Алексей Песков - Павел I

«В Москве был разговор у крестьянина князя Трубецкого с крестьянином казенным. Крестьянин казенный: – За что вашего барина сослали? – Крестьянин Трубецкого: – Сказывают, что искал другого Бога. – Крестьянин казенный: – Так он виноват: на что лучше Русского Бога?» (Храповицкий. С. 275).

19 августа. Варшава. «Вступление наших войск в Варшаву под начальством генерала Каховского <…>. После сего конституция 3-го мая 1791 года <…> была отменена, и бывший до того порядок паки восстановился» (Грибовский. С. 80, 60).

21 августа. Царское Село. «Получено известие о новом в Париже смятении, случившемся 30 июля (10 августа). Король отрешен от власти, в Тюльери было кровопролитие <…>. Ея Величество, говоря о том со мною, сказала: – Cela est horrible! <Это ужасно!>» (Храповицкий. С. 272).

28 августа. Царское Село. «Из французских известий, сегодня полученных, замечательно, что статуя Людовика XIV поставлена 10 августа 1692, низвержена и разрушена 10 августа 1792 нового стиля. Не уцелела статуя и доброго Генриха IV; в тот же день ее разрушили» (Храповицкий. С. 273).

10 (21) сентября. Париж. «Национальный конвент постановляет, что монархия во Франции отменяется» (Документы революции. С. 157).

14 сентября. Петербург. «Граф Валентин Платонович. При сем прилагаю копию с письма Кушелева к здешнему губернатору, в котором он говорит, что цесаревич указать изволил отдать более половины Александровской площади <…> каким-то купцам. Приказание само по себе сумасбродное и приказание само по себе последней дерзости. Позовите Кушелева к себе и скажите моим именем, что если еще раз он дерзнет подобное писание куда ни есть послать, то я его сошлю, где ворон костей его не сыщет; а великому князю скажите, чтоб он вперед мимо нас никаких приказаний по прошениям ничьим не посылал» (Екатерина – В. П. Мусину-Пушкину 14 сентября 1792 // Цит. по Анекдотам. С. 69–70).

«По городу носится слух, что великий князь к морскому баталиону не токмо прибавляет несколько сот, но что он еще формирует на <Каменном> Острову полк гусар и несколько полков казаков. Все сии слухи в народе подают причину к различным толкам, и буде ребячества пресечь можно, то бы что скорее, то лучше, а сказать бы, что в Гатчине в куклы играть можно без излишних толков, но в близости города все подвержено различным толкованиям, а полезных нет ни одного. Тут первое, что батюшкина армия представляется» (Екатерина – Н. И. Салтыкову, 1792. – Шумигорский 1907. С. 72).

Октябрь. Петербург. «Дело французского короля есть дело всех государей. – Для Европы важно, чтобы Франция снова заняла положение, подобающее великому государству. – В настоящее время достаточно десяти тысяч человек войска, чтобы пройти Францию от одного конца до другого <…>. Кажется, набрать это войско было бы всего удобнее в землях прирейнских <…>. К набранному войску неминуемо присоединятся все оставившие родину французские дворяне <…>. Посредством этого войска можно освободить Францию от разбойников, восстановить монархию и монарха, разогнать самозванцев, наказать злодеев, избавить государство от угнетения». – Екатерина (РА. 1866. Вып. 3. Ст. 399).

31 октября. Петербург. Прибыла принцесса Баден-Дурлахская Луиза Мария Августа, 13-ти лет, – для бракосочетания с великим князем Александром Павловичем, 15-ти лет. – «Мой Александр женится, а затем будет коронован – церемониально, торжественно, празднично» (Екатерина II – барону Гримму, 14 августа 1792 // Сб. РИО. Т. 23. С. 574).

23 ноября (4 декабря). Париж. «Национальный конвент декретирует, что всякий, кто предложит или попытается установить во Франции королевскую власть или какую-либо иную власть, посягающую на народный суверенитет, под каким бы то ни было названием, карается смертью» (Документы революции. С. 157).

17 (28) декабря. Париж. «Я требую, чтобы Национальный конвент объявил Людовика виновным и заслуживающим смерти» (Робеспьер. Т. 2. С. 191).

1793

31 января. Петербург. «Поутру дошло к Ея Величеству известие, что несчастный Людовик XVI казнен 10 (21) января 1793. Наложен траур на шесть недель. – Замечательно стечение чисел с 10-м генваря 1775 года: в Москве казнен Пугачев» (Храповицкий. С. 281).

8 февраля. Петербург. «Подписан указ Сенату о разрыве политической связи с Франциею и о высылке из России всех обоего пола французов, которые не сделают присяги по изданному при указе образцу» (Храповицкий. С. 282). – «Страшная катастрофа, происшедшая во Франции, оледенила нас ужасом. <…>Все, происходящее теперь в Европе, во многом напоминает те времена, о которых нам предсказано в Священном Писании. Несомненно одно, что события конца века заставляют скорбеть о том, что мы не живем в более раннее время» (Мария Федоровна – Н. П. Румянцеву, 1793 // Шумигорский 1892. С. 342).

18–27 марта. Варшава. «Посол наш в Варшаве Сиверс объявил сейму <…>, вслед за сим генерал Кречетников присланным к нему из Петербурга манифестом от 27 марта обнародовал <…>, что императрица с общего согласия с королем прусским и императором австрийским для предохранения владений своих от распространения <…> мятежнических правил и потушения возникающих от того смятений повелела отделить от Польши некоторые области к империи своей <…> на вечные времена» (Грибовский. С. 60–61). – В прежних польских провинциях открыты российские губернии: Минская, Изяславская, Брацлавская – 250 тыс. кв. км; Пруссия получила в Велико-польше 58 тыс. кв. км.

9 мая. Петербург. «В придворной церкви совершено миропомазание принцессы Луизы Августы Баден-Дурлах, нареченной великою княжною Елисаветою Алексеевною <…>.

10 мая. Петербург. Обручение Елисаветы Алексеевны с великим князем Александром Павловичем» (Храповицкий. С. 287). – «Передавали даже шепотом друг другу, будто бы у императрицы не раз вырывалось в самом коротком ее кружке об Александре Павловиче: – Сперва его обвенчаю, а потом увенчаю» (Янькова. С. 293). – Говорят, что Екатерина в 1794-м году прямо объявила в своем императорском Совете, состоявшем из нескольких избранных вельмож (Зубов, Безбородко, Мусин-Пушкин и проч.), что намерена устранить сына своего Павла от престола. Говорят также, что Совет склонился было к ея намерению, но что кто-то между избранных – то ли Безбородко, то ли Мусин-Пушкин – заметил, что, несмотря на справедливость намерения, оно может дать повод к народной ферментации, ибо слишком давно все привыкли почитать в Павле законного наследника. Екатерина, видя отсутствие единогласия, отложила дело до другого времени. Но «напрасно некоторые, может быть, думали, что противодействие, встреченное Екатериной в Совете, остановило ее в дальнейшем преследовании намеченной цели. – На этом свете, – писала однажды императрица, – препятствия созданы для того, чтобы достойные люди их отстраняли и тем умножали свою славу; вот назначение препятствий» (Шильдер. Изд. 1996. С. 241–242).