Петр Чайковский - Ада Григорьевна Айнбиндер
Только что получил Ваше письмо от 6 июня и поспешил сию же минуту ответить Вам и доложить, что Вы не так понимаете Надежду Филаретовну и совершенно ошибаетесь на ее счет. Если при том, что она сама писать не могла, многое изменилось, но главною причиной, повторяю, есть и было состояние ее здоровья, тревога за которое отодвигало на задний план все, что не было связано с ее лечением. Вы не знаете, до какой степени лечение нервнобольных закабаляет их в массу мелких забот и как при этом собственное благополучие делается их единственным кумиром. <…> …неудивительно при этом, что у нее нет желания делать меня посредником между ею и Вами. <…> …если бы Вы по-старому написали ей о себе да об ней спросили, то ручаюсь, что она тогда откликнулась всей душой, и тогда Вы увидите, как ничуть не переменилось ее отношение к Вам. Но не надо ничуть спрашивать, почему она изменилась, потому что этого нет»[764].
Пахульский вернул Петру Ильичу его последнее письмо, и на этом все связи были окончательно порваны. Безусловно, была в этом и вина Чайковского, его настроения тоски, одиночества, ревностного отношения к потере прежнего внимания к себе. Все это не позволило ему понять и войти в положение некогда своего «лучшего друга»[765].
Кризис «музыкальных пряников»
В 1890 году Чайковский получил заказ от Дирекции Императорских театров на создание одноактной оперы и двухактного балета к сезону 1891/92 года, которые должны были идти в один вечер. «Щелкунчик» как сюжет для будущего балета был предложен Дирекцией с подачи Мариуса Петипа. Он уже за несколько лет до заказа музыки Чайковскому имел планы на «Щелкунчик» в качестве балета для воспитанников балетного училища. Однако и Чайковский был знаком с «Щелкунчиком» задолго до 1890 года. Впервые этот сюжет попал в его поле зрения в 1882 году, когда литератор Сергей Флеров прислал композитору свой перевод сказки Гофмана, который композитору очень понравился.
В отношении «Иоланты» история совсем иная. По словам брата композитора Модеста, сюжет «Иоланты» Чайковский выбрал сам. Известно, что впервые Чайковский прочел драму Генрика Герца «Дочь короля Рене» в февральском номере журнала «Русский вестник» за 1883 год, где она была опубликована в переводе Федора Миллера. Как признавался композитор в своем интервью в ноябре 1892 года, именно тогда, в 1883–1884 годах, у него впервые возникла идея создания оперы: «Сюжет этот очаровал меня своей поэтичностью, оригинальностью и обилием лирических моментов. Я тогда же дал себе слово когда-нибудь положить его на музыку»[766].
Новый, 1891 год – в кругу родных в Каменке. О ближайших творческих планах композитор пишет брату Модесту Ильичу Чайковскому, выбирая его как будущего либреттиста: «Вчера встречали Новый год в большом доме. Очень весело было. <…> Подумываешь ли ты об “Дочери короля Рене”, по всей вероятности, кончится тем, что я поеду в Италию сочинять, и нужно, чтобы к концу января у меня было в руках либретто. А балет?»[767]
В январе Петр Ильич сочинил по просьбе своего давнего приятеля французского актера Люсьена Гитри сочинил музыку к драматическому спектаклю «Гамлет» французской труппы в Михайловском театре в Петербурге. Впервые с музыкой Чайковского спектакль прошел в бенефис Гитри уже 9 февраля 1891 года.
В феврале Петр Ильич приступил к сочинению балета. Вскоре он получил известие, которое его сильно расстроило – его любимое детище оперу «Пиковая дама» сняли с репертуара Мариинского театра. О своих сомнениях в отношении дальнейшей работы для Императорской сцены композитор писал Ивану Всеволожскому:
«Между тем, продолжая верить в меня, в мои силы и способности, Вы хотите попытаться вернуть к моей музыке благосклонность государя и с этой целью предлагаете мне для будущего сезона новый труд. Вот по поводу этого-то труда я и решил написать Вам это письмо. Приступая к сочинению “Дочери короля Рeне” и “Casse-noisette”, я испытываю то чувство, которое испытывает человек, приглашаемый снова войти в дом, хозяин коего обхождением своим высказал перед тем явное нежелание иметь его своим гостем. <…> Но в таком случае не лучше ли мне от театра отдалиться? Есть целая обширная сфера музыкальной деятельности, которая привлекает меня не меньше театра, которую ради театра я почти забросил и к которой я вернусь с тем большей охотой и горячностью, чем глубже и обиднее мне дали почувствовать мою негодность в качестве театрального деятеля.
Войдите в мое положение, дорогой Иван Александрович! Философски перенести невзгоду, покориться силе неблагоприятных обстоятельств я, конечно, могу. Но ведь мне предстоит к будущему сезону написать оперу и балет. Это труд огромный, требующий большого напряжения, больших жертв. Могу ли я приняться за него, когда после афронта, нанесенного моему самолюбию снятием “Пик[овой] дамы” с репертуара, я могу в будущем сезоне ожидать более сильных проявлений немилости государя!»[768]
Тяжело, но работа движется, Чайковский решил использовать в балете звучание детских инструментов, попросил Юргенсона их прислать. Вскоре состоялась встреча Чайковского с Мариусом Петипа и Всеволожским – были обсуждены детали.
Прямо из Петербурга Чайковский отправился в длительное путешествие – композитор был приглашен американским композитором и дирижером Уолтером Дамрошем с концертами в США весной 1891 года. Петр Ильич согласился, даже боли в правой руке не охладили желания ехать в Америку. «Это до того выгодно и легко, что было бы безумием упустить случай съездить в Америку, о чем давно мечтал»[769].
Инициаторы приглашения русского музыканта приурочили его приезд к открытию крупнейшего в США концертного зала, построенного в Нью-Йорке на средства нескольких видных промышленных магнатов во главе с Эндрю Карнеги, основавшим в 1889 году специальную фирму («Music Hall Company»). Президентом этой фирмы стал музыкальный деятель Моррис Рено, который и составил первоначальную программу пребывания Петра Ильича в США. Предполагалось участие композитора в каждом из главных концертов фестиваля, посвященного открытию зала. Таким образом, участие Чайковского, чья музыка уже много лет исполнялась в США и была хорошо известна, должно было стать центральным событием торжеств. Одновременно Чайковский получил приглашение от французского издателя Феликса Маккара дать концерт в Париже. Это определило маршрут поездки, в которую Чайковский отправился из Петербурга 6 марта 1891 года.
Облик Парижа изменился с последнего визита Чайковского – для Всемирной выставки, проходившей здесь в 1889 году, была возведена металлическая башня по проекту инженерного бюро Александра Гюстава Эйфеля. На протяжении сорока лет башня оставалась самым высоким сооружением в мире.
24 марта/5 апреля Петр Ильич продирижировал концертом, полностью составленным из его сочинений. Все прошло успешно. «Про концерт я рассказывать не буду, ибо надеюсь, что из газет вы будете иметь о нем сведения. Скажу только, что концерт был очень удачен и что несколько дней я обращал
