кафе с непокрытыми деревянными столами — сцене крошечной — сама как крошечный искалеченный воробей. Сильно хромая, она спешила к центру сцены так быстро и так энергично, как будто не хотела дать времени подняться у зрителей чувству жалости к этому ее облику, и вдруг, словно превращаясь в дьявола, оглушала зал мощью своего голоса, после чего для всех сидевших там не существовало больше ничего, кроме поразительных ее песен и ее могучего таланта. А на другом берегу в зале побольше, но никак не фешенебельном, под названием «Бобино», другой бард Жорж Брассенс скромно выходил из-за кулис с гитарой, простой табуреткой, бутылкой вина и небольшим стаканом и начинал свой душевный речитатив о жителе Оверни, — если верить молве, люди там скуповаты, — который поделился последним куском хлеба, о любви, которая никогда не бывает счастливой, и о многом, многом другом, трогающем струны человеческой души. Вместе с Шарлем Трене, Лин Рено, Далидой, Жаклин Франсуа и еще многими они представляли и целый пласт французской культурной жизни.
Еще одним популярным жанром спектаклей были — «шансонье» — сатирики. Это всеиспепеляющее острое слово, народный юмор. Разящая критика политических деятелей (обидеться на нее означало бы уронить себя в глазах общества), мгновенный отклик на все злободневное и, наконец, разоблачение человеческих слабостей, в чем тоже стесняться не принято. Все это составляет содержание сочных, густо приперченных программ. Как и у нас, шансонье — непременная часть многих концертов, но есть для них и специальные театры. Залы там маленькие, с полусветом. Все рассчитано на прямой контакт не только со всей аудиторией, но и с каждым зрителем персонально. Излюбленные мишени для властвующего на сцене зубоскала — опоздавшие. В такие театры я ходил никак не для того, чтобы прикидывать возможность их турне по Союзу — язык подобных представлений настолько виртуозен и быстротекуч, что переведи его — и половина качеств спектакля будет потеряна. Зато это помогало понять настроения среднего француза. У каждого жанра свои почитатели. Несколькими годами позже, во второй мой приезд во Францию, в течение нескольких лет моим обычным собеседником на Кэ д’Орсе[1] был Жак де Бомарше — прямой потомок знаменитого Карона де Бомарше. Был он человеком в высшей степени рафинированным и изысканным. Узнав как-то, что я побывал у шансонье, он слегка улыбнулся, из чего было ясно, что нишу для такого рода искусства надо искать где-то левее «Свадьбы Фигаро».
Дворец Гарнье — Парижская опера — был помимо многого прочего интересен взаимосвязью традиций. Когда-то легендарный француз Петипа оказался у истоков классического балета в России. Во время первой мировой войны знаменитая балетная труппа Дягилева завоевала сердца парижан, и под воздействием их невиданного успеха в Париже продолжала жить школа классического балета, которой руководил Серж Лифарь. Он был известен и как большой почитатель Пушкина, обладатель многого ценного, связанного с жизнью и творчеством поэта. Только ли в танце давали о себе знать бесчисленные нити духовных и человеческих связей наших стран и народов? Известный драматург и постановщик Саша Питоефф прославился своими чеховскими спектаклями. В прогремевшем во Франции фильме «Колдунья» расцветавшая тогда Марина Влади заворожила зрителей уже давно вошедшим во французский лексикон «славянским шармом».
О культурной жизни Франции того времени люди действительно знающие написали много захватывающих книг. Я же лишь делюсь впечатлениями, с которыми мы с моими сверстниками знакомились с французской жизнью.
