Заложница страны Свободы. 888 дней в американской тюрьме - Мира Тэрада
Яли продолжает меня поддерживать. Он помогает мне финансово – присылает деньги на мой тюремный счет, чтобы я могла не ограничивать себя в питании и средствах гигиены. Учитывая мои проблемы со здоровьем и необходимую диету, это для меня огромное подспорье. В финских тюрьмах можно заказать еду. Теперь, когда я начала чуть-чуть понимать отдельные фразы и слова по-фински, я могу уже не тыкать пальцем в небо при заказе. Конечно же, это не ресторан и привезут нужное минимум через неделю. Но это уже неплохо. Главное, что можно заказать свежие фрукты – яблоки, бананы, мандарины. Да, конечно же, можно не гадать, какой фрукт я заказала первым делом. Собрата моего единственного спутника при задержании. Я не суеверна, но бывают символы, которые сильно врезаются в память. Очень жду его.
10
Мы с Яли выцыганили (учитывая присутствие магической Присциллы рядом) допотопную печатную машинку мне в камеру, чтобы я могла печатать заявления, оправдательные речи и тезисы своей защиты. Если бы мне кто-то сказал заранее, что в XXI веке, в 2019 году, я буду что-то печатать на машинке, то я бы вволю посмеялась. Но тут как-то не до смеха было. Учитывая, что даже этот музейный экспонат мы с Яли вырвали боем. Он также привлекает правозащитников из своей общественной организации, они помогут мне разобраться в хитросплетениях финского законодательства. Встречи с консульством регулярны. Всегда рада видеть представителя, возможности почувствовать родную русскую душу, поговорить на родном языке… Однако эти встречи не приносят ни обещаний, ни предложений активной помощи в деле. И этот вечно ускользающий взгляд куда-то чуть в сторону. Консул привез конверты для переписок и марки, которые на вес золота в тюрьме, являясь «местной валютой», а также фотографии, которые мне передавала мама. Я с каким-то детским удовольствием и возней разбирала эти фотографии. Каждая фотография – история. Это прекрасно, что у нас есть облачные хранилища, смартфоны и компьютеры с кучей памяти. Но есть в распечатанных фотографиях своя прелесть. Они несут в себе частичку духа того времени, того момента, который никогда не повторится. Я обклеила ими всю стену. Теперь у меня уютно.
А еще я больше не одна в камере. Потому что в моем доме поселился замечательный сосед – паук. Совершенно не представляю, каким образом он сюда попал. Тут нет никакой трубы или вентиляции, чтобы он мог свободно построить маршрут. Но вот же, нашел путь, маленький стервец. Поселился на потолке, сразу раскинул паутинку, сразу видно – обустраивается, серьезный товарищ, я-то его отлично понимаю. Я назвала его Хаммером, «молотком» в переводе с английского. Потому что он сам по себе маленький, а мне хочется придать ему какого-то веса, уважения, значения. Чтобы он в моих глазах был большим и бесстрашным. Теперь каждое утро я просыпаюсь и смотрю, на месте ли Хаммер. Иногда ко мне в гости заходят соседки на кофе и любуются моим питомцем. А я говорю с гордостью: «Вон Хаммер сидит, смотрите, какой серьезный мужчина».
Присцилла продолжает меня опекать. Я рассказала ей о своем деле, она очень ярко возмущается. С жестами, гремя своими браслетами и кольцами. Она никак не возьмет в толк, при чем тут Америка, если я сижу тут, в Финляндии. Она, в свою очередь, рассказала о своих делах. И я поняла, почему ее тут боятся. Она не первый раз в тюрьме. Первый раз она отсидела в тюрьме за убийство. За первое убийство ее приговорили к пяти годам лишения свободы. Застрелила человека из дробовика через дверь. Сейчас она отбывает срок за второе убийство, которое было куда изощреннее. Ее семья и окружение придерживаются старых национальных традиций. И понятие кровной мести туда также входит. Раньше цыгане привязывали человека к лошади и тащили за собой. Теперь есть автомобили. Она и ее приятель привязали человека к машине и тянули по дороге, пока он не скончался от полученных травм. И это не первая подобная история. Все-таки мои тюрьмы являются заведениями строгого режима. И об этом не стоит забывать. Удивительно то, как эти люди разделяют остальных на тех, кого можно убить, а к кому проявить всяческое тепло и доброту. Раньше мне казалось, что я вполне неплохо понимаю людей. Считываю их. А сейчас понимаю, как все многомерно, многогранно и неоднозначно. И все-таки я чувствую людей. Не зря я сразу обратила внимание на ее большие красные руки. Но вот что странно: я же знаю, что Присцилла – убийца. Осознанная. Но в то же время я ощущаю к ней самые дружеские чувства.
Я узнала еще одну возможную причину перевода меня в «свободную» секцию. Тут есть заключенная из Санкт-Петербурга. Землячка. Назову ее условно Ларисой. Ей лет 50. Она не разговаривает ни на финском, ни на английском. Она очень спокойная, тихая, но руководство тюрьмы никак не может с ней контактировать из-за неминуемого языкового барьера. Сначала она была в очень сильной депрессии – а как иначе, она же совсем ничего не понимала. А потом мы потихоньку начали общаться – и теперь мы дружим и даже вместе ходим в сауну. Это же Финляндия, в конце концов. И как в секции, названной «Свобода», обойтись без сауны? Лариса оказалась крайне богатой на выдумки. Она придумала, как устраивать кофейные и медовые обертывания. Картина маслом: ничего не подозревающие финки заходят в сауну, а там – улыбающаяся Лариса, вся покрытая черным кофе. Пользуясь мной как переводчиком, Лариса упорно и обстоятельно втолковывает финкам, как делать обертывания, для чего, какие дивиденды телу это приносит. Пораженные иностранки кивали и мотали на ус.
Лариса попала в тюрьму за то, чем наши соотечественники лихо зарабатывали в 1980–1990-х годах. За челночничество. Кто-то ее уговорил славно подзаработать перевозом крупных партий сигарет через границу. И она согласилась. В какой-то момент за ней была установлена слежка. Вот ее и поймали с поличным за ведение незаконной предпринимательской деятельности на территории Финляндии. Три месяца заключения и маячащая на горизонте депортация с запретом въезда на пять лет. Ее посадили в тюрьму, но она не понимала, за что. Есть в некоторых наших гражданах такая особенность: если это не наш закон, а законодательство неизвестной нам страны, то они его всерьез не воспринимают. Лариса была как раз из таких. И вот она решила прибегнуть к нашему историческому хобби, которого так боялся Александр Сергеевич Пушкин. К бунту. Как только ее посадили в тюрьму, ей выдали униформу, но она отказалась ее надевать. В результате осталась голой. Несколько
