Жорес Медведев - Никита Хрущев

Естественно, что доктрина Монро не признавалась как норма международного права европейскими государствами ни в XIX, ни в XX веке, так как многие из них еще сохраняли в Западном полушарии свои колонии или зависимые территории. Не признавала ее и Россия, владевшая Аляской и претендовавшая на некоторые территории к югу от нее. Не признавали доктрины Монро и многие государства Латинской Америки, оказавшиеся постепенно в экономической и политической зависимости от США. Но для США доктрина Монро оставалась еще одним из главных принципов внешней политики, и правящие круги Соединенных Штатов были готовы идти на риск большой войны, чтобы предотвратить создание советских военных баз на Кубе.

Советское руководство оставило без внимания демарш президента США и маневры американского флота. А. Добрынин просил Роберта Кеннеди заверить своего брата, что на Кубе не будут установлены ракеты типа «земля – земля». 12 сентября в советских газетах появилось «Сообщение ТАСС», в котором можно было прочесть: «Правительство СССР уполномочило ТАСС заявить, что Советскому Союзу не требуется перемещения в какую-либо другую страну, например на Кубу, имеющихся у него средств для отражения агрессии, для ответного удара. Наши ядерные средства являются настолько мощными по своей взрывной силе и Советский Союз располагает настолько мощными ракетоносителями для этих зарядов, что нет нужды искать место для их размещения где-то за пределами СССР».

То же самое говорилось и в личном послании Хрущева Д. Кеннеди. Хрущев писал, что президент США может быть уверен, что ни при каких обстоятельствах ракеты «земля – земля» на Кубу не будут посланы.

В конце сентября и в начале октября в районе Кубы сильная облачность не позволяла проводить фоторазведку. Это облегчало скрытное и срочное сооружение пусковых установок. Хрущев и Кастро рассчитывали, что все работы будут закончены раньше, чем разведка США обнаружит, каким именно оборонительным оружием располагает теперь Куба. Как откровенно писал позднее в своих мемуарах Хрущев: «Этой силы было достаточно, чтобы разрушить Нью-Йорк, Чикаго и другие промышленные города, а о Вашингтоне и говорить нечего. Маленькая деревня» [152] .

Различного рода слухи о ракетах на Кубе и ведущихся здесь крупных строительных работах доходили и до американцев. Но у них не было ясных доказательств. Только 10 октября американцы смогли возобновить фоторазведку, и полученные в этот день снимки их крайне обеспокоили. Они увидели автомобильные дороги там, где десять дней назад имелись лишь джунгли. Кеннеди приказал расширить фоторазведку, но на Кубу обрушился еще один тайфун, и новые снимки удалось сделать только 14 октября. Американские самолеты фотографировали Кубу не только с большой высоты, но и с высоты в 130 метров. Тысячи снимков, которые были получены, ясно показывали специалистам, что речь идет уже не о зенитных ракетах, а о ракетах «земля – земля», способных нести ядерное оружие. Новые фотографии, полученные 17 октября, позволяли увидеть несколько новых пусковых площадок, на которых располагались 16 или 32 ракеты, дальность которых, по заключению экспертов, составляла более тысячи миль. Еще раньше Кеннеди создал особый военно-политический штаб – Исполнительный комитет Национального совета безопасности, все члены которого уже не сомневались в грозящей Америке опасности и требовали ответных действий, но еще расходились во мнениях об их характере и масштабах. Джон Кеннеди и его брат Роберт выступали за полную морскую блокаду Кубы. Военные лидеры настаивали, однако, на массированной бомбардировке всех пусковых установок, на которых уже проводился монтаж ракет, доставленных ранее. Войска и авиация стягивались в районы, максимально приближенные к Кубе, но президент США временно отклонил предложение о немедленной военной атаке, приказав, однако, начать блокаду. Советский Союз продолжал утверждать, что на Кубе нет никаких ракет, а полученные военной разведкой и ЦРУ фотоснимки были убедительным свидетельством для американских военных, но не для мирового сообщества, которое не исключало возможности фальсификаций.

В Карибском регионе была развернута армада из 180 военных кораблей. Американские войска во всем мире приводились в состояние повышенной готовности. Берлинский гарнизон предпринимал маневры. Атомные подводные лодки с ракетами «Поларис» изменили свои курсы в соответствии с полученными секретными приказами. Бомбардировщики стратегической авиации на всех базах поднялись в воздух с полной ядерной нагрузкой, и как только один из них приземлялся для заправки и отдыха, другой взлетал. На Флориде были развернуты шесть дивизий, дополнительные войска перебрасывались на военную базу в Гуантанамо на Кубе. 22 октября президент США Д. Кеннеди выступил по телевидению. Он объявил о блокаде Кубы и некоторых других принятых мерах и о причинах, которыми были вызваны действия США. «Это лишь первый шаг, – заявил Кеннеди. – Пентагон получил приказ к проведению дальнейших военных мер». Речь Кеннеди, продолжавшаяся около 20 минут, повергла не только США, но все западные страны в состояние нервного ожидания. Военный министр США Р. Макнамара готовил бомбардировку и оккупацию Кубы, что требовало, по его подсчетам, 250 тысяч солдат, 90 тысяч бойцов морской пехоты и десантников и более ста десантных судов.

Конечно, Хрущев немедленно узнал о выступлении Кеннеди. Советская разведка докладывала ему о всех военных приготовлениях США. Хотя в Кремле, так же как и в Белом доме, шли непрерывные совещания политиков и военных, советские средства информации ничего не сообщили 23 октября о выступлении Кеннеди и о блокаде Кубы. Все работы по установке ракет на Кубе проводились круглосуточно, но для их окончания и приведения ракет в боевую готовность требовалось еще несколько дней. Хрущев хотел иметь на Кубе мощную ракетную базу, но он не хотел войны, опасность которой возрастала. Для него важнее всего было в эти дни понять, являются ли действия США блефом или же американцы действительно готовятся нанести мощный удар по Кубе и советским ракетным установкам.

24 октября Советское правительство заявило решительный протест против блокады Кубы и других военных мероприятий США. СССР просил немедленно созвать Совет Безопасности ООН. Министр обороны СССР приказал привести Вооруженные силы страны в состояние повышенной боевой готовности, отменить отпуска и задержать демобилизацию старших возрастов. Советский Союз продолжал отрицать наличие на Кубе наступательного оружия, заявляя, что там находится только оружие, необходимое для обороны, и что «с требованием об удалении этой техники не может согласиться ни одно государство, дорожащее своей независимостью». На Кубе Фидель Кастро объявил о проведении всеобщей мобилизации. На срочно созванном заседании Совета Безопасности представитель СССР В. Зорин решительно отрицал наличие на Кубе ракет с ядерным оружием. Как можно было прочесть в советских газетах, В. Зорин «разоблачил извлеченные из кучи всякого хлама сотрудниками государственного департамента США утверждения о так называемом установлении советских ракетных баз на Кубе». В это время в пути находилось более 20 советских кораблей, и первые из них приближались к линии блокады. Хрущев вел себя спокойно и вечером 23 октября посетил Большой театр, понимая, что за океаном внимательно следят за каждым его шагом.