Роберт Лейси - Княгиня грез. История голливудской актрисы, взошедшей на трон

Ренье не скрывал своей гордости, когда ему в финансовых и строительных приложениях в шутку присвоили титул Князь-Строитель — «Le Prince Batisseur». Ссора Ренье в 1962 году с де Голлем лишила французских граждан налоговых льгот, предоставляемых княжеством, и поэтому Его Высочество был вынужден расширить географию своих поисков с целью привлечения неплательщиков со всего мира. В шестидесятые годы бегство от налогов в развитых странах приобрело массовый характер. В Лихтенштейне, Панаме или же на Каймановых островах вам было достаточно повесить медную табличку на двери адвокатской канторы. В Монако, согласно княжескому указу, вы обязаны были купить или снять настоящее, а не фиктивное жилье. Именно поэтому столица Лихтенштейна Вадуц до сих пор мало чем отличается от альпийской деревушки, в то время как небоскребы Монако полностью оправдывают сравнение с Манхэттеном, данное ему Аланом Уикером.

Нельзя сказать, что в Монако вообще не существовало никаких налогов. Ежегодный правительственный бюджет, который покрывал расходы и доходы княжеской семьи, главным образом формировался за счет специального налога с продаж и сделок, а также различных налогов на доходы с предпринимательства. Однако граждане и жители Монако не платили подоходного налога начиная с 1868 года, и именно этот факт способствовал притоку переселенцев. Одним из новоприбывших в шестидесятые годы толстосумов стал Сэм Каммингс — один из крупнейших в мире торговцев оружием. Этот американец владел складами вооружений в США и Британии, однако избрал Монако в качестве штаб-квартиры для своей «Интерармко». Отсюда Каммингс поставлял базуки, винтовки и даже реактивные истребители «Вампир» таким деспотам, как Трухильо, Сомоса, Сукарно, Тито и Каддафи (Каммингс предпочитал иметь дело с диктаторами потому, что, как он сам объяснял, «у них есть чувство порядка и они вовремя расплачиваются за поставки»). Каммингс, по крайней мере, действительно поселился в Монте-Карло и вел отсюда все свои дела. Однако в том-то и заключалась скандальная сторона княжеской политики по привлечению новых беглецов, что в 60–70 годы многие из них и не думали там селиться. Фасады новых многоэтажных домов украшали солярии, террасы и апартаменты с видом на море, однако задняя часть здания, как правило, представляла собой бетонные соты, состоящие из крошечных, темных одноэтажных квартирок. Уважающий себя предприниматель вряд ли бы решился обосноваться в столь убогой клетушке. Теоретически все эти квартирки предназначались для жилья. В действительности же это были эквиваленты медных табличек Лихтенштейна. Что касается солнечных квартир с видом на море, то чаще всего их владельцы жили здесь лишь в течение нескольких летних недель «Мертвые души» были и остаются пресловутым «скелетом в чулане» в устроенном князем Ренье райском уголке для неплательщиков. По мнению Руперта Аллена, именно это обстоятельство сделало Монако попросту невыносимым. Сам Аллен одно время подумывал о том, чтобы перебраться в Монако. Там ему было бы легче выполнять обязанности пресс-секретаря, а заодно он платил бы меньше налогов. Однако, побывав однажды зимой в вымершем городе-государстве, Аллен отказался от этой затеи. «Я чувствовал себя нестерпимо одиноким, — признался он в 1983 году американской журналистке Линде Макс. — Несколько раз мы с Грейс ходили в кино, и я вкусно ел. Но ведь этого недостаточно».

Планы Ренье построить в Монако отель «Холидей-Инн», как и предсказывал Онассис, оказались великой ошибкой. Отель открылся для туристов в 1972 году, и к этому времени высокая стоимость строительства привела к тому, что его услуги стали не по карману рядовому туристу, что обычно селился в гостиницах такого типа, в то время как те, кто мог позволить себе подобную роскошь, предпочитали отели рангом повыше. В результате в начале восьмидесятых отель, чтобы не нести дальнейших убытков, был переделан в обычный жилой дом.

Начинания князя оказались более успешными при осуществлении другого проекта — строительства отеля с конференц-центром. Ренье был большим любителем подобных сочетаний. Он с восторгом демонстрировал посетителям макет будущего отеля. Там предстояло соорудить подъездной тоннель для транспорта, вертолетную площадку, несколько банкетных и конференц-залов, закрытую торговую аркаду и новый игорный зал в стиле Лас-Вегаса (причем все это предполагалось упрятать в скалы под сооруженным еще Гарнье в стиле «Belle Ероque» казино, а другие части отеля должны были покоиться над морем на бетонных сваях).

Ренье снова обратил взор к Америке и выбрал в качестве подрядчика для осуществления своего грандиозного проекта корпорацию «Loew». Попав в надежные руки двух сообразительных братьев Тиш, Ларри и Роберта, «Loew» великолепно продемонстрировала свое умение управлять отелями, казино и конференц-центрами в таких знаменитых местах, как Майами и Атлантик-Сити. В 1971 году «Loew» вступила в партнерские отношения с ОМК и правительством Монако, а также с несколькими франко-германским инвесторами, намереваясь начать строительство громадного комплекса, раскинувшегося на площади в двадцать пять тысяч квадратных метров, а затем и управлять им.

Отель «Loew» был возведен в том самом месте, где когда-то устраивалась охота на голубей, и в глазах большинства населения, за исключением фанатичных почитателей бетонных шедевров, уж лучше бы она продолжалась и дальше. Построенный в резком, угловатом стиле «архитектурного брутализма» семидесятых годов, отель опоясывает утес ломаными бетонными зигзагами, торчащими из гавани наподобие пушечных укреплений. Этот отель с конференц-центром, вероятно, неплохо бы смотрелся бы где-нибудь в Майами-Бич, однако в Монако, опоясывая основание изысканного шедевра Гарнье, он смотрится неуклюжим и вообще совершенно не к месту.

Однако еще больше бросалась в глаза публика, которую он к себе привлекал. «Лас-Вегасское» казино отеля было оборудовано столами для игры в кости и игральными автоматами для переманивания из-за океана любителей азартных игр — они не замедлили повалить сюда толпами. По иронии судьбы, торжественная церемония открытия отеля в сентябре 1975 года была поручена княгине Марии Оболенской, происходившей из знаменитой русской семьи, то есть из тех, кто столетие назад задавал тон в казино, прилепившемся на вершине скалы. Русская княгиня пришла в ужас, увидев нашествие солнечных очков, блестящих черных рубашек и ковбойских шляп, явившихся «освятить» игорные столы.

— Все, — прошептала она едва слышно, — конец старого Монте-Карло.

Княгиня Грейс серьезно относилась к культурным традициям Монако. Она стала основательницей ежегодного балетного фестиваля, задуманного в память гастролей Дягилева и его знаменитого «Русского балета». Что касалось архитектуры, Грейс душой болела за судьбу зданий в стиле «Belle Epoque» на холме Монте-Карло.