Джозеф Антон. Мемуары - Ахмед Салман Рушди
Политический вояж в Дублин. Им с Элизабет предложили остановиться у Боно в Киллини. В нижней части сада Хьюсонов[164] был красивый маленький домик для гостей с широкоэкранным видом на залив Киллини. Гостей побуждали к тому, чтобы они расписывались на стене ванной, оставляли там послания и рисунки. В первый вечер он встретился с ирландскими писателями у журналиста газеты “Айриш таймс” Падди Смита, чья мать, видная писательница Дженнифер Джонстон, рассказала, как Том Машлер из издательства “Джонатан Кейп”, прочтя ее первый роман, заявил ей, что она, по его мнению, не писательница и вторую книгу никогда не напишет, а раз так, эту книгу печатать он не будет. Так что звучали литературные сплетни – но была и политическая работа. Пришли бывший премьер-министр Гаррет Фицджеральд и еще несколько политиков, и все они выразили ему поддержку.
Президент Мэри Робинсон, принимая его в своей официальной резиденции в Феникс-парке – это была его первая встреча с главой государства! – сидела светила глазами и помалкивала, пока он излагал ей свою позицию. Она говорила мало, но пробормотала: “В том, чтобы слушать, греха нет”. Он произнес речь на конференции “Впустите свет” в Тринити-колледже, посвященной свободе слова, и потом, во время фуршета для участников, к нему подошла маленькая, крепко сбитая женщина и сказала, что, выступив против постановления под названием “Раздел gi”, отлучавшего “Шинн Фейн”[165]т ирландского телевидения, “вы полностью обезопасили себя от нас”. – “Понятно, – отозвался он, – но кто такие “мы”?” Женщина посмотрела ему в глаза. “Вы знаете, кто такие “мы”, нечего придуриваться”, – сказала она. Получив эту гарантию неприкосновенности от Ирландской республиканской армии, он со спокойной душой отправился участвовать в легендарной телепередаче Гэя Берна “Шоу поздним вечером”, и, поскольку Гэй сказал, что прочел “Шайтанские аяты” и роман ему понравился, почти вся Ирландия сочла, что ни в книге, ни в ее авторе ничего плохого быть не должно.
Утром он побывал в джойсовской башне Мартелло, где жил со Стивеном Дедалом сановитый, жирный Бык Маллиган, и, поднимаясь по лестнице на орудийную площадку, он, как многие до него, испытал такое чувство, словно вступает в роман. Introibo ad altare Dei[166], произнес он вполголоса. Затем – ланч в театре Аббатства с писателями и новым министром искусств поэтом Майклом Д. Хиггинсом, и у всех были приколоты значки “Я – Салман Рушди”. После ланча двое “Салманов Рушди” – Колм Тойбин и Дермот Болджер – повезли его на прогулку к маяку на мысу Хоут-Хед (Гарда – ирландская полиция – следовала на почтительном расстоянии), и смотритель маяка Джон позволил ему включить свет. В воскресенье Боно тайком от Гарды умыкнул его в бар в Киллини, и полчаса он наслаждался пьянящей неподконтрольной свободой и пьянящим неподконтрольным “Гиннессом”. Когда они вернулись в дом Хьюсонов, Гарда посмотрела на Боно с печальным осуждением, но сочла за лучшее не устраивать головомойку любимцу страны.
В “Индепендент он санди” его атаковали и справа, и слева: принц Уэльский назвал его плохим писателем, чья охрана обходится стране слишком дорого, а левый журналист Ричард Готт, давний сторонник СССР, которому пришлось-та-ки уйти из “Гардиан”, когда было доказано, что он “брал красное золото”, подверг нападкам его политические взгляды и его “оторванную от действительности” манеру письма. Внезапно, словно испытав некое озарение, он почувствовал, как верно он написал в эссе “По совести говоря”: свобода всегда берется, она никогда не дается. Может быть, ему стоило бы отказаться от охраны и просто жить своей жизнью? Но имеет ли он право брать с собой в это рискованное будущее Элизабет и Зафара? Не будет ли это безответственно? Надо будет обсудить это с Элизабет и Клариссой.
В Вашингтоне прошла инаугурация нового президента. Позвонил Кристофер Хитченс. “Клинтон определенно за вас, – сказал он. – Ручаюсь в этом”. Джон Ленард[167] в журнале “Нейшн” порекомендовал вступающему в должность президенту, который слыл серьезным читателем и назвал своей любимой книгой “Сто лет одиночества” Гарсиа Маркеса, прочесть “Шайтанские аяты”
“Балом тайного полицейского” называлось благотворительное шоу 1980-x в пользу “Международной амнистии”, но комики и музыканты, принимавшие в нем участие, почти наверняка не знали, что у тайных полицейских действительно бывают свои балы – ну по крайней мере, масштабные гулянки. Каждую зиму, обычно в феврале, в “Пилерз”[168], большом баре-ресторане на верхнем этаже Нового Скотленд-Ярда, подразделение “А” проводило ежегодную вечеринку, и такого списка гостей не могло быть в Лондоне больше нигде. Приглашали всех, кто тогда или когда-либо в прошлом пользовался охраной, и каждый из этих “клиентов” делал все возможное, чтобы найти время прийти и поблагодарить таким образом тех, кто их охранял. Бывшие и нынешние премьер-министры, министры по делам Северной Ирландии, министры иностранных дел из правительств, формировавшихся обеими крупнейшими партиями, сплетничали и выпивали в обществе телохранителей и ВХИТов. Кроме того, команды охранников могли приглашать кое-кого из друзей и коллег их “клиентов” – тех, кто оказал особую помощь. Компания набиралась изрядная.
В те годы он не раз говорил, что если напишет когда-нибудь историю своей жизни, то озаглавит ее “Задние двери мироздания”. Все могли входить с парадного входа. И лишь он должен был проникать через кухонную дверь, через дверь для персонала, через заднее окно, через мусоропровод. Даже когда его привезли в Новый Скотленд-Ярд на бал тайных полицейских, он попал в здание через подземный парковочный гараж, а наверх поднимался на запертом ради него лифте. Другие гости пользовались главным входом, его единственного впустили “с черного крыльца”. Но, оказавшись в “Пилерз”, он полноправно влился в счастливую компанию – счастливую, помимо прочего, оттого, что из напитков предлагались только шотландское виски и джин в огромных стаканах, – и все члены “его” команд наперебой приветствовали его веселым “Джо!”
Служба охраны с особым удовольствием сводила на этих вечеринках между собой “клиентов”, которые вряд ли могли бы встретиться где-нибудь еще, – просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Его провели через толпу туда, где стоял подле заботливой жены сутуловатый ослабевший старик с остатками знаменитых некогда усов. Между прочим, ему довелось уже однажды столкнуться с Иноком Пауэллом[169] – давно, в семидесятые, когда он жил у Клариссы на Лоуэр-Белгрейв-стрит. Он зашел в “Куинланз”, местный магазин
