Лебединая песня - Овидий Александрович Горчаков
Злобные, могучие, отнюдь не трусливые, эти рыцари с чудовищной жестокостью завоевывали Восточную Прибалтику. Вместе со своим дочерним рыцарским орденом — Ливонским орденом меченосцев — крестоносцы сеяли смерть в Польше и на Руси, нападали на Жемайтию — западные земли Литвы. Бронированная рыцарская конница, спаянная религиозным фанатизмом и железной дисциплиной, с черным крестом на белых плащах и благословением папы Римского и германского императора, вторгалась в чужие земли якобы для того, чтобы обратить язычников в христианскую веру. Казалось, нет силы, способной противостоять конквистадорам Старого Света. «Готт мит унс!» — «С нами бог!» — заявляли на весь мир крестоносцы. Орден Христа дрался якобы за души язычников, а на самом деле присваивал земли и достояния как язычников, так и единоверцев. Как чума, проходили по чужим землям дьяволы-монахи.
В 1242 году князь Александр Невский нанес крестоносному войску рыцарей сокрушительное поражение на льду Чудского озера. Но Тевтонский орден все еще казался Европе властительным, непобедимым орденом, а Пруссию на Западе называли северной твердыней креста господня.
В 1511 году великим магистром Тевтонского ордена стал Альбрехт Гогенцоллерн. Он объявил территорию ордена своим герцогством. Так появилось герцогство, а затем и королевство Пруссия. При Фридрихе II, которого зовут не Вероломным, как он того заслуживает, а Великим, прусская армия стала самой большой и вымуштрованной в Западной Европе. Армия сделала Пруссию великой державой того времени. Тевтонский черный одноглавый орел, черная свастика и черный крест перешли по наследству от Тевтонского ордена сначала к герцогству и королевству Пруссии, а потом ко второму и третьему рейху. Восточная Пруссия стала вотчиной Гогенцоллернов, оплотом потомков рыцарей-крестоносцев — столь же надменных, спесивых и воинственных юнкеров, тех же «остландрейтеров» — «рыцарей похода на восток», цитаделью германской военщины. Век за веком зарился черный орел на славянские земли.
Третий рейх, — капитан развернул карту Германии, — пока продержался всего одиннадцать лет и уже на ладан дышит. А Тевтонский орден, как государство, просуществовал около пяти столетий. Я потому тебе, Анка, про древнюю историю рассказываю, что эти полтыщи лет глубоко повлияли на всю историю Германии. «Подвиги» тевтонских рыцарей вдохновляли и Бисмарка, и кайзера, и Гитлера. Бисмарк утвердил власть Пруссии над всей Германией. При кайзере Восточная Пруссия стала острием германского меча, нацеленным в Россию и Польшу, гнездом воинственного пруссачества, самых агрессивных в мире империалистов. Итак, сначала пушечное ядро, из ядра вылупился хищный черный тевтонский орленок, из орленка вырос прусский орел, из прусского орла — великогерманский орел, уже дважды дерзнувший покуситься на мировое господство. Гитлер создал третий рейх, сильно напоминающий государство тевтонских рыцарей. В строительстве своей партии, черного ордена СС и всей империи Гитлер и Гиммлер явно вдохновлялись примером Тевтонского ордена, делали все, чтобы возродить средневековую Германию. Черные орлы и свастика на знаменах и на груди солдат, черные тевтонские кресты на самолетах и тапках и опять «Готт мит унс!» на солдатских пряжках и та же политика — «Мит Файер унд Шверт» — «Огнем и мечом».
Капитан зажег керосиновую лампу.
— Мы сейчас слишком мало знаем о том, что творится в Восточной Пруссии. Это могила для многих наших разведчиков, потусторонний мир, откуда не возвращаются. Наше командование скоро поведет войска на штурм этой твердыни, и мы должны любой ценой как можно больше узнать о ее укреплениях.
Капитан снова закурил. При этом он сломал две спички и покосился на Аню — заметила ли она его волнение? Нет, она разглядывала карту. «Нервы, что ли, сдают? — подумал Павел. — Позади три вылетав тыл врага! Обещали отпуск, да не та обстановка, чтобы дома на Вятке рыбку удить. Впрочем, дома только расклеишься, отвыкнешь от высоковольтного напряжения разведывательной работы. Да, нервы пошаливают. Это только в кино да в плохих «шпионских» книжках действуют разведчики с молибденовыми нервами, а то и вовсе без оных…
— Слушай, Анка! — сказал он совсем другим тоном. — В тылу врага, во всем третьем рейхе с завоеванными им землями, нет района труднее и опаснее для разведчика, чем Восточная Пруссия. Это крепость. Туда посылают только добровольцев. Не захочешь лететь — тебя не пошлют. Вернешься домой, в свою Сещу. Или будешь работать тут на радиоузле. Ты и так много сделала для победы. Словом, решай! Обещаю — как решишь, так тому и быть. Ручаюсь, что никто тебе худого слова не скажет.
Аня подавила вздох и едва слышно проговорила:
— Я давно все решила!
На самом деле это или только кажется Ане, что в глазах капитана теплится совсем не командирское выражение?..
— Как же ты могла все решить? — спросил он тихо. — Ведь ты не знала, куда полетишь! А теперь знаешь. Ладно! Я тебе все скажу! Смотри! В полусотне километров от Роминтенского леса, вот здесь, под городом Растенбургом, находится «Вольфсшанце» — «Волчье логово» — главная ставка Гитлера. Ты работала, Анка, в «мертвой зоне» сещинской авиабазы. Так я скажу тебе — это был общедоступный курорт по сравнению с «Волчьим логовом»! Ни один объект в третьей империи не охраняется так, как ставка Гитлера. За ее охрану отвечает не какой-то там задрипанный обер-штурмфюрер, а сам рейхсфюрер СС Гиммлер… Там будет жарко, очень жарко. Если тебе Сеща порой казалась адом, то Восточная Пруссия — это сорок градусов выше ада!
Теперь Аня поняла, почему так мрачен и молчалив был в последнее время капитан Крылатых, почему сутра до вечера рылся он во всяких секретных книжках и справочниках, почему подолгу одиноко бродил за деревней в лесу.
Да, Растенбург — это не Сеща, словно могильным холодом повеяло от прежде незаметного кружка на карте, к западу от залитых
