Жорес Медведев - Никита Хрущев

Делегация прибыла на Кубу и получила полное согласие со стороны ее руководителей. Находившийся в ее составе под именем инженера Петрова маршал Бирюзов при помощи специалистов приступил к определению мест, где предстояло разместить ракеты таким образом, чтобы они остались незамеченными для аэрофотосъемки.

В июле 1962 года в Москву прибыла военная делегация Кубы во главе с Раулем Кастро. Она вела переговоры с военными руководителями СССР о предоставлении Кубе военной помощи. Переговоры шли долго, а 3 и 8 июля в них принимал участие и Н. С. Хрущев. Можно с уверенностью предположить, что именно в эти дни было принято решение и согласованы детали отправки на Кубу ракет среднего радиуса с ядерными боеголовками и бомбардировщиков, способных нести атомные бомбы. Когда необходимое оборудование готовили к отправке на Кубу, когда на советские корабли грузили это грозное оружие и они один за другим отплывали в далекий путь со своим смертоносным грузом, Хрущев предпринял самую продолжительную поездку по стране за все время пребывания у власти. Несомненно, что она имела характер отвлекающего маневра. Хрущев побывал в Петрозаводске, в Мурманске и Мурманской области, присутствовал на учениях военных кораблей Северного флота, в которых принимали участие и первые советские атомные подводные лодки. Из Мурманска Хрущев вылетел в Архангельск. Он никогда раньше не был в северных областях Советского Союза. С севера Хрущев проехал на юг – сначала в Тульскую и Орловскую, а затем в Курскую область. Он осмотрел стройки на Курской магнитной аномалии и провел день в своей родной Калиновке, пригласив сюда с Украины Подгорного и Щербицкого, а из Москвы Полянского, чтобы показать им процветающее хозяйство Калиновского колхоза. В конце июля Хрущев побывал на Украине – в Кременчуге, Днепропетровске, Херсоне и в сельских районах, большую часть августа он отдыхал в Крыму и на государственной даче на мысе Пицунда возле города Гагры. У Хрущева гостили и король Афганистана Муххамед Захир-Шах, и глава ГДР Вальтер Ульбрихт, и исполняющий обязанности Генерального секретаря ООН У Тан, и американский фермер Р. Гарст. Но самая важная встреча была у Хрущева с кубинскими лидерами Э. Че Геварой и Э. Арагонесом. Операция по переброске на Кубу ракетного и атомного оружия шла в августе 1962 года полным ходом. Вскоре после отдыха в Пицунде Хрущев вылетел в Среднюю Азию, где знакомился с предприятиями Туркмении, Таджикистана и целую неделю провел в Узбекистане. Только 10 октября, когда советские ракеты уже находились на Кубе и шла быстрая работа по устройству пусковых площадок, а также сборка поставленных по частям бомбардировщиков «Ил-28», Н. С. Хрущев вернулся в Кремль.

Сообщения о советской военной помощи обеспокоило американских политиков и военных. Наблюдение американской разведки за Кубой было усилено. Вскоре стало очевидно, что Советский Союз сооружает на Кубе стартовые площадки для зенитных управляемых ракет (ЗУР), которые считаются оборонительным оружием. Велось интенсивное строительство крупного рыбацкого поселка, под видом которого, как полагало американское ЦРУ, СССР создает крупную судоверфь и базу для советских подводных лодок. Американское правительство не только выразило свою «озабоченность» через посла СССР А. Добрынина, но провело в районе Кубы крупные маневры, в которых участвовало 45 военных кораблей и 10 тысяч морских пехотинцев. Увеличилось число разведывательных полетов «У-2», непрерывно фотографировавших территорию Кубы, что можно было делать, не нарушая воздушного пространства острова. Президент Кеннеди попросил Конгресс разрешить призыв в армию 150 тысяч резервистов. 4 сентября он сделал публичное предостережение о том, что США ни при каких условиях не потерпят размещения на Кубе ракет «земля – земля» и других видов наступательного оружия.

Позднее в своих мемуарах Хрущев был вынужден признать, что СССР недооценил эффективность американской военной разведки. «Наши органы безопасности, – вспоминал он, – заверили нас, что секретность соблюсти можно, даже вопреки тому, что американские самолеты постоянно совершали полеты над Кубой. Предположительно, пальмовые деревья должны были помешать увидеть наши ракеты с воздуха… Люди из безопасности ошиблись» [150] .

Поставляя на Кубу ракеты и бомбардировщики, СССР не нарушал норм международного права, так как Куба являлась суверенным государством и характер оказываемой ей военной помощи определялся лишь компетенцией СССР и Кубы. Создавая военные базы на территории Турции, Японии, Норвегии, Ирана, Италии или ФРГ и размещая в непосредственной близости от советских границ ракеты и бомбардировщики с ядерным оружием, Соединенные Штаты не испрашивали разрешения СССР. Американская ракета, запущенная с турецких баз, достигла бы любой цели на европейской части СССР менее чем за 10 минут, тогда как советские межконтинентальные ракеты достигли бы территории США примерно за 25 минут. Соединенные Штаты могли использовать против СССР ракеты и носители всех видов и радиусов действия, тогда как СССР мог использовать против США только самые крупные межконтинентальные ракеты. Военно-стратегического паритета между нашими странами в начале 60-х годов не существовало, и именно это обстоятельство породило мысль о создании ракетных установок на Кубе, т. е. примерно в 90 милях от берегов США. Тем самым предполагалось устранить дисбаланс в размещении ядерного оружия.

Однако Хрущев и его советники и союзники недооценили решимости и возможностей США противостоять появлению советских ракетных баз в Западном полушарии. Ибо, кроме норм международного права, существовала так называемая доктрина Монро, главный принцип которой определялся словами: «Америка для американцев». Эта доктрина была в одностороннем порядке провозглашена еще и 1823 году президентом США Д. Монро с целью предотвратить восстановление испанского господства в Латинской Америке.

«Американские континенты, – указывалось в послании Д. Монро Конгрессу, – ввиду свободного и независимого положения, которого они добились и которое они сохранили, не должно рассматривать впредь в качестве объекта для будущей колонизации любой европейской державы» [151] .

Естественно, что доктрина Монро не признавалась как норма международного права европейскими государствами ни в XIX, ни в XX веке, так как многие из них еще сохраняли в Западном полушарии свои колонии или зависимые территории. Не признавала ее и Россия, владевшая Аляской и претендовавшая на некоторые территории к югу от нее. Не признавали доктрины Монро и многие государства Латинской Америки, оказавшиеся постепенно в экономической и политической зависимости от США. Но для США доктрина Монро оставалась еще одним из главных принципов внешней политики, и правящие круги Соединенных Штатов были готовы идти на риск большой войны, чтобы предотвратить создание советских военных баз на Кубе.