Молотов. Наше дело правое [Книга 2] - Вячеслав Алексеевич Никонов
31 марта Молотов пригласил послов трех западных держав и зачитал им ноту с проектом договора о коллективной безопасности, в котором могли участвовать и Соединенные Штаты. Отметив, что «Североатлантический договор не может рассматриваться советским правительством как агрессивный», Молотов добавил: «Совершенно очевидно, что Организация Североатлантического договора могла бы при соответствующих условиях утратить свой агрессивный характер, если бы ее участниками стали все великие державы, входившие в антигитлеровскую коалицию. В соответствии с этим, руководствуясь неизменными принципами своей миролюбивой политики, советское правительство выражает готовность рассмотреть совместно с заинтересованными правительствами вопрос об участии СССР в Североатлантическом договоре». В западных столицах повисла пауза.
Советская дипломатия становилась все более глобальной. Значительно расширялась сеть загранучреждений, СССР имел дипотношения с 68 государствами, в 62 из них находились посольства[1285]. За один 1953 год были заключены торговые договоры с тринадцатью странами, среди которых были не только Швеция, Норвегия, Дания и Франция, но также Иран и, куда важнее, обретшая независимость Индия, становившаяся важным партнером Москвы. Молотов активно поддерживал инициативы, которые в итоге приведут к созданию Движения неприсоединения, у истоков которого стояли индийский премьер Джавахарлал Неру и индонезийский президент Сукарно. На Бандунгской конференции в основу решений легла идея совместной борьбы стран Азии, Африки и Латинской Америки против западного империализма и колониализма на основе идеологии «панчасила» — пяти принципов мирного существования. Молотов приветствовал эти решения, отметив, что принципы, «на которых всегда основывал свою внешнюю политику Советский Союз, теперь нашли столь дружественную поддержку во всем мире[1286].
В конце апреля 1954 года началось Женевское совещание по вопросам урегулирования в Индокитае с участием министров иностранных дел СССР, США, Великобритании, Франции и Китая, представителей обеих сторон в Корее, Вьетнаме, Лаосе и Камбодже. «Молотов и Иден поочередно вели заседания и неплохо ладили между собой»[1287], — припоминал Трояновский. Одной из главных задач Молотова было вовлечение в круг великих держав КНР. Но Даллес заявил, что США не намерены признавать Китай, что встреча между ним и Чжоу Эньлаем исключена, даже если их автомобили столкнутся на женевской улице. Иден не мог проявлять инициативу в установлении контактов с Чжоу, этому поспособствовал Молотов, устроив завтрак, на который пригласил обоих. Англо-китайский контакт был установлен, и КНР сделала первый шаг к международному признанию.
Китайский премьер, как и глава МИДа, проявил себя в Женеве блестящим политиком. Трояновский вспоминал его приезд в советскую резиденцию: «После длительной беседы с Молотовым он попросил просмотреть проект его речи при открытии конференции. Советский министр высказал ряд замечаний (отношения между двумя странами в то время были такими, что позволяли это сделать), после чего Чжоу Эньлай еще долго оставался в здании советского представительства, дорабатывая свою речь»[1288]. Молотов оценивал его очень высоко: «Воспитанный, начитанный. Он не теоретик, он практик. Но очень умный… Дипломат, безусловно»[1289].
Вопрос китайско-американских отношений становился предметом неформальных консультаций Молотова и Даллеса. Госсекретарь писал Эйзенхауэру: «Поговорил наедине с Молотовым о китайской ситуации. Я сказал, что мы оказываем влияние на китайских националистов, а они должны оказать сопоставимое влияние на китайских коммунистов. Там нужны решения, как в Германии, Корее или Вьетнаме, где договорились не добиваться воссоединения силовым путем. Молотов сказал, что они хотят мира… Он сказал, что китайские коммунисты не будут встречаться с националистами. Я ответил, что мы не будем встречаться с коммунистами без националистов… Не чувствую, что достиг большого прогресса, но, думаю, Советы могут в результате наших переговоров усилить давление на китайцев, чтобы избежать войны«[1290]. Молотов свою часть дела сделал. Чжоу подтвердил намерение Пекина решать проблему освобождения Тайваня мирным путем. 22 мая было объявлено о неформальном прекращении огня в районе Тайваньского пролива.
В веренице приемов и обедов в Женеве Николаю Федоренко запомнился завтрак, на который Молотов пригласил своих западных коллег. «В тот день не было недостатка и в остроумных, шуточных историях, которыми охотно делились и гости, и хозяева.
Антони Иден, сидящий за столом напротив Молотова, не без иронии спросил:
— Глядя на вас, господин Молотов, нельзя не заметить очень развитой мускулатуры на ваших руках…
— В самом деле, у вас атлетические данные боксера, — добавил Даллес.
— Когда только вы успеваете тренироваться, и к чему это вам? — ехидно произнес Жорж Видо.
— А разве вы не видите: вас сколько, а я один… — мгновенно парировал Молотов. Раздался веселый смех гостей. Шутка тоже способна отражать нападки«[1291].
Ближе к концу Женевской конференции подъехала Полина Семеновна, поделившаяся свежими новостями из первых рук о рождении у них второй внучки, которую назвали Любой.
Конференция завершилась 20 июля. Советская сторона высоко оценила ее результаты. Верховному Совету Молотов расскажет:
— Женевское совещание не полностью выполнило свою задачу, поскольку оно не продвинуло вперед решение корейского вопроса. Но на этом совещании было достигнуто соглашение о прекращении огня во Вьетнаме, продолжавшегося в течение восьми лет, а также соглашения о прекращении военных действий в Лаосе и Камбодже.
Под соглашением подписались все участники, кроме одного — Соединенных Штатов. Даллес демонстративно покинул конференцию и заявил, что США будут «уважать» ее итоги, но не более того. Вскоре в Маниле состоялась сепаратная конференция, которая должна была, словами Эйзенхауэра, «дать понять миру, что Женевская конференция не могла быть использована как инструмент, обеспечивающий бездействие западного мира в Индокитае»[1292]. Молотов охарактеризовал американскую позицию как крайне неконструктивную:
— Они носились с планами «интернационализации» войны против вьетнамского народа, имея в виду втянуть в эту войну, кроме Франции, и Соединенные Штаты, и стремились во что бы то ни стало помешать достижению соглашения в Женеве. Однако продемонстрировав свою агрессивность, Соединенные Штаты ничего не достигли, оказавшись в положении изоляции. На даллесовской конференции в Маниле был подписан договор о так называемой «коллективной обороне Юго-Восточной Азии (СЕАТО), представляющий собой военный блок таких колониальных держав, как США, Англия и Франция, и некоторых зависимых от них азиатских государств, как Филиппины, Таиланд, Пакистан. Этот договор проникнут стремлением к удушению национально-освободительного движения в Азии и явно заострен против Китайской Народной Республики, международный авторитет которой так поднялся в период Женевского совещания[1293].
По приезде из Женевы Молотов организовал загородный обед Президиума ЦК с дипломатическим
