В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов
«Господину Председателю Высшего Монархического Совета.
Мы, офицеры и солдаты Западной Добровольческой Армии, ознакомившись с заявлением Высшего Монархического Совета от 25 сентября с. г., считаем своим долгом обратиться к Вам с настоящим письмом, с целью выяснить явное недоразумение, послужившее причиной вышеназванного заявления.
Работая активно на воссоздание Российской Империи с весны 1919 г. под водительством нашего командующего армией генерал-майора князя Павла Михайловича Авалова, мы любим, уважаем и верим ему, так как с его стороны мы видели знание дела, полное бескорыстие и заботу о нас в минуты тяжелых переживаний.
Горькое чувство вызвало в нас заявление Ваше о неимении ничего общего с ним и его начинаниями. Если Вы отталкиваете уже организованную группу монархической бывшей Западной Добровольческой Армии возглавляемую князем Павлом Михайловичем Аваловым, то наш долг открыто заявить Вам, что мы неразрывно связаны с ним как искренними лучшими чувствами нашими, так и нашим боевым прошлым, а потому во всякую минуту мы будем прислушиваться к его голосу и всемирно поддержим его. Отказываясь от него, Вы отказываетесь от нас. Время ли?
Помните, что в единении сила. Мы едины одной идеей, нас сковывает боевая работа и перенесенные испытания.
Поймите же нас и, не поддаваясь наветам недостойных людей, в личных целях сеющих раздор в монархических рядах, открыто протяните руку нашему горячо любимому вождю через головы недостойных интриганов.
Настанет день, когда наша работа будет нужна – и всем нам, проникнутым одной великой идеей, нужно быть готовыми выступить тесными и дружными рядами.
(Следуют многочисленные подписи чинов армии)».
Это идейное выступление моих офицеров и солдат было слишком показательным для того, чтобы они могли примириться с деятельностью Совета, в котором я уже, естественно, участия принимать не мог.
И вскоре из Кведлинбурга, где находились мои части, ко мне поступило заявление совершенно определенного порядка.
«Ваше Сиятельство, глубокоуважаемый князь Павел Михайлович.
Считаю долгом известить Вас, что у нас здесь образовался “Русский Монархический Союз”. Во главе этого учреждения стоит “Совет”, председателем которого состою я, и членами: полк. Шемякин, ген. – майор Альтфатер, полк. Николин, подполк. Голоушин и Действ. Статский Советник Андреев. Записано в союз до 150 членов.
Ныне “Совет” просит Вас принять на себя звание «Почетного Председателя этого Союза» и дать свое соизволение на переименование нашего “М.С. в лаг. Кв”. – на “Монархический Союз Западной Армии” без слов “добровольческой”, так как Вы и вообще всегда считали это слово излишним. При этом наш Кведлинбургскнй отдел позвольте считать главным, а все другие, если они образуются в других лагерях, считать отделами, зависящими отчетами и связью от нашего Кведлинбургского.
Пожелав Вам всего наилучшего и удачи в делах – прошу, Ваше Сиятельство, принять уверения в глубочайшем уважении, преданности и любви.
18. сент. 1921 г., Кведлинбург
А. Архипов».
На эту просьбу я, разумеется, ответил моим согласием. Привожу выдержку из моего письма.
«Ваше Высокопревосходительство Глубокоуважаемый и дорогой Александр Александрович.
Прошу Вас передать мою сердечную благодарность Совету Русского Монархического Союза за оказанную мне высокую честь избрания меня почетным председателем Союза. Верю, что Русский Двуглавый Орел, под сенью которого я вел и веду свою работу, снова будет взирать своими гордыми очами с высоты Императорского Трона на весь мир, верю, что не трудами дипломатов и политических деятелей воссядет Государь Император на Всероссийский Престол, а лишь преданностью и верной, честной работой лучших сыновей своих, патриотов офицеров и солдат.
Приветствуя образование нашего Монархического Союза, полагаю необходимым принимать членами такового и солдат, на равных с г. г. офицерами основаниях, ибо одинаково крепким камнем в Престоле Государства Российского является и офицер и солдат. Относительно именования Союза придерживаюсь мнения, что лучше было бы именовать его «Русским Военным Монархическим Союзом», ибо добавление «Западной Армии» сузило бы поле деятельности Союза, что явилось бы нежелательным затруднением при расширении деятельности его на Болгарию, Ceрбию, Венгрию и др. страны. Кведлинбургский отдел Союза несомненно является главным, как зародивший в себе здоровую, красивую идею и несмотря на затруднения осуществивший ее. Поэтому считаю вполне правильными присоединение других отделов на началах, кои будут признаны приемлемыми президиумом Совета. Я с своей стороны приму все меры для того, чтобы оказать Союзу полную поддержку, дабы Союз ни в чем не нуждался и ни от кого не зависел бы.
Я прошу Вас, Ваше Превосходительство, дорогой Александр Александрович, передать всем членам нашего Союза о том, что поддержка их мне сейчас нужна более, чем когда либо до сих пор. Чем крепче сплотятся в сильную группу те, кто верит в меня и возлагают на меня надежды, тем скорее мне удастся выйти и вывести всех вас на прямой честный путь к счастью Родины – Престолу Государя Императора.
Всем сердцем и душой с Вами, искренно любящий Вас
10. Октября 1921 г.
князь Павел Авалов».
Выходившая в то время в Берлине газета «Грядущая Россия», уже отмеченная мной в этой главе, касаясь темы о белой борьбе, сочла почему-то нужным в унисон заявлению «Высшего Монархического Совета» поместить на своих страницах совершенно оскорбительную статью обо мне, где не постеснялась перейти границы всякой корректности. Два письма – опровержения, посланные в редакцию газеты за подписью чинов армии напечатаны не были, а наоборот, в передовой статье я был назван авантюристом. Никаких обоснований, никаких пояснений, а просто – авантюристом. Здоровый смысл подсказывал, казалось бы, что такие оскорбляющие выпады должны были быть чем-нибудь подтвержденными.
Я послал редактору Ефимовскому вызов на дуэль. Одновременно с этим (мне после стало известно) «Высший Монархический Совет» посетила делегация германских офицеров, служивших у меня в армии. Господин Марков в объяснении с ними заявил, что это «недоразумение, о котором он глубоко сожалеет». Редактор от дуэли уклонился, но в следующем номере была напечатана статья, в которой передо мной газета принесла извинение.
Такие шатания на монархическом фронте производили грустное впечатление. Эти шатания сохранились и до сих пор, вот почему и вся деятельность «Высшего Монархического Совета» в настоящее время имеет характер недостойной мятежной организации.
В «Еженедельнике» помещаются более чем некорректные выпады по адресу государя императора Кирилла Владимировича и его августейшей супруги, в то время как статьи пропагандистского характера в пользу великого князя Николая Николаевича исполнены хвалебных поклонений. Отхождение «Совета» в сторону от законного пути монархизма, признающего единственного государя императора Кирилла Владимировича, конечно, существенного значения иметь для истории не будет, но показательно: оно обнажает тот раскол, который, при неустойчивости руководителей из «Совета», обнаружился в монархических трениях за границей и который теперь медленно, но верно сглаживается многочисленными заявлениями, поступающими на имя государя.
«Совет»
