Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

Обращаясь к вопросу о союзе ЮАКП и АНК, Нельсон Мандела заявил, что его опыт свидетельствует о том, что «ЮАКП никогда не пыталась навязать свои взгляды АНК» и добавил: «АНК рассматривает ЮАКП как надёжного друга и будет бороться за её право жить и действовать».

Под крики «Вива ЮАКП!» и «Вперёд к социализму» генеральный секретарь ЮАКП Джо Слово, одетый в отличный серый костюм, из-под которого, однако, многозначительно выглядывали красные носки, поднялся для выступления.

Воздав в эмоциональной манере должное заслугам ЮАКП и той роли, которую партия играла в течение 69 лет борьбы, Слово продолжил выступление, не оставив камня на камне от утверждений правительства о «Красном заговоре».

— Мы знаем, что стоит за отравляющим атмосферу наступлением против нас… потому что у мирного процесса много врагов и некоторые из них находятся в ближайшем окружении самого Де Клерка. Они держат его на диете чудовищной лжи и клеветы на нашу партию. Они пытаются вбить клин между ЮАКП и АНК. Они, несомненно, больше заинтересованы в антикоммунистических интригах, нежели в создании условий для мира, — сказал он. — Все обвинения держатся «на трёх неправдах.

— Ложь номер один содержится в утверждении, что я участвовал во встрече в Тонгаате 19 и 20 мая. Отметки их собственного пограничного контроля покажут им, что я вылетел из Южной Африки в Лусаку 14 мая и вернулся 21 мая.

Ложь номер два заключается в том, что я якобы заявил на встрече в Тонгаате, что ЮАКП не будет связана соглашением о прекращении огня, достигнутым между АНК и правительством. Я никогда не говорил ничего подобного, ни на какой встрече, где бы то ни было.

Ложь номер три заключается в том, что операция под кодовым названием «Вула» якобы была операцией ЮАКП по созданию подпольных структур как часть заговора, нацеленного на срыв переговоров о мире. Они прекрасно знают, что это была операция АНК, начавшаяся в 1987 году и что на встрече в Тонгаате не упоминалось о доставке оружия. Это зафиксировано в протоколе встречи.

Утверждения правительства о коммунистическом заговоре являются попыткой замарать нашу партию. Именно они вынудили нас действовать скрытно и в подполье. Даже сейчас они пытаются заставить нас вернуться в погреба и подвалы.

Когда Слово закончил эту важную историческую речь, высоко в небе над стадионом начали собираться тяжёлые дождевые облака, а полицейский вертолёт уже в который раз совершал круг над нами. Я начал с лёгким волнением размышлять о том, удастся ли мне вернуться в безопасность этих «подвалов». Пробраться на стадион незамеченным было одно дело, а выбраться отсюда — совершенно другое.

У всех на виду я присоединился к другим лидерам и гостям, рассаживавшимся в дюжину машин, которые должны были отвезти их в расположенный неподалеку дом Манделы. Я сел в одну машину с Ахмедом Катрадой. Через несколько минут после того, как она отъехала от стадиона, полицейские машины заставили водителя Катрады остановиться. Они обыскали машину и багажник и после этого доложили по рации: «этого гада здесь нет».

В это время я был в другой машине, которая уносила меня в противоположном направлении. Машина Катрады на мгновение остановилась в туннеле на выезде со стадиона, я выпрыгнул и перебежал в раздевалку для футболистов, где надвинул на голову кепку и приклеил фальшивые усы. Конечно, я терял возможность принять участие в праздновании в доме Манделы, но поехать туда было бы слишком рискованно.

По сообщению одного из журналистов, «Инциденты (на «Кухне Майка» и партийный митинг) укрепили ту репутацию, которую проникавшие в страну бойцы создавали для Касрилса среди активистов в чёрных посёлках. Охота за ним продолжается, хотя полиция неоднократно утверждала, что ордер на арест Касрилса не выдавался. Ирония этой ситуации дошла до местных журналистов только через неделю, когда они поняли, что за те тридцать лет, которые прошли с момента вступления Касрилса в «Умконто», полиции никогда не нужен был ордер для ареста какого-либо политического активиста».

Глава 22. Без определённого места жительства

Август 1990 — июль 1993 года, Южная Африка

«Даже сейчас они пытаются заставить нас вернуться в подполье», — заявил Джо Слово на митинге ЮАКП. Я опять был в тени, но находиться «в бегах» в 1990 году было гораздо проще, чем раньше. Многие люди, воодушевлённые происходящими изменениями, были готовы оказать поддержку таким беглецам как я. На следующее утро после торжественного возобновления деятельности партии я сидел, читая сообщения печати об этом событии, на залитой солнцем лужайке. Это даже отдалённо не напоминало перестроенную конюшню в Клуфе в 1963 году, которая гораздо больше отвечала высказыванию Слово.

Конечно, нельзя было сказать, что опасность и напряжение исчезли. Реальность борьбы напоминала о себе через описание Мака Махараджа, неожиданно получившего разрешение на участие в похоронах родственника — в наручниках, окружённого офицерами полиции безопасности. На фотографиях он выглядел мрачным, но не сломленным. Это было странное время. В старые времена ему никогда бы не разрешили участвовать в похоронах. Но больше всего меня беспокоил арест моего старого друга Билли Нэйра, потому что опять он был в тюрьме, а я избежал ареста. Единственным утешением было то, что правительству необходимо было начать переговоры, поэтому они не могли держать наших людей под стражей дольше, чем несколько месяцев.

Некоторые из моих коллег в руководстве АНК предлагали, чтобы я в целях безопасности вернулся на несколько месяцев в Лусаку. Но Мандела, Сисулу и Слово передали мне, чтобы я просто на некоторое время «ушёл на дно».

В любом случае мне нужно было сосредоточиться на нескольких задачах. Они включали в себя установление связи с такими же «беглецами» как я, помощь им в подборе надёжных укрытий и в предоставлении средств для выживания. Снятие запрета на АНК и ЮАКП не означало, что подпольные структуры были распущены. Они по-прежнему нуждались в управлении. Сеть наших связей была широкой и надёжной, и я мог передвигаться по стране. Я редко оставался в одном месте более, чем на неделю. Дома, в которых приходилось жить, менялись от вилл в богатых пригородах до домиков в чёрных посёлках и сельских хижин.

Поскольку я передвигался только после наступления темноты, то днём у меня было много времени, чтобы расслабиться. Было приятно погреться в лучах зимнего солнца на лужайке позади дома, читая утренние газеты и слушая последние известия по радио. Я использовал это время продуктивно, готовя записки по различным вопросам для руководства или статьи для политических журналов, да и просто читая то, что раньше не было времени прочитать.