Федор Раззаков - Леонид Филатов: голгофа русского интеллигента

Разные взгляды существуют на то, почему МХАТ развалился. Однако бесспорно, что это было не случайным явлением. Страна шла к своему развалу (вернее, ее вели к нему), и символы этой страны должны были треснуть по швам одними из первых. МХАТ как раз и был одним из таких символов. Правда, не будь во главе этого символа Олега Ефремова, который долгие годы придерживался либеральных ценностей, этот театр мог существовать столь же долго, как, например, БДТ или Малый театр, где правили конформисты Георгий Товстоногов и Михаил Царев (последний был еще и русофилом). Но Провидение, видимо, не случайно выбрало в 1970 году в руководители МХАТа именно Ефремова, который стал для этого театра своеобразным «троянским конем».

Вслед за МХАТом развалится и оплот либеральной фронды – «Таганка». Что тоже закономерно, поскольку Любимов был вылеплен практически из того же «теста», что и Ефремов, и не мог привести свой коллектив к какому-то другому итогу. Оба этих режиссера почти всю свою творческую жизнь были в оппозиции к советской власти, не понимая, что не будет ее, не будет и их, как выдающихся деятелей. Сопротивление питало их, заставляло быть вечно мобилизованными, готовыми к покорению новых вершин. Не стало ненавистной для них власти – и они «сдулись», потеряв в новых условиях приставку «выдающиеся».

Леонид Филатов был на стороне Горбачева и активно участвовал во всех процессах, которые несла с собой перестройка. 14 августа 1987 года его большую статью под названием «Несколько замечаний на злобу дня» публикует главная газета страны «Правда». Приведу лишь небольшой отрывок из нее, где Филатов весьма нелестно отзывается о бывших духовных пастырях советского общества:

«Скажу откровенно – мне становится страшно, когда я вижу, как люди перестраиваются за день. Сейчас часто можно услышать слова „совесть“, „гражданский долг“, „отечество“… „нравственность“. К сожалению, мы забыли, как звучит замечательное русское слово „стыд“. Теряюсь, когда вижу, как человек, который несколько лет назад пел замечательно красивые дифирамбы тем, кто довел наш театр и кино до их нынешнего состояния, сегодня бежит впереди прогресса и требует еще большей резкости, еще большей гласности. Прилично ли русскому интеллигенту так быстро менять убеждения, которые он отстаивал двадцать лет? А впрочем… Впрочем, может быть, многое в нашей жизни происходит именно из-за того, что слово „интеллигент“ сейчас значит „человек с высшим образованием“. В лучшем случае – „образованный человек“…»

Процитированный отрывок наглядно демонстрирует, что у Филатова еще сохраняются иллюзии по поводу интеллигенции, которую он считает одной из главных движущих сил общества, ее духовным лидером. Спустя несколько лет от этих иллюзий у него не останется и следа, и в той же «Правде» появится другая статья Филатова с диаметрально противоположным названием – «Как мерзко быть интеллигентом». Вот такой парадокс произойдет с нашим героем. Почему? Потому что именно в период перестройки и ельцинской «демократии» и вскроется истинное лицо этой прослойки общества, точнее, ее либеральной части. Она такое наворочает, что стенания Филатова о том, что к середине 80-х советские театр и кино доведены до «нынешнего» состояния, покажутся детским лепетом. Состояние, до которого «опустят» эти виды искусства в 90-е годы «демократы», окажется еще более ужасным, чем это было в середине 80-х. Если тогда это была беда, то в 90-е – полная катастрофа. Как говорится, заставь дурака богу молиться…

По этому поводу на память приходят слова Ф. М. Достоевского, сказанные более ста лет назад, но не потерявшие свою актуальность и поныне. А сказал он следующее:

«В смутное время колебания или перехода всегда и везде появляются разные людишки. Я не про тех так называемых „передовых“ говорю, которые всегда спешат прежде всех (главная забота) и хотя очень часто с глупейшею, но все же с определенною более или менее целью. Нет, я говорю лишь про сволочь. Во всякое переходное время подымается эта сволочь, которая есть в каждом обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея и признака мысли, а лишь выражая собою изо всех сил беспокойство и нетерпение. Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки „передовых“, которые действуют с определенной целью, и та направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается… В чем состояло наше смутное время и от чего к чему был у нас переход – я не знаю, ди и никто, я думаю, не знает – разве вот некоторые посторонние гости. А между тем дряннейшие людишки получили вдруг перевес, стали громко критиковать все священное, тогда как прежде и рта не смели раскрыть, а первейшие люди, до тех пор благополучно державшие верх, стали вдруг их слушать, а сами молчать; а иные так позорнейшим образом подхихикивать».

Но вернемся в 1987 год.

30 сентября Филатов закончил сниматься в фильме «Шаг». Впереди у него были два новых кинопроекта: на «Ленфильме» он собирался сниматься у режиссера Наума Бирмана в фильме «Сирано де Бержерак» по драме Ростана, а также должен был играть главную роль в экранизации «Игрока» Ф. Достоевского, которую собирался осуществить его друг Константин Худяков. Увы, но оба эти проекта не увидят свет по техническим причинам.

Зато в эти же дни Филатов снялся на телевидении в собственном произведении – сказке «Про Федота-стрельца, удалого молодца». Эта сказка уже нашла своего читателя, выйдя в середине 1987 года в журнале «Юность». Как мы помним, это произведение Филатов начал писать еще при Брежневе, в 1980 году, и именно то время питало ее. Это была хлесткая и талантливая сатира в стихах на последние годы правления «дорогого Леонида Ильича». Про то, как циничные правители как хотят пользуют Федота-стрельца, а в его лице и весь «расейский народ», посылая его в разные дали за тем, «чего на белом свете вообче не может быть». В итоге терпение Федота-стрельца иссякает и он, с помощью все того же «расейского народа», отлучает от власти ненавистного царя и его сатрапов.

Поскольку с декабря 86-го был взят официальный курс на дискредитацию брежневского правления, эта сказка оказалась как нельзя кстати. Вот почему ее опубликовали в печати и сняли на телевидении. Успех сказки был ошеломительный: слава Леонида Филатова как поэта оказалась на уровне его киношной славы. Сразу несколько театров страны вознамерились перенести это произведение к себе на сцену, был даже вариант ее экранизировать. Однако последнее произойдет много позже – уже в начале следующего тысячелетия, когда сказка снова станет актуальной: Федота-стрельца, а с ним и «весь расейский народ» верховные власти опять поимеют, причем настолько цинично и нагло, что «дорогому Леониду Ильичу» и в страшном сне не могло присниться. Однако того успеха, какой имел «Федот-стрелец» в перестроечные годы, фильм этот уже иметь не будет. Впрочем, об этом еще пойдет речь впереди, а пока вернемся в 1987 год.