Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев
Я понимаю как ты скучаешь одна там. Мне от этого тяжело на сердце. Понимаю что ты можешь думать, что (тебе же это сказали, дураки!) я не хочу к тебе приехать или что ты ко мне приехала. Но Мила этого не возможно сейчась! Мне не позволят и я не попрошу все бросить сейчась. Ты спрашиваешь когда. Я думаю что к ноябрьскую годовщину сумею приехать! Сделаю все возможное чтобы, так было.
Мне тоже не легко Мила. Очень хочеться домой. Думал что война окончиться приеду, но, не вышло.
Я между прочим сдоров и всеже прошу чтоб ты обо мне особенно не волновалась. Немножко только. Ты сейчась очень важное (4 лаборантки!) и я горжусь тобой. Теперь наверно приходят ребяты от Менделеевка и боятся тебя. Ты наверно очень строгая с молодыми химиками.
Спасибо за письмо от Вайсберга.[1185] Жалко что он остался с левой рукой в безпорядке. Трудно думать что Боборыко[1186] (2|3) умер. Он был таким – полным жизни всегда.
Мила, почему не пишешь о Гейби, волнуюсь очень. Напиши жив ли он, погиб, не знаешь – как есть.[1187]
Напиши родителям. Им тоже не легко. Не понимаю как это они получили два письма и ты одно.[1188] Пишу всегда и тебе и в колхоз когда есть возможность.
Жду от тебя письем. Надеюсь что в этом раз действительно не проидет больше года (долго очень это) и увидимся. Может быть удасться по чаще написать теперь.
Не злийся на меня
Твой Жорж
Привет Т. В. – извиняюсь если забыл послать в последнем письме – я думаю часто о ее.
Привет всем старым друзьям.[1189]
Вот копия фрагмента этого письма:
06.58. Фрагмент письма Ж. А. Коваля Л. А. Ивановой от 14.12.45.[1190]
Конечно, он понимал, что письма Милы к нему проходят цензуру и всё то, о чём он узнал сегодня, стало известно руководству ГРУ много месяцев назад и «дисциплинарные меры» должны были быть давно приняты. Но это утешало слабо – в таких делах он хотел разбираться сам. Его американская ипостась требовала немедленной разборки с рукоприкладством.
Из семейных преданий, о которых я знаю от Геннадия, известно, что, действительно, попытки ухаживания за Людмилой Александровной предпринимал один из сотрудников ГРУ, который осуществлял связь между ней и Жоржем.
Как на эту ситуацию реагировали в ГРУ, неизвестно. Хочется верить, что после этого письма Жоржа (а пришло оно, напомню, вместе с материалами исключительной важности для атомного проекта), сотрудник (фамилия его неизвестна, так что присвоим ему оперативный псевдоним «Яго») получил такое «товарищеское внушение» со стороны коллег и руководства, которое освободило Людмилу Александровну от тяготы общения с ним…
Но если Яго после этого «внушения» всё-таки остался служить в ГРУ, то обязательно существует ветвление альтерверса, в котором Жорж, по возвращении в Москву, имел с ним встречу. Короткую, но запомнившуюся Яго на всю его жизнь.
После отправки этого письма Жорж, несмотря на свои надежды на то, чтобы «к ноябрьскую годовщину» 1945 года вернуться в Москву, ещё три года прожил в США.
Чем же они были заняты?
Студент Городского колледжа Нью-Йорка
Среди учебных заведений Нью-Йорка особое место занимает City College of the City University of New York (Сити-колледж Городского университета Нью-Йорка). Чаще его именуют просто CCNY – городской колледж Нью-Йорка, или совсем просто – «Гарвард для пролетариата».
06.59. Городской колледж Нью-Йорка в 1948 году.[1191]
«Основан в 1847 году на средства состоятельного бизнесмена Таунсенда Харриса. Городской колледж Нью-Йорка был первым свободным общественным учреждением высшего образования в Соединённых Штатах Америки».[1192]
Колледж гордится своими выпускниками, среди которых 11 Нобелевских лауреатов (включая таких известных, как Джулиан Швингер, Арно Аллан Пензиас, Генри Киссинджер), а также такие знаменитости, как американский финансист Бернард Барух, основатель корпорации Intel Эндрю Стивен Гроув, 65-й государственный секретарь Колин Пауэлл, математик и один из основателей многозначной логики Эмиль Леон Пост, физик-теоретик, один из создателей теории струн Леонард Сасскинд, изобретатель протокола TCP и IP Роберт Эллиот и многие другие.[1193]
Сегодняшнее руководство колледжа не включает в список своих знаменитых выпускников Жоржа Абрамовича Коваля. Причины понятны – свежая обида на «непатриотичность» деятельности Жоржа.
Но пройдёт время, обиды утихнут, и станет ясно, что для дела мира во всём мире выпускник CCNY Герой России Жорж Абрамович Коваль своей работой, приведшей к установлению первого ядерного паритета между США и СССР, сделал гораздо больше, чем, например, Генри Киссинджер, выпускник CCNY, лауреат Нобелевской премии мира 1973 года
«за свою роль в достижении Парижского соглашения, которое, как предполагалось, должно было завершить войну во Вьетнаме».[1194]
И в какой-то ветви альтерверса американской «альма-матер» Жоржа под американским флагом уже сегодня с благодарностью вспоминают этого своего выпускника.
06.60. CCNY сегодня.[1195]
Жорж учился в CCNY дважды – один раз в рамках военной подготовки (август 1943 – август 1944), второй – после окончания военной службы на отделении электротехники (4 февраля 1946–29 февраля 1948).
Я уверен, что его «второе пришествие» в CCNY не было случайным. Так же, как в 1941 году учёба в Колумбийском университете была связана с выполнением задачи по химическому и бактериологическому оружию, учёба в CCNY должна была иметь «разведывательную подоплеку».
Может показаться, что вряд ли ГРУ в то время содержало столь опытного нелегала в Нью-Йорке, не занятого в какой-то конкретной специальной операции. Но никаких даже намёков на характер такой операции в работах официального биографа Жоржа В. Лоты нет. Поэтому воспользуемся возможностями эвереттического метода «информационного затмения» для логической реконструкции одной из ветвей альтерверса событий 1946–1948 годов.
Собственно, «затмевается» в данном случае очевидное обстоятельство – для разведки (и военной и чекистской) это было временем «мёртвого сезона». Вот что об этом говорится в одном из документов архива ФСБ:
«Разведработа в США была полностью законсервирована в ноябре-декабре 1945 г. и не велась до сент. 1947 г. <= предат<ельст>-ва Гузенко, “Карла”, “Мирны”, “Бубен”, а также, как выяснилось только во 2-й половине 1948 г., “Берга” и “Арт”.
