Ирвинг Стоун - Страсти ума, или Жизнь Фрейда

– Я полагаю, Рудольф начал пить, принимать наркотики и волочиться за женщинами, потому что император не поручал ему никакого серьезного дела. В конечном счете он возненавидел отца и самоубийство стало актом мести.

– Я не слышала, чтобы ходили такие слухи.

– Ты и не услышишь, Марти. И будь добра, пожалуйста, не ссылайся на мое мнение. У меня могут появиться трудности, если придется его доказывать.

3

Неврологи привыкли к тому, что у их пациентов бывают рецидивы, и все же Зигмунд был крайне расстроен, когда Йозеф Брейер сказал ему, что фрау Эмми фон Ней–штадт вновь заболела и по совету местного врача уехала в Северную Германию в санаторий. Неприятно, когда исчезает то, что казалось ему излечением, ведь дело фрау Эмми было ключевым в доказательстве тезиса, что лечение под гипнозом может стать важнейшим инструментом терапии при неврозе. Он посчитал на пальцах, а затем сказал Йозефу:

– Она вернулась домой в июне, чувствуя себя хорошо, то есть семь месяцев назад, и из сказанного тобой следует, что у нее все было в норме до Рождества и Нового года. Как она себя чувствует сейчас? И почему был перечеркнут наш курс лечения?

– Вновь возобновился один из видов тика, появились и другие симптомы, включая частичный паралич ноги. Может быть, скрытые воспоминания слишком долго сидели у нее в голове, слишком глубоко укоренились, чтобы оказаться удаленными одним курсом лечения? Направь–ка ее врачу описание теории гипноза и того, при каких симптомах он был эффективен.

– Напишу сегодня же. Ну что ж, я потерпел неудачу, а ты можешь торжествовать победу. В воскресенье Берта Паппенгейм обедала у нас, а в понедельник она уехала во Франкфурт. Она подключается к движению в защиту прав женщин в Германии и намерена посвятить этому остаток своей жизни. Должен сказать, выглядит она крепкой и счастливой.

– Во имя какого же права она намерена действовать? – спросил Йозеф охрипшим голосом. – Избирательного права, судебного, права наследования?

– Права учиться в университете и иметь профессию, права на лучшие условия работы на фабриках…

Йозеф воздержался от дальнейших замечаний.

– Заранее спасибо за письмо, Зиг; если состояние фрау Эмми не улучшится, тогда посоветую ей вернуться в Вену и вновь пройти курс лечения у тебя. Мы знаем, что терапия путем внушения должна повторяться до тех пор, пока не будут устранены вторичные последствия.

Зигмунд ответил мрачно:

– Надеюсь, что мы говорим не о капле воды, падающей на скалу. Если подсознание – скала, а не губка, то нам придется искать пути, как направить на него целый водопад.

На заседании Венского медицинского общества, состоявшемся на следующий день, он выслушал ожесточенные нападки Мейнерта на гипотезу мужской истерии, выдвинутую в Париже Шарко. «Он не может оставить в покое эту тему», – подумал Зигмунд. Хотя Мейнерт не упомянул измены Зигмунда, слушатели прекрасно понимали, кто привез в Вену концепцию мужской истерии.

Дождавшись окончания заседания, Зигмунд подошел к Мейнерту и сказал:

– Господин советник, можно проводить вас до дома?

Борода и брови Мейнерта поседели, в зачесанных назад волосах было также много седины, придававшей его властной голове налет доброты.

– Нет, мой молодой друг, вы не можете проводить меня. Вы любите поважничать. Вам нравится ходить по той же причине, по какой Пегасу нравится летать: из–за возбуждающей способности движения вы бегаете по Рингу быстрее дворцовой кареты. Тем не менее мне будет приятно пройтись с вами. Я человек медлительный, мне доставляет удовольствие ставить ногу на землю после каждого шага.

Зигмунд рассмеялся: Мейнерт был в хорошей форме и сказывался его восхитительный характер.

– Я знаю также, что вы хотите поспорить, а я не намерен бежать рядом с вами как умом, так и ногами.

– Не спорить, господин советник, а обсуждать. Со всем уважением могу ли я высказать предположение, что в ваше описание трех стадий гипноза Шарко вкралась неточность?…

Мейнерт позволил Зигмунду объяснить и терпеливо выслушал его, пока они не дошли до двери дома Мейнерта. Он позвонил смотрителю, хлопнул Зигмунда по плечу и сказал:

– Спасибо за просветившую меня прогулку.

Дело, возможно, и кончилось бы этим, не опубликуй профессор Мейнерт свою лекцию в «Медицинском журнале». Зигмунд считал, что в вопрос должна быть внесена ясность, поэтому он написал в венский «Медицинский журнал» о том, что назвал «путаницей» Мейнерта. Это задело профессиональную гордость Мейнерта. Он перешел в наступление, поместив в еженедельном журнале серию статей, в которых огульно осудил теорию Шарко о самовнушении как причине истерического паралича, утверждая, что истинная причина такого паралича – органическая. Уничтожающий удар Мейнерта содержался в строке: «Я нахожу пропаганду господином доктором Фрейдом терапии посредством внушения тем более примечательной, что он выехал из Вены как врач, хорошо подготовленный в физиологии».

Ссора стала достоянием широкой публики. Йозеф Брейер не поленился хорошенько отчитать Зигмунда. Тот настаивал, что должен давать сдачи, когда на него нападают.

– Йозеф, Мейнерт написал, что я работаю здесь «как частнопрактикующий гипноз». Это может создать ложное представление, будто я занимаюсь только гипнозом. Я работаю здесь как специалист по нервным болезням и применяю все методы, имеющиеся в распоряжении невролога. Мейнерт называет гипноз глупостью. Мы, ты и я, знаем лучше его; мы помогли больным людям, ты первый, а я, следуя за тобой.

Йозеф Брейер устремил свои усталые глаза на друга; он был мирным человеком.

– Согласен, Мейнерт зашел слишком далеко, но пусть ему придется преодолеть долгий путь от своего ошибочного утверждения. Вам, приват–доцент, не следует втягиваться в профессиональную ссору с более пожилым человеком.

Зигмунд не понимал логики его рассуждений, ибо был задет тем, что Йозеф говорил «вы» вместо привычного «ты». Но он не принял во внимание совет. На следующий день он составил обзор книги «Гипноз» швейцарского невролога Августа Фореля. Он высоко отозвался о книге, кратко изложил ее содержание и заключил словами: «Движение, старающееся ввести лечение посредством убеждения в терапевтический арсенал медицины, добилось успеха в других странах и вскоре добьется своей цели в Германии и Вене». Далее он обратил внимание на замечание Мейнерта, который лишь вскользь упомянул о Фореле перед научной аудиторией, назвав его к тому же «южанин Форель» и противопоставив «северным оппонентам гипноза», более склонным к хладнокровному мышлению. Зигмунд напоминал читателям, что Форель родился на берегу Женевского озера, которое Мейнерт, видимо, спутал со Средиземным морем. Устав от обвинений, что он–де прибегает «к уловкам и к ненаучному образу мыслей», пользуясь гипнозом, Зигмунд позволил себе выпад в адрес Мейнерта: