В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов
Большинство научных исследователей ответит на этот вопрос отрицательно. Подавляющее большинство командиров, попав в положение подобное приведенному, предпочло бы уклониться от боя, хотя бы до подхода подкреплений.
Но генерал граф Келлер решил иначе… и, пожалуй, имел на то свои основания.
Основания эти нужно искать в психике, опиравшейся на глубокое довериe вождя к своим войскам и на не менее сильную веру в своего командира.
Необходимо сказать, что генерал граф Келлер был иногда слишком суровым начальником и командиром, но в то же время беспредельно внимательным и сердечным отцом своих подчиненных. Не было, казалось, предела строгости генерала гр. Келлера, но в то же время не было границ его заботливости в отношении вверенных ему войск. Никто так сильно не преследовал малейшее упущение по службе, но и никто не умел так просто, искренно и доброжелательно подойти к солдатской среде, понять ее нужды и желание, как то всегда удавалось графу.
Подчиненные боялись, но были преданны ему, любили и преклонялись перед могучей личностью, железной волей и неутомимой энергией своего начальника. Войска трепетали, но обожали, беззаветно верили своему командиру и также беззаветно вверяли ему свою жизнь.
Генерал гр. Келлер обладал присущей только выдающимся военачальникам способностью наэлектризовывать войска, воодушевлять и увлекать массу на самые отчаянные и опасные предприятия, на блестящие подвиги и на тяжелые жертвы…
Разумеется не случайно установилась эта живая связь между командиром и войсками, генерал граф Келлер более двух лет перед войной был начальником 10-й кав. див., это был период упорного непрестанного труда по боевой подготовке частей и воспитанию личного состава. Генерал гр. Келлер не только в совершенстве знал всех своих офицеров, но и каждого солдата и казака.
В наш век увлечения техникой и теоретическими формулами известный афоризм Наполеона: “Победа на 3/4 зависит от духа и на 1/4 от материи”, иногда, казалось, готов был поблекнуть или принимался на веру без должного проникновения в смысл его, не выходя к тому же за пределы военной школы. Привыкали смотреть на боевые действия в крупном или малом масштабе как на механическое явление. Упускались из виду свойства души человеческой; забывалось о том, что бой прежде всего есть человеческая драма, в которой психика достигает наивысшего напряжения, где она могуче борется со сковывающими и регулирующими ее формами и формулами, разорвав который, дух побеждает часто математически точные расчеты материи.
В день 8/21 авг. психологическая связь начальника с войсками и могущество духа чувствовались особенно сильно от начала до конца. Если в подготовительный период в конном бою с нашей стороны не было принято необходимых мер, чтобы поставить части в выгодные для атаки условия и тем подготовить успех, а наоборот замечалась излишняя горячность начальника дивизии, то с другой стороны, во время самого боя генерал граф Келлер проявил удивительное присутствие духа, ясность мысли, быстроту решений и отличный глазомер. В бою 8/21 августа с особой яркостью обрисовались дарования этого истинного кавалерийского начальника.
Не имея точных сведений о группировке и силах австрийцев и ожидая возможных неожиданностей со стороны влево расположенной рощи, у которой стояла неприятельская артиллерия, начальник дивизии прибег к маневру – как для парирования могущих произойти случайностей, так и для нанесения противнику флангового удара: идущему уже в атаку 10-му гус. полку генерал граф Келлер отдает приказание: “Держаться на уступе!”… и… “Атаковать во фланг!”
Это приказание превосходно. Последствия его были блестящи. Этим маневром был сметен фланг идущей в атаку третьей австрийской линии, удар которой, разумеется, был бы для нас катастрофическим; в то же время в руки гусар попали две австрийские батареи и, надо полагать, не без их влияния два неприятельских эскадрона, стоявшие у опушки рощи, бежали с поля сражения, не приняв никакого участия в бою.
Не менее блестящим надо признать решение графа Келлера бросить в атаку свой штаб, ординарцев и конвой во фланг прорвавшемуся в наш тыл противнику.
Надо знать, видеть собственными глазами и прочувствовать всю трагичность обстановки, чтобы понять то величие духа и остроту глазомера, какие проявил в те критические минуты боя генерал граф Келлер. Критические – не только в отношении возможностей полного проигрыша сражения, но и в смысле личной для него опасности.
Конечно, граф Келлер, выигравший бой у дер. Ярославице, лично водивший через несколько дней после этого у фер. Ниедзелнски свои полки в атаку на пехоту и австрийские батареи до удара холодным оружием, во весь свой рост шедший впереди цепей 56-го пехотного Житомирского полка по открытой и ровной как стол местности и тем увлекший залегшие и не могущие подняться цепи на штурм Старого Сандеца (юго-восточнее Кракова), много раз окруженный противником, всегда и во всех боях находившийся со своими частями и часто впереди их, дважды раненный за эту войну, генерал граф Келлер менее всего думал о своей безопасности.
8/21 августа был первый решительный бой – первый поединок. Вопрос шел о чести русской конницы, о чести русской армии, о славе имени русского! Только сильные порывы могут вызывать сильные поступки. Только такой могучий мотив мог рождать такой же силы решения в тот момент, когда катастрофа была более чем очевидной.
Приведенный выше случай есть второй пример маневрирования частями в бою и кроме того яркий образец управления конным боем.
Наконец третий пример маневрирования но уже в более широких границах, – почти за пределами поля боя, являет блестящие действия 2-й сотни Оренбургского казачьего полка, занявшей переправу на пути отступления противника и нависшей на фланге его боевого расположения».
Начав столь блестяще свою боевую деятельность в качестве кавалерийского начальника, генерал граф Келлер весной 1915 г, когда начались соединения кавалерийских масс в более крупные единицы, получает 3-й конный корпус, который нормально состоял из двух кавалерийских дивизий, но иногда, во время операции, путем временных усилений насчитывал в своем составе три и даже четыре дивизии. В период же великого отступления румынской армии в 1916 г. состав 3-го корпуса возрос до восьми кавалерийских дивизий, т. е. он как бы развернулся в кавалерийскую армию.
Пройдя с честью и великой доблестью боевой путь вождя конницы, генерал граф Келлер в первые дни революции оказался в числе тех немногих высших начальников, которые имели смелость открыто заявить о своей неизменной верности государю императору. Он, как мною было указано выше, послал государю императору телеграмму[71], что его 3-й конный корпус находится в полном распоряжении его императорского величества и ждет приказания своего державного вождя.
Государь император, не желая во время войны втягивать войска в междоусобную борьбу, приказал корпусу оставаться на фронте
