Вальтер Хартфельд - Одинокие воины. Спецподразделения вермахта против партизан. 1942—1943

Что касается Манфреда, то он проводил долгие часы в доме старой Усыгиной. Он узнал теперь много русских слов и жаргонных выражений. Женя однажды пополудни повела его в лес, почти до Мертвого Дерева.

Воспользовавшись моментом невнимания Манфреда, она подбежала к тайнику Яковлева и достала из него записку. Когда она вернулась, Манфред встал сбоку от нее и оглядел ее насмешливым взглядом. Но он не сделал попытки отобрать клочок бумаги.

Они вернулись в деревню под ручку.

Этим вечером Женя услышала широкие размеренные шаги, которые уже хорошо знала. Она направилась к двери своей комнаты и стала ждать появления Манфреда.

Гюнтер тоже услышал эти шаги и рассмеялся.

Именно Хайнц первым проявил некоторое возбуждение. Он счел, что в эти пятнадцать дней произошло благоприобретенное восстановление сил. Эти дни отдыха выполнили свою роль, оснований медлить больше не было.

Манфред тоже нервничал и тревожился.

Он хорошо понимал, что отряду коммандос пора выступать. Но что случится тогда с деревнями и населением? Партизаны наверняка оставили шпионов (он невольно улыбнулся), которые предупредят об отбытии егерей. Необходимо было, по его мнению, опасаться двух вещей: во-первых, того, чтобы партизаны не укрепились здесь снова; во-вторых, того, чтобы они не занялись казнями и репрессиями.

От Ханса Фертера пришло обнадеживающее сообщение. На смену коммандос, которых ожидали важные дела на другом берегу Десны, выступила рота пехоты.

В деревне последний вечер был меланхоличным. Даже Эрнст и Людвиг не стали досаждать своим здоровенным крестьянкам.

А Манфред и Женя занимались любовью с особым неистовством.

К девяти часам утра часовые оповестили о прибытии пехотной роты.

Рядом с Клаусом и Хайнцем остановилась бронемашина, и перед удивленными взорами двух офицеров предстал капитан в прекрасной шинели с меховым воротником, который поздоровался с ними военным приветствием. Чисто выбритый, без единой складки на мундире и хотя бы пятнышка на блестящих сапогах, он выступал перед ними в несколько комичной в этих условиях роли доблестного воина.

— Дорогие друзья, я хочу сказать вам кое-что: этот сектор будет самым спокойным на всем протяжении фронта. Эти так называемые «партизаны» не более чем вульгарные воры. Им достаточно погрозить кулаком, чтобы они сгинули надолго.

Клаус не ответил и передал капитану карту сектора, на которой тщательно обозначил пути следования дозоров, все осмотренные деревни и хутора.

Он собирался дать несколько дополнительных пояснений, но собеседник прервал его:

— Не хочу вас обидеть, дружок, но каждый из методов, и, я думаю, ваш метод тоже, откровенно говоря, ортодоксален. Мне нужно закрепить то, что вы до сих пор достигли. И кстати, — добавил он после короткой паузы, — как насчет расквартирования?

Хайнц указал неопределенным и брезгливым жестом в направлении изб. Клаус пожал плечами и ответил сухо, что они привыкли ночевать в сараях.

В некотором замешательстве офицер заявил, что намерен немедленно собрать всю деревню, чтобы объявить о новом хозяине. Он быстро расстался с Хайнцем и Клаусом, чтобы отдать распоряжения. Манфред находился рядом во время этой короткой беседы и наблюдал за солдатами, которые передвигались будто у казарм Потсдама в воскресное утро!

Затем жители деревни вышли из домов и столпились на пустом пространстве, освобожденном для них солдатами.

На мгновение Клаус пожелал всем сердцем объявления часовыми тревоги, чтобы прекратилась наконец эта глупая комедия. Его желание тотчас осуществилось. Прозвучал взрыв, и в ту же секунду солдаты залегли, а крестьяне вернулись по домам. Что касается офицера, то он исчез с такой быстротой, будто, как показалось Манфреду, испарился.

Виной всему, естественно, был один из братьев Ленгсфельд. Пехотный унтер, заметив его трехдневную щетину, заставил его стоять навытяжку с руками по швам, а затем отжаться на руках двадцать пять раз. Вольфганг, переполненный яростью, смотрел на унтера и взорвал одну из своих маленьких коробок с взрывчаткой в пяти метрах от собственных ног.

Его брат между тем поспешил предупредить Клауса, кто устроил инцидент… как вдруг соизволил появиться гордый офицер.

Егеря построились по взводам для выступления из деревни. Им решительно нечего было делать в деревне Миликонец, и каждый из них смутно чувствовал, что вся эта неразбериха устроена для того, чтобы он скорее убрался отсюда.

Они прошли через лагерь, брошенный партизанами. Никто из них сюда не возвращался. Коммандос использовали для собственного обустройства то, что осталось от землянки, подорванной гранатой.

С наступлением ночи егеря добрались до селения Ревны.

Клаус, Манфред, Хайнц и Гюнтер застали Ханса Фертера за обедом. Тот передал им сначала комплименты Генштаба, сообщил последние новости с фронта, затем предложил им девочек, что было охотно принято.

Глава 4

СТАЯ

Яковлев и его люди устроились в своем старом лагере на другом берегу Десны. За зиму землянки обветшали, для их восстановления потребовались топоры и лопаты. Дозорная служба вновь обеспечила связь с соседними деревнями, вербовку новых партизан и постоянный контроль за работой подпольных партийных ячеек, которые добывали для Гайкина важную, по его мнению, разведывательную информацию.

Люди чувствовали себя несколько дезориентированными и сбитыми с толку. Приход Мити принес им некоторое облегчение. В новой форме, как настоящий солдат Красной армии, он к тому же с гордостью объявил, что принес важные новости.

Это произвело впечатление.

Мартовская встреча под Черниговом собрала военных и политических руководителей партизанских отрядов, действовавших в Белоруссии (в районе на стыке Белорусской ССР (Гомельская область), РСФСР (Брянская область) и Украинской ССР (Черниговская и Сумская области). — Ред.). По согласованию с московским ЦК были приняты масштабные решения по восстановлению военной и гражданской власти Советов в освобожденных партизанами деревнях и селах и по организации подпольной деятельности в оккупированных городах. Договорились о целой серии боевых операций. Партизаны должны были получить в качестве усиления большое количество армейских парашютистов, технических средств и специально обученных солдат.

К отряду Яковлева добавили еще четыреста человек, которые присоединились к партизанам его отряда в течение зимы. Яковлев остался комиссаром этого нового отряда, который перешел под командование старого кадрового офицера Мясенко.