Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

Под давлением Манделы, требовавшего освобождения заключённых, в конце октября 1990 года власти решили выдвинуть обвинения против Махараджа, Билли Нэйра, Сипиве Ньянды («Гебузы») и шести других в «попытке силой свергнуть правительство». Залог, сопровождаемый другими жёсткими условиями, был определен в триста тысяч рандов. Некоторые из заключённых подверглись жестоким истязаниям. Полагали, что Чарльз Ндаба и Мбусо Тшабалала были убиты, скорее всего, во время допросов вскоре после их ареста. Они исчезли без следа.

Не прошло и двух недель с этого поворота в саге об операции «Вула», как полиция сделала в ноябре драматическое заявление о том, что она разыскивает меня и моих помощников, что мы «вооружены и опасны» и что за наши головы назначена некая денежная награда.

Наши фотографии показывали по телевидению, они появились во всех основных газетах. Вместе со мной разыскивались Джанета Лав и Чарльз Ндаба. АНК официально заявил, что предупреждение полиции было равносильно призыву убить нас на месте. И в самом деле, несколько бойцов МК, возвратившихся в страну, были убиты при загадочных обстоятельствах. Поэтому к попытке изобразить нас преступниками нельзя было относиться легкомысленно. АНК характеризовал нас «как высокодисциплинированных членов организации», которые заявили о своей поддержке мирного процесса. На фотографии Джанеты Лав можно было видеть молодую привлекательную женщину с оттенком проказливости в улыбке. Было странно, что полиция ждала четыре месяца после ареста Махараджа, прежде чем вывесить плакаты «Разыскиваются» в отношении Джанеты и меня.

Вскоре я встретился с Джанетой. Мы оба пришли к выводу, что включение Чарльза в список разыскиваемых было зловещим замыслом. У нас создавалось впечатление, что заявление полиции было, среди всего прочего, дымовой завесой для того, чтобы освободить полицию от ответственности за его исчезновение. Они пытались отмыть свои руки за него и за Мбусо на основании утверждений, что наши товарищи не были под арестом.

Как бы то ни было, Джанета и я были вынуждены вести подпольную жизнь с ярлыком «вооружен и опасен» над нашими головами в течение ещё восьми месяцев.

К марту 1991 года дело о «Красном заговоре», раздувавшееся правительством, развалилось, принеся результаты, противоположные намеченным. Все обвинения были сняты, Мак и другие были освобождены. Однако сохранялось молчание по поводу тех, кто был в подполье, вроде меня, и о наградах за наши головы. Затем в июне, непосредственно перед первой с 1959 года Национальной конференцией АНК внутри страны, те участники операции «Вула», которые находились «в бегах», были освобождены от преследования.

На пресс-конференции в доме Нельсона Манделы около дюжины скрывавшихся оперативников появились на публике вместе с Маком, Сипиве и другими, находившимися под арестом. Приветствуя прекращение преследования нас, Мандела заявил на пресс-конференции:

«Все те, кто связан с операцией «Вула» и подпольем в целом, действовали по инструкциям АНК. Они продемонстрировали образцовые качества, не впадая в панику из-за арестов и непрерывного преследования полицией. Они сохраняли хладнокровие, дисциплину и оставались на своих постах. Сегодня я рад появившейся возможности представить их общественности и приветствую их возвращение в открытые, легальные структуры АНК».

Для тех из нас, кого правительство пыталось изобразить как «вооружённых и опасных», это было важное заявление. Мандела продолжил свое выступление, выразив глубокую обеспокоенность судьбой Мбусо Тшабалалы и Чарльза Ндабы, требуя полного и удовлетворяющего нас ответа от правительства. До сегодняшнего дня о них ничего не было слышно.

Мандела использовал эту возможность, чтобы ещё раз подчеркнуть, что операция «Вула» была направлена на перемещение находившегося за рубежом руководства организации внутрь страны и она началась задолго до снятия запрета на АНК. Это отнюдь не был заговор ЮАКП, направленный на захват власти насильственным путем. Он добавил, что этот проект отнюдь не противоречил поискам мирного урегулирования.

Пресса очень хотела взять интервью у меня, особенно в отношении смешных ситуаций, возникавших в течение года «в бегах» в качестве «Красного Пимпернеля». Лондонская газета «Таймс» сообщила, что я «избегал ареста уверенно и с применением разнообразных средств маскировки». Популярная черная газета отметила, что я «привнёс оттенок романтического авантюризма в свои проделки». Была, однако, в моём безрассудстве и более серьёзная сторона, поскольку своими появлениями на публике и заявлениями, я, как мне кажется, показывал, что можно обыграть силы безопасности. Как отметила лондонская газета «Обзервер», «он любил натягивать нос полиции». Был случай, когда я коротал время на шоссе в обществе двух полицейских-регулировщиков движения, ожидая машину техпомощи, которая должна была отбуксировать мой неисправный автомобиль. В нескольких случаях полиция перекрывала движение, чтобы пропустить на специальную парковку мою машину, на стекле которой красовалась наклейка «Особо важная персона». (я сам был одет как болельщик футбола или регби). Я был ближе всего к провалу, когда в одном из домов, где я укрывался, появились полицейские, разыскивавшие украденную машину. Я поставил чайник, разъяснил им, что они ошиблись адресом, и они удалились, выпив со мной по чашке чая.

После почти года игры в прятки с полицией и шести месяцев подпольной деятельности до этого было приятно «выйти из тени» с надеждой на восстановление нормальной жизни внутри Южной Африки. С 1963 года я не имел определённого места жительства в стране, в которой я родился. Теперь у меня появилась возможность подумать о том, чтобы нам с Элеонорой вновь обзавестись домом в Южной Африке.

У меня не было иллюзий в отношении «нормальности» жизни в Южной Африке. Бойцы МК возвращались домой из изгнания не по ковровой дорожке, с неясными перспективами, без жилья и работы. Они должны были полагаться на АНК в том, что он решит их проблемы. Поездки по стране открыли для меня, в какой нищете и убожестве жили миллионы людей. Я написал Элеоноре о том, как стоя на холме неподалеку от Дурбана и вглядываясь в трущобы района Инанда, я подумал, что это было похоже на «круги ада Данте». Женщины с трудом поднимались вверх по холму из наполненной дымом низины, чтобы набрать воды из кранов в соседнем районе.

Вокруг городов были расположены обшарпанные посёлки, не имевшие почти никаких удобств. В лачугах тех, кто поселился здесь незаконно, обитали миллионы голодных и безработных людей. Неудивительно, что здесь бурно развивалась преступность, росло число вожаков воинственных группировок, а силы безопасности использовали эту ситуацию, чтобы дестабилизировать общины чёрных южноафриканцев, направляя волны насилия против АНК и его сторонников.