Стратегический диалог. Мемуары дипломата - Дай Бинго
В январе 1979 года Дэн Сяопин приехал в США и стал первым китайским руководителем, посетившим Америку. 3 апреля Китай уведомил советскую сторону о том, что не собирается продлевать договор о дружбе, союзе и взаимной помощи, и предложил провести переговоры об улучшении советско-китайских отношений с последующим обменом меморандумами. Таким образом, с юридической точки зрения союз между СССР и Китаем был расторгнут.
Оказавшись на политическом поле, где противодействовали два полюса, СССР и США, Китай продолжил оппонировать Союзу и налаживать отношения с Америкой, что стало объективным шансом установить связь с западными странами. Советский Союз беспокоило улучшение наших отношений с Западом: он неоднократно выражал надежду на проведение встреч на высшем уровне, но мы не торопились дать положительный ответ, хотя и не исключали такой вариант развития событий. Что планировал сделать Мао Цзэдун, навсегда останется тайной, однако очевидным было то, что, если Китай хочет пойти по пути сотрудничества с Америкой и Западом, он должен дать им небольшую фору в этой геополитической партии, пробудить еще больший интерес к Китаю. Необходимо выработать общий план и учесть все факторы, чтобы поймать тот самый момент, додержать горшочек на огне, не оставив отношения с Западом «полусырыми», в этом и состоит искусство дипломатии.
Без всяких сомнений, налаживая связи с Западом, требовалось с предельной точностью подойти к отношениям с Советским Союзом. О какой стратегической безопасности можно говорить, когда чужая армия теснит наши северные границы, а над горизонтом постоянно сгущаются тучи? Поэтому уже с 1970-х годов Китай, работая над нормализацией взаимодействия с США и ключевыми западными странами, одновременно обдумывал, как наладить связи с СССР. Однако по причинам различного характера стороны приступили к соответствующим дипломатическим переговорам только в 1979 году. В 1980-е годы мы поменяли концепцию «одной единой линии» и выдвинули постулат «не заключать союзы». Китай развивал отношения с двумя фронтами одновременно, но не впутывал в эти дела стратегию. Только тогда в отношениях между СССР и КНР действительно наметилась тенденция к разрядке.
В сентябре 1979 года ветеран Великого похода и бывалый генерал Ван Юпин, занимавший пост заместителя министра иностранных дел, в качестве главы китайской делегации повез нас в Москву на первый тур переговоров о нормализации отношений, основным предметом которых был вывод советских войск из Монголии. Переговоры продолжались два с половиной месяца, но не принесли никаких результатов. Мы ставили всего два условия: Советский Союз выводит свою армию с территории МНР, а Вьетнам выводит войска из Камбоджи. Но сразу же после этого, в декабре 1979 года, советские войска вошли в Афганистан, и второй тур переговоров, назначенный на начало 1980 года в Пекине, не состоялся. Тогда к уже выдвинутым условиям добавилось третье: широко известное устранение «третьего препятствия», то есть вывод войск СССР из Афганистана.
Помню, что на переговоры в Москву мы летели на советском Ил-62. Не прошло и часа после взлета, как в одном из двигателей произошла поломка. Нам пришлось вернуться в аэропорт Шоуду («Столица») и поменять самолет.
Вот такой был исторический период: между компартиями и правительствами двух стран постоянно возникали все новые противоречия, отношения все время ухудшались, пока наконец не достигли точки невозврата. Это был сложный этап, когда смешались старые и новые разногласия отчасти по вине Советского Союза, отчасти из-за того, что наша оценка внутренней ситуации в СССР оказалась неверна: насчет советских ревизионистов, восстановления капиталистического строя и остального. Кроме того, сильно сказывалось влияние «культурной революции». Но, так или иначе, наша борьба за независимость и суверенитет страны, сопротивление контролю и угрозе со стороны СССР были необходимы. Без этой битвы, этой большой игры невозможно представить формирование независимой, собственной дипломатической линии Китая, да и наше место на международной арене было бы совсем иным. Впоследствии как советские, так и китайские руководители признавали, что обе стороны несут ответственность за этот этап, но этот печальный опыт помог им стать умнее. С точки зрения дипломатической теории с китайской спецификой упомянутый период требует тщательного изучения – это важно для понимания процессов формирования и развития стратегических идей в дипломатии современного Китая.
Лед тронулся
В 1979 году, когда начались переговоры о нормализации отношений, мы практически нигде не пересекались с советскими людьми: были только один самолет, один поезд да одно посольство. Самолет и поезд совершали движения по одному рейсу в неделю вне зависимости от количества пассажиров. Иногда могло ехать всего три-четыре человека. Видимо, это был «политический транспорт». В посольстве работало еще около тридцати с лишним человек, а всей работой заправлял поверенный. В Советском Союзе тогда не было ни одного китайского студента.
По мере нормализации отношений между Китаем и западными странами, сгруппированными вокруг Америки, положение Советского Союза в мире становилось все более изолированным. Его отчужденность на международной арене особенно проявилась после ввода войск в Афганистан, между тем как потребность в улучшении взаимодействия с Китаем только увеличилась. 24 марта 1982 года Брежнев выступил с речью в Ташкенте, выразив надежду на восстановление дружбы. Его выступление заключало две важные идеи: он, во-первых, открыто признавал существование социалистического строя в КНР, а во-вторых, подтверждал поддержку в отношении прав Китая на Тайвань. Применив комплексный подход, Китай вынес свою оценку данного выступления и отреагировал соответствующим образом. 26 марта 1982 года, то есть спустя два дня после речи Брежнева, МИД КНР провел первую со времени образования республики пресс-конференцию, на которой глава отдела информации Цянь Цичэнь выступил в качестве спикера с заявлением: «Мы не оставили без внимания ташкентскую речь генерального секретаря Брежнева от 24 марта о советско-китайских отношениях. Мы категорически отрицаем озвученные им выпады в сторону Китая. Как в отношениях с СССР, так и в международных делах мы придаем значение реальным действиям Советского Союза». Такой ответ означал, что Китай немного скорректировал свою позицию по отношению к СССР. С другой стороны, хотя КНР и США установили официальные отношения, активные прения по поводу тайваньского вопроса по-прежнему продолжались. В совместном китайско-американском коммюнике, составленном на переговорах, США пошли на попятную касательно Тайваня, мгновенно вернув в двусторонние отношения былую напряженность. Это стало еще одним стимулом улучшения взаимодействия между Китаем и СССР.
После III пленума ЦК 11-го созыва центр тяжести в государственной деятельности сместился в
