Мой мир: рассказы и письма художницы - Наталья Григорьевна Касаткина
Их-то мне не было жалко. Но немного жалко было выносить сумку, которую мама велела мне тоже вынести. Это был старомодный английский ридикюль на кожаном ремешке с красивой застёжкой (стиль «ретро»). Чистейшая английская кожа. Сумка была пузата от облигаций всей нашей семьи. Мама сказала: «Не верю я, что “они” что-нибудь вернут! Сколько можно ждать!» А «они» всё-таки оказались совестливее, чем думала моя мама. Вскоре после торжественного выноса сумки начались выплаты по облигациям… Ну и пусть!
Расул Гамзатов
1. К Расулу приезжает гость
Расул Гамзатов, учась в Литинституте, снимал комнату в нашем доме у одной старушки-вдовы. У неё погибла на войне единственная дочка – красавица Роза. Помню её ещё с длинной русой косой. Потом – уже без косы, в гимнастёрке. Тоскливо было матери жить одной. Вот она и пустила жильца.
Однажды к Расулу приехал его отец. Знаменитый акын Гамзат Цадаса. Точно не знаю, но, кажется, акын – это поэт-импровизатор. Для нас, дворовых детей, приезд такого гостя – целая сенсация! Из московского подъезда выходил «человек с гор» – маленький старичок в белой бурке и белой папахе. Шёл величаво, как король. А мы, дети, бежали за ним гурьбой и неприлично на него «глазели».
Во второй раз я увидела Гамзата Цадасу уже в Махачкале много лет спустя. Это был уже памятник. А сам старичок умер. И вот теперь я сомневаюсь: действительно ли бурка и папаха были белыми? Или мне это показалось?
2. Расул покупает костюм
У Расула Гамзатова вышел первый сборник стихов. Друзья советовали ему истратить гонорар на самое нужное: «Съезди на Тишинку, Расул, купи себе костюм, уж очень ты оборвался!»
Тогда на Тишинском рынке была барахолка и можно было купить подешевле. Вот Расул и поехал туда. Вернулся очень довольный. На нём была большая новая кепка. Но никаких признаков нового костюма не было видно. Друзья кинулись к нему: «Ну, как, Расул, купил костюм?» – «Купил, – гордо сказал Расул. – Да ещё и кепку дали в придачу». – «Кепку-то мы видим, а где же костюм?» – спросили друзья. «Ой! – Расул переменился в лице, – я забыл его взять, поеду скорее назад!»
И ведь поехал, этот наивный чудак! Да что толку? Никто его на Тишинке не ждал! Весь гонорар улетел на ветер! Вот такими бывают поэты…
3. «На Тверском есть институт»
Нету гениев, шалишь,Мы одни, поэты!(из гимна Литинститута)Не помню точно, в конце войны или уже после её окончания возобновились занятия в Литературном институте. Институт находился в Доме Герцена, где я тогда жила. Жизнь в доме оживилась: повсюду мелькали фигуры студентов. Многие из них вернулись с фронта и теперь донашивали военные гимнастёрки. Студенты шли на лекции, с лекций; отдыхали в перерывах в нашем садике, занимались, читали, сидя на скамейках; расхаживали по дорожкам, бормоча, а иногда и громко читая стихи.
Бежал, размахивая короткими ручками, опаздывая на лекцию, студент Мандель. Все говорили, что он гений. Стоял на руках в луже маленький Гриша Поженян, проигравший пари. Солоухин, высокий богатырь с густой шапкой белых волос, засучив рукава тёмно-синей косоворотки, читал, напирая на букву «о», что-то из своей прозы. Мы, дворовые мальчишки и девчонки, были тогда подростками. Но студенты обращались с нами как с равными. Со многими из них мы уже здоровались.
При нашем доме была спортивная площадка, обнесённая высокой проволочной сеткой. Она у нас называлась «теннисной». До войны там действительно играли в теннис. Ну а теперь мы просто становились на той площадке в кружок (сетки ещё не было) и играли в волейбол.
Студенты охотно присоединялись к нам. Чаще других с нами играл Расул Гамзатов. Немного чудаковатый, очень обаятельный, простой в обращении Расул располагал к общению. Когда он уезжал на каникулы домой, нам было жалко с ним расставаться. А он звал нас в гости, туда – в горы.
В нашем дворе жили в основном писатели. Так что мы были «читающими» детьми, знали много стихов наизусть. Читали и стихи студентов Литинститута. Мне очень нравились ранние стихи Расула. Но почему-то мне не верили, когда я говорила, что Расул будет большим поэтом. Наверное, потому, что он был очень прост и скромен и совсем «не задавался».
Через много-много лет я снова увидела Расула Гамзатова. Это был уже знаменитый поэт, автор многих сборников, автор многих прекрасных песен.
Я оформляла в Махачкале театральный спектакль «Униженные и оскорблённые». Был вечер премьеры. Мимо меня прошел Расул Гамзатов. Сильно пополневший, окружённый целой свитой охраны, он прошёл в директорскую ложу. Сам директор шёл сзади и нёс поднос с чаем и пирожными. Я порадовалась, что Расула так ценят и уважают на родине. Редко кому из поэтов такое выпадает…
Расул Гамзатов и неизвестный во дворе Литературного института. Кон. 1940-х
Два года назад умер этот прекрасный поэт. Умер, прожив долгую счастливую жизнь. А кажется, ещё вчера спешил он на Тишинку покупать костюм, а потом забыл его взять, заплатив весь свой первый гонорар. Как давно это было!
Нет теперь в живых и Гриши Поженяна, и Солоухина, и многих-многих. Но остались их произведения, а в этих произведениях они живы. Значит, всё хорошо. А в моей памяти живёт ещё осколок той, их студенческой жизни. Это куплет из песенки, которая тогда звучала во дворе Дома Герцена. Это пелось на мотив модной тогда песни «Джеймс Кеннеди». Это было что-то вроде гимна Литинститута:
На Тверском есть институт,В нём поэты.За столами там и тутЛишь поэты.(И припев:)
В институте, в институте,Безусловно, это так, безусловно, это.Станет гением дурак.Безусловно, это так!Ночные гости
Как-то вечером в дверь позвонили. Мама открыла. Там стояли четверо довольно молодых людей высокого роста и с ними наш дворник. Гости сказали: «Мы к вам с обыском», – и показали ордер. Мама спросила: «Это по поводу мужа?» – «Нет, – ответили гости, – по поводу вас». – «А что вы ищете?» – «Оружие», – ответили гости.
Всё содержимое шкафов было выброшено на пол. Все рукописи отца, наши письма, мои школьные тетрадки – всё валялось в диком беспорядке на полу. Диван, на котором мы спали, был выдвинут на середину комнаты.
У меня от волнения пересохло в горле, и я пошла было на кухню за водой, но меня задержали и дали мне сопровождающего. Почему-то из крана в стакан хлынула какая-то белая пена. Пить воду было невозможно – чистая хлорка. Я не удивилась и мысленно связала эту странность с визитом гостей, хотя, конечно, это была чистая случайность.
По дороге в комнату меня схватила за руку любопытная соседка, которая хотела узнать, что у нас за гости. Но меня отодрали от соседки и протолкнули в комнату. Раздался ещё звонок в дверь. Это
