Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков
Около полудня мы с лавировкой вошли обратно на Брянский рейд. Постепенно подошли еще шесть шхун, и командиры собрались ко мне для выяснения повреждений и потерь и для обмена впечатлениями. Две шхуны, как оказалось, Пышнова и Скорописова, продолжали пребывать в безвестном отсутствии.
Из командирских докладов выяснилось, что в общем Господь нас миловал. Раненых оказалось только двое: мой доброволец и лейтенант инженер-механик Ильин со шхуны № 2. Последний сидел в каюте и заряжал ружье, когда, минуя рулевого, к нему в каютную дверь влетел 47-мм снаряд, разорвавшийся от удара о переднюю переборку. Он разворотил все кругом и тяжко ранил Ильина. Я распорядился нанять на берегу подводу. Ее выложили сеном и в сопровождении кондуктора Ливанисова – отца раненого добровольца – обоих повезли в Кизляр для помещения в госпиталь. Этот же кондуктор повез и мой письменный доклад о нашем ночном бое, в котором я просил прислать мне пару трехдюймовых горных пушек, дабы в будущем не подвергаться риску бесславного истребления. Я оповестил, что недосчитываюсь двух шхун. Оказалось, что при нашем рассеянии, после отступления парохода, они сильно отбились в сторону, с рассветом никого не увидели на горизонте и самостоятельно пришли на рейд острова Чечень. Через два дня они вновь присоединились к нам.
Впоследствии от одного из пленных мы узнали подробности боя, и всю картину столкновения можно было восстановить с большой точностью. Дело в том, что большевики, не отваживаясь очень подаваться на юг, из опасения попасть в руки стороживших их англичан, беспрепятственно распоряжались в пределах так называемого девятифутового рейда. Между прочим, они перехватывали все рыбачьи флотилии, возвращавшиеся домой с лова осетрины, для чего в море высылался сторожевой вооруженный пароход. Такие флотилии, состоя обыкновенно из десятка шхун одной компании, имели обычай выбирать старосту, который определял место лова, заботился об общей безопасности, делил пойманную рыбу, и обычай этот очень походил на существующий на рыболовных флотилиях Немецкого моря, во время ловли сельдей на Доггербанке. В случае удачного улова на шхуне старосты поднимался белый флажок.
В ночь нашего боя с большевиками был выслан колесный волжский пароход «Елизавета», вооруженный одной 75-мм и одной 47-мм пушками и двумя пулеметами. Он стоял с застопоренной машиной мили на три севернее Березяки.
Оценивая на глаз скорость своего отряда, я ошибся в общем очень незначительно в меньшую сторону; на самом деле благодаря хорошему ветру мы шли быстрее. Вдобавок наши шхуны сносило под ветер, и в результате мы оказались дальше и правее, то есть проскочили Березяку и напоролись на пароход.
Большевики, к своему удовольствию, заметили флотилию рыбачьих шхун и при свете луны различили даже на передней развевающийся белый флаг – мой брейд-вымпел. Тотчас был дан холостой выстрел, по которому шхуны должны были убирать паруса и покорно ожидать своего ограбления. Удивлению их не было конца, когда они увидели, что их выстрел никакого действия не произвел и шхуны продолжали идти дальше. Тогда они начали нас обстреливать, стараясь бить по головному. Когда мы открыли наш огонь, то каким-то счастливым случаем у них оказался подбит пулемет и убит один человек. Большевики были ошеломлены: они знали о присутствии в море англичан и решили, что это какой-нибудь подвох с их стороны. После короткого митинга на мостике товарищи порешили лучше уйти до рассвета, которого они боялись больше нас, – так мы и разошлись.
Материальные повреждения наши тоже были не очень велики. У меня зияла в гроте большая дыра от снаряда; его фаловый угол был изрешечен пулеметной очередью, и две пряди гротафали были перебиты, так что парус чудом удержался на одной пряди. В корпусе, в правой раковине, сидела тоже целая пулеметная очередь. На шхуне № 2 была попорчена каюта, да две-три шалые пули пронизали паруса на других судах.
Все хорошо, что хорошо кончается. Мы получили боевое крещение, а люди приобрели хорошую практику. В ожидании просимых пушек мы оставались пока на якорях на Брянском рейде.
* * *
Здесь, между прочим, мне пришлось познакомиться со своеобразными капризами Каспийского моря, состояние которого всецело зависело от дувших тех или других ветров. Так, при хорошем восточном ветре, случившемся через несколько дней, уровень воды значительно повысился. С моря шла большая волна, и многих из нас сорвало с якорей. Кое-как успев поставить паруса, мы долго не могли выбраться на ветер и встать в более укрытом месте, и были трагикомические моменты, когда мы с бешеной быстротой проносились по главной улице рыбачьего села, на три фута оказавшегося под водой. Шторм длился двое суток, и мы тоскливо болтались на волнах, ругали погоду, бездельничали и до одурения курили, питаясь всухомятку, ибо сообщение с берегом было невозможно.
В другой раз, это было перед нашим вторым походом в Березяку, я отдал приказание отряду изготовиться к походу в 6 часов утра, приказав разбудить себя в 5 часов. Проснувшись, я был очень удивлен, увидя, что часы показывают 8 и кругом царит мертвая тишина. Ничего не понимая, я поднял было уже неистовую ругань, когда выяснилось, что поднявшийся ночью норд-вест угнал всю воду и весь мой флот стоит на земле. Мы имели очень печальный вид. Кое-где блестели лужи стоячей воды, в которых плескались мелкие рыбки и какие-то крабы, а наша собачка весело бегала вокруг шхуны и старательно обнюхивала ее подводную часть. Поход, конечно, не состоялся, и мы веселой гурьбой, по морю аки посуху, отправились в село кушать неизбежную осетрину и играть в винт. На другой день ветер прекратился, и мы вновь оказались на плаву.
Мое донесение генералу Драценко произвело надлежащее впечатление. Через несколько дней к нам приехал офицер Генерального штаба. С ним прибыли две горные пушки на колесных лафетах, запас снарядов и офицер-артиллерист. Последний быстро у нас освоился; он оказался храбрым и знающим артиллеристом, и я не мог им нахвалиться. К сожалению, я теперь совершенно забыл его фамилию. От прибывших мы узнали об общем положении дел, а я ознакомил штабного офицера с нашими ресурсами и возможностями. Закипела работа по установке на парусных судах горных пушек. Среди наших людей нашлись плотники, которые на двух самых крупных шхунах № 6 и № 7 сделали на баке прочные настилы, на которых и были поставлены обе пушки. Чтобы во время качки они не скатились за борт, под лафетные колеса подбили клинья, и
