Всеволод Иванов - Московские тетради (Дневники 1942-1943)

15 декабря. Вторник

Исправлял из романа для "Известий". Вечером позвонили, напечатают, но надо сократить. "Как будто это написано сегодня про Сталинград", - сказала Войтинская.

[...] В Клубе писателей выступал Пастернак, как всегда с большим успехом. Во вступительной речи сказал, что уезжает в Чистополь и желал бы проститься... что политической поэзии нет, искусству жить нечем, в Чистополь в прошлом году он бежал с удовольствием - словом: "Я сказал то, что думают многие". То-то будет переполоху в правящих кругах литературы!

... Дети чаще взрослых попадают в новые положения. Вот почему, ища выхода, они поддаются внушению. Человек на войне - дитя. Отсюда в войне и в продолжении ее - революции - так много детского и доверчивого, и так часты и могущественны учителя, хотя, казалось бы, революция и стремится к тому, чтобы свергнуть учительство, и ученье (все прошлое, ненавистное революции ученье).

16 декабря. Среда

Были Б. Пастернак и Асмус. Позже читал стихи - хорошо о парке, дурные - о войне.

Днем пришли Гусевы - говорили по телефону с Ташкентом. Наш Миша - с девятого - болен брюшным тифом. Слышать это - очень тяжело; потом он квелый, все время хворал. Тамара бросилась добывать телефонный разговор с Ташкентом, через "Известия".

Правил для "Известий" отрывок из романа.

17 декабря. Четверг

Ни работать, ни думать не хочется. В голове все мальчик.

Отрывок напечатали. Зашел в "Молодую гвардию", обещал отдать читать роман.

[...] Читал в "Комсомольской правде" отрывки из романа. Идет разговор о том, чтобы печатать роман в газете - сокращенный, конечно.

18 декабря. Пятница

"Известия" так и не добились телефона. Помог актер Райкин: у него знакомая телефонистка, она и дала провод. У Миши десятый день температура сорок, - какая-то нервная форма тифа.

[...] Встретил партизана Федорова. Они, видимо, утром улетают. Уже вылетали вчера, кружились в метели несколько часов над немецкой территорией и вернулись.

19 декабря. Суббота

Глупое и бездарное заседание в НКО, ПУРе... Выступил начальник агитации и пропаганды и стал доказывать нам, уже поседевшим в боях, что он умнее нас и знает больше нас. Ну, а мы, как всегда, промолчали - да и всех не научишь. Однако даже этот человек понимает, что наша бездарная и сухая пропаганда, как и бездарная литература, приелись и никто читать эту муру не желает. Он выдвинул необходимость создания приключенческой литературы. Я напомнил ему, что надо опубликовать анекдоты, - что анекдотом и шуткой можно бить врага не хуже, чем пушкой, "при условии, если и пушки хороши", и ушел.

... Получил категорическое приказание - уехать из гостиницы. Пока сижу.

20 декабря. Воскресенье

[...] Дочь профессора Сыромятникова - мужа матери Тамары - седая женщина, работающая во "Всекохудожнике", имеет лимит, достаточный ей для того, чтобы три часа в день жечь пятнадцатисвечовую лампочку. Горячей воды не пьет - согреть не на чем. От "ознобления" - есть такой термин - у нее язвы на концах пальцев, суставы рук и ног распухли. Она живет с матерью на 400 рублей в месяц, в комнате 4выше нуля и столько же на службе. [...]

21 декабря. Понедельник. 22 декабря. Вторник

Выселение из гостиницы, петиции к Пронину . Пронин прочел фамилии всех сорока заявлявших и отказал. Я не подавал заявления, и, наверное, поэтому меня не выгоняют. Впрочем, это, несомненно, явление временное. Но я не огорчен. Уже все вещи понемногу перенес на Лаврушинский, оставив самые необходимые.

Хлопоты - доставание билетов, машины, продуктов, веревок, чтобы перевязать вещи, телефонные разговоры с Ташкентом. [...] Союз выдал Тамаре командировку - и то слава богу. [...] Но как бы то ни было, наконец, собрали и отправили!

Уехали в начале восьмого, и даже на автомобиле. Сейчас половина десятого. Я на вокзал не поехал, так как обещал прийти украинский партизан - рассказать... [...]

Есть еще добрые люди на свете! Прошлый раз Тамара говорила по телефону. Телефонистка, слушавшая ее, так была поражена разговором о болезни мальчика, что сказала после разговора Тамаре по телефону: "Я вас понимаю. Через неделю, во вторник, будет мое дежурство, я вам устрою еще разговор с Ташкентом". И устроила. Мы просто были счастливы.

23 декабря. Среда

Написал статью для "Известий" о Федорове. Вечером сидели у Бажана, потолковали, выпили кофе - и вот три часа ночи, а заснуть не могу.

24 декабря. Четверг

Вчера был в ЦК комсомола, говорили о литературе. Я высказал то, что думаю, - и меня пригласили сказать это на совещании о работе издательства "Молодая гвардия"... Дали серию книжек о Героях Советского Союза.

Проснулся в шесть утра и весь день ходил с пустой головой и со слипающимися глазами.

Читал книжку русских юмористов, относящуюся примерно к 1912 году. Боже мой, какое гигантское влияние Чехова - на всех! Почему-то раньше этого не было заметно. [...]

25 декабря. Пятница

День мелких и весьма чепуховых неудач. Утром - беспричинная тоска. К полудню позвонили, требуя, чтобы я очистил номер. Обещал. ... Идет война, погибают миллионы, а быт остается бытом. Писатели пьют водку и чествуют друг друга "гениями", - и пишут вздор, как прочтенные, например, вчера книжки о Героях Советского Союза. [...] Во время обеда узнал, что убит Дарлан. То-то работы историкам и романистам!

В "Правде" статья, прямой отклик на мою: Федоров написал о своем отряде и подписал "Орленко". Хоть одно удовольствие. Из Ташкента вестей нет, и это меня очень беспокоит: не болен ли Комуся?

Завтра уйду из гостиницы, где я прожил два месяца - ровно, так как приехал в Москву 26-го. А сегодня Рождество, 9 часов вечера, сижу в комнате один, выпил кофе и даже ознаменовал праздник тем, что съел два куска сахару. [...] На дворе мороз, градусов 10, не больше, вообще зима снежная и мягкая, мальчишки катаются на салазках, а так как подметки у мальчишек рваные, то у них проволокой подмотаны куски шинельного сукна.

[...] Позавчера был Б.Д.Михайлов. Он сказал:

- Обстановка так сложна, что можно предсказать события разве за два месяца. Ну вот, например, Америка хочет "дарланизировать" Европу...

И не предсказал и на два дня. Дарлана уже нет.

26 декабря. Суббота

Перетащился из гостиницы домой - "на Лавруху" - и вдруг почувствовал, что такое тишина. По переулку словно никто не ходит, не говоря о том, что автомобилей нет и в помине. На лестнице тоже шагов не услышишь. Телефон испорчен - можно звонить от меня, а ко мне нельзя. Чувствую себя от этой тишины не по себе, - а я и не замечал, мне казалось, что в гостинице тихо.

28 декабря. Понедельник

Телеграмма из Ташкента: "Болезнь идет нормально, не беспокойся". У кого? И что значит "нормально"? Очень устал от вчерашнего разговора с партизаном. Ехал на метро. Какие странные лица на эскалаторе! Сосредоточенные, острые, очень похудевшие. Одни говорят, что хлеба с января прибавят, другие - убавят. Вряд ли, прибавят. Глядел на очередь. Надо будет сделать две-три записи очередей.