Анатолий Черняев - Совместный исход. 1078

Была делегация ГКП (Мис, Шредер, Вайс). Официальная встреча проходила в помещении Секретариата ЦК. Суслов на встречу не явился. (Б.Н. мне перед этим говорил: «устает он, не может.»). Присутствовали: Б.Н., Долгих и я. Мис сделал довольно интересный анализ западногерманского общества - особенно о «духовном кризисе»: войны не будет, а безработица из-за НТР и загрязнение среды создают у молодежи вопрос - куда идем? Что с нами будет? Что будет с нашими детьми? .

Б.Н. отвечал обычной своей бодягой, своими пошлыми idees fixes, о которых я слышу (каждый раз как об открытии) уже не первый десяток лет. Стыдно было сидеть и слушать. Он мне напомнил иного серенького референта из Отдела: позовешь его рассказать о ситуации в «его партии», а он начинает тебе плести - когда возникла, да сколько членов, да сколько получила на последних выборах. В общем, потерянное время, потому что, оказывается, много больше знаешь и понимаешь, чем этот эксперт-специалист, который за хорошую зарплату в месяц только этим и занимается.

Очень скучно было немцам слушать подобное на таком уровне. Зато в перерыве «в предбаннике» без начальства дискуссия шла интересная. Увы! Они-то «хорошие» - смолчат, может быть, даже между собой не станут «анализировать» такие встречи в ЦК, а что говорить о других, склонных к «еврокоммунизму», они только утверждаются (после подобных контактов) в теоретической и вообще интеллектуальной импотентности КПСС, в ее неспособности осмыслить огромность и сложность происходящего, проникнуть в суть забот западных коммунистов.

2 июля 78 г.

Был на выставке Глазунова. Впечатление разочаровывающее, даже по сравнению с тем, что ожидал (по рассказам других уже было представление более или менее адекватное). По «философии» - это Солженицын на холсте. Причем, в поразительно откровенной форме. Он - из тех, кто не хочет оставаться непонятным. В центре - «Возвращение блудного сына». Откровенно, я не ожидал, что антисоветский смысл так прямо, в центре Москвы, при тысячных скоплениях народа, может демонстрироваться. Но написана она вульгарно, плакатно, приемами, которые на Западе давно уже заезжены, а у нас - в новинку и эпатируют неискушенную публику. Однако, есть (в рамках той же философии - «что сделала советская власть с прекрасной Россией!») и художественно сильные вещи: «За ваше здоровье!», «Метель», «Лошадь» и слабее, но нахальнее - «Лестница», «Портрет нашей лифтерши».

Все же «былинная» и «историко-иконографическая» Русь (Иваны Грозные, Годуновы, убиенные царевичи, князь Игорь и многочисленные Рублевы) - пошлость невероятная и по исполнению, и по «информативности». А «мысль» здесь та же: это просто иллюстрация к «программным» картинам.

«Знаменитые» портреты - все на один манер, с одинаковыми «глазуновскими» глазами. Иллюстрации к Достоевскому, Лескову, Мельникову-Печерскому - все вторичны или даже третичны. Да и вообще - ходишь по залам (400 штук все таки) и не покидает ощущение, что ты уже не раз все это видел - и эту манеру, и эти образы, и эти сюжеты, и даже набор тем.

А в целом он сделал большую пощечину минкульту, который умылся и вынужден был всенародно признать, что у нас все возможно, если ты прямо не выходишь на улицу и не кричишь: «Я против советской власти» или, если ты не выставляешь абстракционистскую мазню, (которая, впрочем, абсолютно безвредна, так как никому не понятна, но она шокирует таких «девственниц», как Попов (зам. минкульта) и ему подобных, потому что еще Сталин запретил все это).

Глазунов взял полный реванш за то, что ему тот же Попов не дал выставить на «Кузнецком мосту» свой «XX век».

Я лично не против того, чтоб выставляли что угодно. Но я против того, чтобы «Правда», напечатав в общем хвалебную статью о выставке Глазунова (явно делая вид, что ничего не происходит и засоряя мозги своими вздорными интерпретациями замыслов художника) затыкала рот настоящему обсуждению в других газетах и не только в газетах. Впрочем, это беда более общего порядка. Вчера в «Новом мире» прочитал статейку об отношениях между Пушкиным и Чаадаевым. Там ведь процитирован Александр Сергеевич: нет, мол, в России общественного мнения. Смотря что под этим понимать сейчас, может оно и есть, но как с ним обращаются! Уж в сфере-то художественной, наверно. Можно было бы и открыто поговорить. Ведь с Глазуновым как раз тот случай, когда в угоду Хельсинки официальные власти сознательно прикрывают пошлятину (а Васька слушает, да ест), больше того, - солидаризуются с нею, вводя в полное смятение «публику».

Многотысячные толпы продолжают день и ночь стоять у Манежа. А когда я был (во время «выходного» на выставке, пустили большую группу учителей - участников Всесоюзного съезда, да еще из Совмина экскурсию около 200 человек) - эти провинциальные учительницы ходят от картины к картине с квадратными глазами, добросовестно хотят не верить в то, что видят (так как официально позволено и в «Правде» оценено!) и оказываются в состоянии полной растерянности.

Однако, еще хуже будет, если до верха дойдет (например, какой-нибудь Андрей Михайлович заглянет в Манеж. И начнет ходить дубинка. Не поглядят и на Хельсинки.

9 июля 78 г.

Неделя была значительная. Был Пленум ЦК по сельскому хозяйству. Готовился давно. Должно быть, лет 5-7. Произвел впечатление. Это, думаю, в немалой степени заслуга Карлова (зав. сельскохозяйственным Отделом ЦК) - сильный, спокойный, «от сохи», интеллигентный и смелый мужик. Очень некрасивый, но с выразительным тяжелым и добрым взглядом.

Новация: за два-три дня членам Пленума дали два толстых тома (сборник последних постановлений ЦК по сельскому хозяйству и статистический сборник). Доклад Брежнева продолжался 20 минут - это, собственно, резюме, розданного тут же обширнейшего письменного доклада. Довольно откровенный. Глубинные токи процесса понимаешь, прослушав выступления. Наряду с дежурными, галочными «отчетами-клятвами» были и очень сильные выступления, свидетельствующие о том, что наши обкомовские лидеры - это, действительно, кадры, способные делать большие дела. Некоторые напомнили мне о тех, кто во время войны перевез всю промышленность на Восток, на пустом месте организовал военное производство и превзошел немцев по мощи оружия. Особенно запомнились Горбачев (Ставрополь), Игнатов (Воронеж), одна женщина - секретарь сельского райкома из Волгоградской области.

Самая острая проблема, как я понял, состоит в том, что «перевод сельского хозяйства на промышленную основу», т.е. усиленная механизация и химизация и проч. привели к огромной перекачке тех больших средств, которые вкладывались после мартовского Пленума ЦК 1965 года в сельское хозяйство, обратно в промышленность. Приводились ошеломляющие цифры, когда колхоз, совхоз, район, целая отрасль сельского хозяйства в области, давая продукции вдвое, втрое больше и, перевыполняя планы на 30-40 %, с каждым годом становились все убыточнее, заканчивали свои годовые балансы с огромным дефицитом и попадали во все большие долги к государству. Потому, что новый трактор, например, производительнее, допустим на 15-20 %, а стоит он вдвое дороже.