Кавказские Дни. Парижские Дни. - Ум-эль Бану Мирза кызы Асадуллаева
Перекладывая вещи в другую сумку, я вспомнила о письме Грандо, которое получила утром и еще не прочла. Ну и что? Я и по аккуратному, нудному почерку знала наперед содержание письма. Скорее всего, он рекомендовал, каким поездом удобнее ехать в следующий раз, и еще что-нибудь в этом роде. Я бросила письмо в сумочку, решив прочитать позже.
Белое платье, подчеркнутое жгуче-черными волосами и алыми губами, делало Гюльнар просто прекрасной! Она вытянула руку. Бриллиант на пальце горел как звезда.
- Какая ты красивая, Гюльнар! - ахнула я, и мое сердце стало наполняться завистью. Почему я не такая, как она?! Для чего нужно было Богу создавать эту разницу? Неужели он играет людьми? Такие вопросы часто мучили меня. Я старалась прогнать черные мысли, но безуспешно.
- Я так счастлива! - сказала Гюльнар. - Просто не верю своему счастью! Разве можно сравнить Перси с этим старым графом? К черту его титул!
Безусловно, родовой титул старого аристократа терял смысл рядом с Перси. Надменность и гонор потомственного графа вызывали насмешку на фоне красавца-американца.
Мак Тадден выглядел очень счастливым. Он всегда улыбался, был весел и мил. Он имел все, что необходимо для счастья: молодость, красоту, здоровье, ум, деньги. Его отец был очень богат. Он создал какой-то особенный химический медицинский препарат и сколотил огромный капитал. Я и после встречала много богатых людей. Но среди них не было счастливых.
Мак Тадден был умен и хорошо образован. Он хорошо разбирался в искусстве, ценил красоту. Перси постоянно проявлял заботу об окружающих. Я была влюблена в него. Слав Богу, что не очень. Но и этого оказалось достаточным для моих мук. Его речь и внешность волновали меня. Он был внимателен ко мне. А как он обожал Гюльнар! Мак Тадден заботился обо мне, как и Отто. Несчастный Отто! От него по-прежнему не было вестей. Это был плохой признак. Помнит ли его Гюльнар? По крайней мере, имени его она не произносила. Я же опасалась напоминать ей.
Мак Тадден так подружился со мной, что обещал и меня увезти в Америку. Я возражала: и одной кавказской дамы достаточно, чтоб удивить ведь Техас. Мои слова рассмешили Перси (он неплохо знал французский).
- Нет, никто не удивиться. Мои родители очень хорошие люди. Они с радостью примут обоих барышень. Прежде им не приходилось видеть таких женщин.
Поздним вечером мы отправились в самый лучший ночной клуб Парижа, чтоб отметить помолвку Перси и Гюльнар. Посетителей было много, очень много. Отовсюду доносились пение цыган, звон бокалов, разноязыкая речь. Как и во всех ночных клубах, русские песни чередовались с американским джазом. Все танцевали. Гюльнар и Мак Тадден танцевали, привлекая всеобщее внимания. Эта красивая парочка исполняла модный голливудский танец. Создавая резкий контраст, молодые люди были одинаково привлекательны: высокий светловолосый улыбчивый мужчина и женщина блистательной экзотической внешности. Прекрасная парижанка в белом платье! От них невозможно было оторвать взгляд!
Мы с Жеромом сидели за столиком. Он не приглашал меня на танец. Так мы давно решили между собой этот вопрос. Жером плохо танцевал. А мне не хотелось вертеться и кривляться, да еще с мужчиной, который не нравится мне. И вообще, сближаться можно и другими способами. Жером не соглашался с этой мыслью.
Вы все упрощаете. Людей издревле привлекали музыкальные ритмы, телодвижения, мимика. Не забывайте, что и царь Давид выражал танцем свою мистическую радость!
Мистическая радость! Да, Жером мог обосновать любое утверждение. Правда, порой его доказательства вызывали у меня сомнение. Мы, не видя других танцующих, любовались Мак Тадденом и Гюльнар.
- Скажите, как обстоят ваши дела с Грандо? Иногда я думаю, что не следовало знакомить вас, - спросил Жером.
- Поздновато сожалеть. Конечно, не стоит говорить о каких-то чувствах. Просто проводим время. Кстати, я получила письмо от Грандо и еще не читала его.
Я достала из сумочки конверт. Стало вдруг интересно прочесть письмо. Чем наблюдать счастье других, лучше увидеть ласковые слова, адресованные самой. Кому они не милы? Извинившись перед Жеромом, открыла конверт и стала читать.
«Дорогая, наверное, мое письмо огорчит тебя. Но, моя бедная малышка, это необходимо и тебе, и мне. Нам не стоит больше встречаться. Мы не схожи во всем: во вкусах, образовании, характерах. Я буду вспоминать с нежностью дни, проведенные с тобой, незабываемая моя. Расстаюсь с печалью .»
И аккуратная подпись - Грандо. Я оторопела, держа в руках этот листок, пахнущий ароматической бумагой, которую жег в мою честь Грандо. Перечитала трижды письмо, извещающее о расставании. Грандо не хочет больше видеться со мной! Эти короткие слова раскололи меня надвое. Да, в тот момент я любила его! Несмотря на скупость, сентиментальность, плаксивость. Любила.
- Что с вами? Вам нехорошо?
Не в силах ответить, я кивнула. Без слез отвечать на вопрос было невозможно. Чтоб подавить рыдания, отпила из бокала. Жером, почуяв неладное, не стал больше ничего спрашивать. Я сложила листок, опустила конверт в сумочку. Все стало ненавистным: и красная сумочка с печальным письмом, и душный шумный зал. Мне захотелось выпить. Не давая Жерому возможности поухаживать, я наполнила бокал шампанским из тяжелой бутылки. Легкое опьянение усугубило мою боль. Так стало жаль себя! Как несправедлива судьба! Подарив счастье Гюльнар, она в тот же миг сделала нечастной меня. Гюльнар получила роскошное обручальное кольцо, а я - прощальное письмо. Меня душили слезы. Вот-вот разрыдаюсь. Я выбежала из зала и направилась в туалет. Меня поприветствовала служащая - одна из бывших высокопоставленных российских дам.
Я вошла в пустую кабинку. Стоило сесть, как слезы ручьем покатились из глаз. Они текли по щекам, рукам, капая на платье и белый пол. Такой же белый пол, как на балконе нашего бакинского дома. Стоя на этом балконе, мы любовались морем. Там мне было. хорошо. А теперь нет ни того балкона, ни пристанища, ни тех дней. слезы потекли еще обильнее. Детские воспоминания усилили боль, я любила эти воспоминания и ненавидела Гюльнар, Грандо. Неужели вся жизнь пройдет в грезах и пустых ожиданиях? Эта мысль обожгла меня.
Я была еще молода. Неудачи могли сломить меня. Протягивала руки к надежде, но они каждый раз оставались пустыми. Необходимо было видеть это, когда все вокруг добиваются успеха, обретают желаемое, становятся счастливыми. Какой смысл в подобной жизни?
Сколько же
