Вальтер Хартфельд - Одинокие воины. Спецподразделения вермахта против партизан. 1942—1943

Фертер знал, что в последнее время состоялось важное совещание командиров партизан, и, соответственно, его разведывательной сети необходимо было усилить наблюдение: это совещание неизбежно должно было привести к новым боевым операциям партизан, сведения о которых ему надо попытаться добыть. Следовательно, это было не время для неэффективных действий его агентов.

Что касается егерей, то они собрались переправляться на другой берег Десны.

Различные опорные пункты немцев во всем районе регулярно сообщали о стычках, терактах, нападениях на колонны и эшелоны. Исключением был Красный Рог, где обстановка оставалась спокойной.

Поэтому Ханс Фертер определил маршрут движения коммандос, в зависимости от значимости и частоты вооруженных столкновений, по локализованным партизанским зонам.

Приказы, полученные Клаусом, были формального характера: ему следовало больше внимания уделять разведке, нежели боевым операциям. Он должен был избегать серьезных боев и обращаться за помощью в гарнизоны опорных пунктов, если приходилось ввязываться в бой.

Настроение Ханса Фертера ухудшалось. Он оценивал обстановку лучше, чем кто-либо еще: в тылу, за линией фронта, разверзлась пропасть, которая медленно поглощала людские и материальные ресурсы. А те чины из Генштаба, которые морочили ему голову своим летним наступлением! На каждого пехотинца требовалось пять солдат для обеспечения его безопасности. (У немцев вплоть до конца войны оставались раздутыми службы обеспечения в ущерб подразделениям, непосредственно ведущим бой (наступательный или в обороне). — Ред.). А отправка необходимого продовольствия и боеприпасов!.. Обстановка на железной и шоссейной дорогах превратилась в кошмар. С этим пуповиной была связана боевая жизнь немецкой армии. Каждый прошедший день заставлял Фертера чувствовать непрочность ее положения: как артерии, медленно забиваемые тромбами, дороги мало-помалу выводились партизанами из строя.

Он оценивал количество партизан, действовавших в этом секторе Белоруссии (уже говорилось: на стыке БССР, РСФСР и УССР. В данном случае Брянской области РСФСР. — Ред.), в десять тысяч человек: оснащенных, организованных, с семьями, живущими в районе, где они воюют. Психологически это палка о двух концах: близость семей помогала партизанам лучше сражаться, воодушевляясь тем, кого и что они защищают. Но в случае репрессий против гражданского населения они рисковали поставить свои семьи в более уязвимое положение.

И именно в эту «пропасть» Ханс отправлял Клауса и его солдат.

Последние были рады покинуть Ревны, где в результате нескольких инцидентов они поссорились с местными властями. Те, привыкшие к вольной жизни, плохо воспринимали обычные эксцессы военного времени, и Клаус был вынужден ладить с ними во время расквартирования из опасения более серьезных конфликтов. Ха-Йот, в частности, решил взорвать комнату одного фельдфебеля, который увел у него девушку. Карл Вернер и его лесорубы, все люди вполне спокойные, тем не менее серьезно избили патруль.

Коммандос ушли в полночь, по своему обыкновению, в гражданской одежде. На другом берегу реки нужно было позаботиться о приобретении (реквизиции. — Ред.) лошадей и телег.

На рассвете 13 апреля 1942 года Клаус и его команда переправились на другой берег Десны.

Чуть раньше Мясенко отдал приказ о выступлении отряда Ковалева. Путь разным подразделениям прокладывали разведчики.

Для Красного Рога это был такой же день, как и все остальные.

В двадцать один час Ковалев с отрядом увидели гребень холма с немецкой укрепленной позицией и антенной. Оставался час для того, чтобы блокировать этот опорный пункт, поскольку атака не могла начаться до сеанса радиосвязи в двадцать два часа. Двигаясь крадучись между деревьями и кустами, сливаясь с рельефом местности, партизаны смогли за сорок минут окружить опорный пункт немцев и добраться до часовых.

Без двух минут десять обычно происходила смена караула. Ковалев с двумя партизанами подползли к обреченным немецким солдатам, еще не привыкшим к ночной темноте и ее звукам, и сняли часовых кинжалами.

В самом опорном пункте двое русских из состава вспомогательной полиции — это были люди Мясенко — ожидали прихода своих товарищей, перед тем как открыть им входные ворота. Во внутренней части опорного пункта имелись два больших помещения: одно использовалось под столовую и казарму, другое — под радиостудию.

Ровно в двадцать два часа семь минут один из партизан на две минуты вырубил электричество. Когда свет погас, партизаны легли на пол и открыли огонь, в то время как Ковалев поднялся с двумя партизанами на крышу и ликвидировал пулеметный расчет. Двое русских из вспомогательной полиции и партизан, который говорил по-немецки, остались возле радио и телефона, собрали оружие убитых немецких солдат. Ковалев и другие партизаны пошли минировать склон холма. До начала атаки оставалось сто десять минут.

Мясенко, Яковлев и Терентьев со своими людьми выдвинулись с целью сближения с противником без всяких затруднений. В течение нескольких недель этот район оставался спокойным, и немцы, полагаясь на это спокойствие, фактически не осуществляли полноценного патрулирования.

Партизаны, укрывшиеся у Красного Рога, терпеливо выжидали.

Группа, которая должна была ликвидировать часовых, находилась на месте: на одного часового приходилось по двое русских с ножом или топором. Одному молодому коммунисту из Минска поручили ликвидировать Эмиля Шпренгера. То, что рассказал Мясенко о немецком часовом, вызвало столько злобы у этого парня, что он чуть не опоздал со своим ударом. Он хотел, чтобы у Шпренгера было время как следует прочувствовать свою смерть. И вместо того чтобы быстро ударить часового ножом, молодой коммунист набросил часовому на шею большой кожаный ремень и стал медленно затягивать его. Но когда прошло первое мгновение замешательства от неожиданного нападения, гигант Шпренгер освободился от нападавшего одним сильным рывком. К счастью для нападавших, второй партизан заметил опасность и рубанул немца по голове топором.

Затем с трех сторон и сразу партизаны бросились на штурм.

Ночь меняла свои цвета и очертания, когда вспыхнули первые пожары.

Разбившись по пятеркам, партизаны растекались по улицам и вели огонь по каждой двери, каждому окну, где происходило какое-то шевеление, по каждой тени. Позади ударных отрядов устанавливались пулеметы, тогда как минометы брали на прицел радиостанцию.

Северное укрепление на холме оставалось мрачным и молчаливым. Один немецкий младший лейтенант приказал выдвинуть на боевую позицию противотанковое орудие, которое простреливало главную улицу. Партизаны были вынуждены прекратить продвижение до тех пор, пока один из них не заметил грузовик с бочками горючего. Он сел в него, повел на немецкую огневую позицию и, прижав акселератор камнем, выпрыгнул из кабины как раз перед самым взрывом. Одна из бочек свалилась прямо на орудие.