Георгий Ушаков - По нехоженой земле

Однако и теперь я еще не знал, радоваться ли добыче. Осмотревшись, убедился, что от ровных прибрежных льдов меня отделяют километра два с половиной торосов. Одно дело — ехать здесь на пустых санях, преследуя в охотничьем азарте медведя, другое дело — двигаться по торосам, погрузив на сани тушу убитого зверя.

Медведь оказался очень крупным и жирным. В живом виде он, должно быть, весил 400—450 килограммов. Сняв шкуру и с душевной болью бросив ее, я уменьшил вес почти на сотню килограммов. Столько же убавили внутренности, 'толстый слой жира, срезанный с туши, голова и лапы. Погрузив остальное на сани, я пустился в обратный путь. Много труда потратил, пока добрался до земли.

Мы вышли на берег, нашли сухое место, разбили лагерь и решили дожидаться солнца для астрономических наблюдений.

Скоро удача вновь посетила нас. По моему следу, привлеченный следами крови, стекавшей с саней, пришел второй матерый медведь. Он тщательно обнюхивал след и совсем не смотрел на берег. Уставшие и сытые собаки не почуяли зверя. Мы подождали, пока он подошел вплотную к берегу, и первая пуля Урванцева удвоила наши запасы мяса.

Теперь мы сильны и можем не беспокоиться ни за нашу работу, ни за собак. Если солнце заставит ждать себя даже неделю, все равно мы отсюда не уйдем.

День изобилия и отдыха. Собаки прямо-таки ходят по мясу. Время от времени какая-нибудь соблазнится куском повкуснее, погрызет его и снова укладывается спать на сухую землю. Давно они так не блаженствовали. Не постимся и мы. Освобожденная сковородка немедленно вновь заполняется медвежатиной и возвращается на примус.

На глинистых местах берега много отпечатков медвежьих лап. Они посещают эти места частенько. По-видимому, здесь у них «большая дорога» в период весенней миграции.

Весь день пасмурно. Часто летят крупные хлопья снега. Солнца не видно. Ну и пусть — рано или поздно, а мы его поймаем. Теперь праздник на нашей улице.

Удалось сделать только полуденные наблюдения. Остальное время дня было пасмурным. На небе — тяжелые черные тучи. Идет снег. Слабый ветер в течение дня менял румбы почти каждые полчаса. К вечеру он остановился на восточном направлении и засвежел. Температура воздуха понизилась. Лед в прежнем состоянии.

Трудно поверить, что сейчас июль. Где-то пышно распустилась зелень и палит солнце, а мы в течение всего дня не снимали меховых рубашек. Только птицы напоминают о том, что и у нас сейчас лето. Около шкуры медведя и мяса стоит беспрерывно галдеж и завязываются драки. Здесь пируют белые полярные чайки, поморники и несколько бургомистров. Мы их не трогаем. Знаем — шкуру все равно бросим, а мяса нам хватит.

Кроме чаек и поморников, нас часто навещают кулички. Несколько раз небольшими стаями появлялись гуси, которых мы не видели уже больше недели.

Наши предположения о том, что мы попали на «большую дорогу» медведей, подтверждаются. Сегодня после полудня в километре от лагеря опять появился медведь. Он шел спокойно. Обследовал каждую трещину, каждую льдину. Подойдя к лагерю на верный выстрел, зверь почуял опасность, насторожился, вытянул длинную шею, втянул носом воздух и, круто повернув назад, скоро скрылся в торошенных льдах. После этого появилась медведица с годовалым медвежонком.

Они больше двух часов провели на виду лагеря и приблизились метров на 300—350. Время от времени мамаша проверяла тюленьи лунки. Тогда медвежонок медленно брел позади. Как только он видел, что мать переставала заниматься делом, догонял ее, кувыркался на ходу через голову и ласкался. Все их движения и позы говорили о спокойствии за свою судьбу. Мы без всякого труда могли бы убить зверей, но мяса у нас хватало, и незачем было губить животных.

Погода улучшается. Иногда появляется солнце. Провели несколько наблюдений. Завтра, надо думать, закончим определение пункта и двинемся дальше.

Какая-то будет дорога? Хочется надеяться, что будет легче той, которую миновали. По правде сказать, эта надежда ничем не обоснована. Хотя вода и нашла себе выходы в море и освобождает поверхность льдов, но ее еще много.

Собаки заметно отдохнули и сегодня даже устроили потасовку, от которой не удержались и хромые. Но все они еще далеко не в форме: лапы разбиты и кровоточат, нужен довольно длительный отдых, чтобы раны затянулись. А впереди, если воды и будет меньше, поверхность льда, несомненно, хуже, чем была.

Днем переменный ветер. Температура, как и вчера.

Убили гуся. В меню разнообразие. Видели глупышей. Эта птица обычно держится у открытого моря. Возможно, что где-нибудь поблизости началось вскрытие льдов.

Прекрасный солнечный день. Все наблюдения закончены. Завтра в путь. Мы так обжились, так сроднились с местом, что не очень-то хочется покидать его, тем более что мысли о дороге совсем не радуют. Она, безусловно, будет еще тяжелее. Опять — вода, купанья, мучения собак и все прочее, вплоть до возможной нехватки собачьего корма, продовольствия и керосина.

В связи с этим сама собой пришла мысль — не остаться ли нам на все лето в этом исключительно благоприятном для промысла уголке. У меня кет никаких опасений за нашу жизнь при летовке в здешних местах. Зверя здесь достаточно, а добыть его мы сумеем. На санях лежат 280 штук патронов. При умелом использовании такого запаса вполне достаточно, чтобы не испытывать нужды в мясе. Хуже обстоит дело с топливом, но и тут можно найти выход. Жировая лампа может с успехом заменить примус. Летовка здесь заманчива еще и тем, что мы смогли бы по окончании распутицы совершать экскурсии в глубь Земли, чего не сможем делать с нашей базы. Психологически к такой перспективе мы тоже готовы, так как еще до выхода в поход предвидели возможность быть отрезанными от своей базы.

Сегодня к лагерю опять подходил крупный зверь. По всем признакам мы действительно на «медвежьем тракте». Уходя отсюда, мы сойдем с этого тракта. А дальше, в случае вынужденной летовки не в таком благоприятном месте, рискуем попасть в более тяжелое положение.

Но есть и другие доводы. Наша задержка сорвет подготовку экспедиции к следующей зимовке. А самое главное — Ходов, конечно, сообщит на Большую Землю о нашем «исчезновении», и это вызовет ненужную тревогу за нашу судьбу. Неминуемо будут приняты меры найти нас. В то время как мы, вероятно, без особых лишений будем летовать здесь, какой-нибудь ледокол отправится к Северной Земле, а наши летчики, рискуя жизнью, примутся обследовать Землю. Что на первый взгляд кажется разумным и целесообразным с точки зрения нашей личной судьбы, может оказаться ненужным в большом деле.