Писательская рота - Сергей Егорович Михеенков
«…у него была справка, по которой в армию не брали».
«…Я работала художественным редактором “Детгиза”. Мы издавали повесть “Иван”. В редакции я сразу узнала Войтинского. Меня он вспомнил, ведь я была младше. Я спросила, вымышленные его герои или нет. Он ответил: вымышленные. Услышав о Косте Холодовском, насторожился. А когда я сказала, кто я, и назвала его Войтинским, пришёл в ужас и вылетел из редакции. С фронтом всё таинственно. Он говорил, что прошёл войну без единой царапины, что сидел 11 месяцев в тюрьме с бандеровцами во Львове, ожидая вместе со всеми расстрела, а потом его кто-то вытащил. Но если бандеровцев расстреляли, а он вышел на свободу, значит, он мог быть подсадной уткой. И, стало быть, связан с органами. <…> А “Ивана” он написал, между прочим, на даче моего однокурсника по Полиграфическому институту Леонида Рабичева».
В закоулках загадочной биографии Богомолова отметился художник и писатель Леонид Рабичев. Цитировать его не стану. Скажу только, что основной смысл его откровений сводится к тому, что Богомолов не тот, за кого себя выдаёт, что написанием лучших своих книг он обязан его, Рабичева, даче, его рассказам о войне и его письмам с фронта…
«Связан с органами» — это для среды, в которой выстраивали свою внутреннюю идеологию и проповедовали её Холодовская и Рабичев, — и диагноз, и приговор одновременно. Так что намёки на мутное военное прошлое Богомолова из уст этих критиков и правдоискателей смахивают на заговор.
Смерш — организация сложная. И то, что сделали для Победы солдаты и офицеры Смерша, неоценимо. Именно это надо иметь в виду прежде всего, пытаясь что-то понять в биографии и военной службе Владимира Богомолова.
Изучая документы, найденные в Подольском архиве Министерства обороны — списки личного состава, ведомости, переписку военных ведомств и другие, — невольно суммируешь некоторые характерные детали. Например, везде национальность Владимира Войтинского — «русский». В некоторых публикациях Богомолова упрекают, что он стеснялся того, что он еврей, что старался избавиться от своего еврейского происхождения как от нежелательного прошлого.
Возможно.
Потому-то, можно предположить, он и шарахнулся от своей бывшей однокашницы. Она видела в нём не того, кем он вернулся с войны, и пыталась укорить его прошлым…
Согласно тем же документам Владимир Войтинский пропал без вести 6 февраля 1944 года. Именно в это время и в связи с выбытием из списков личного состава появляется запись о матери Надежде Павловне и её домашний адрес. До этого во всех анкетах и ведомостях в графе сведений о семье стоял прочерк или краткое «нет».
Одно из условий для идеального разведчика — необременённость семейными узами. Свобода от привязанностей к близким, от ответственности, беспокойства и заботы о них. Этакое вольное сиротство. Которое, возможно, Войтинский для себя просто придумал.
Выполнял секретное задание командования? Возможно. Иначе как объяснить такое к нему доверие высших чинов ГРУ после войны, когда он взялся за тему войны и потребовался доступ к секретным архивам? Тем более что и сюжет его главного романа развёртывался в августе 1944 года, а в канун августа будущий автор «Момента истины» и пропал без вести…
Документы, найденные в архиве, тоже противоречивы. Одни свидетельствуют о том, что 6 феврале 1944 года Войтинский пропал без вести. Другие — что 12 февраля 1944 года он в звании старшины прибыл с группой бойцов в 6-ю роту одного из полков 8-го гвардейского механизированного корпуса.
Именно в это время Войтинский из войсковой разведки переводится в Смерш. Совпадение?
Когда он уже служил на Чукотке, появился следующий документ:
«НАЧАЛЬНИКУ УПРАВЛЕНИЯ ПОГИБШЕГО И ПРОПАВШЕГО БЕЗ ВЕСТИ РЯДОВОГО И СЕРЖАНТСКОГО СОСТАВА
Прошу снять с учёта потерь в/с ВОЙТИНСКОГО Владимира Иосифовича уроженца г. Москвы, на которого Вами было выслано извещение за № ПР-3012 от 30.12.46 года как на пропавшего без вести в феврале 1944 года, так как при обследовании инспектором Райсобеса выяснилось, что он жив, находится на Чукотке и на днях имел оттуда разговор со своей матерью.
Киевский райвоенком
полковник ФРОЛОВ.
Врио начальника I части
капитан ЗАСЛАВСКИЙ.
19.02.47».
Как объяснить этот документ?
Настало время, когда Владимира Иосифовича Войтинского можно было числить среди живых…
С октября 1946 года он служил на Южном Сахалине. Здесь участвовал в зачистках от диверсионно-террористических и шпионских групп, оставленных на островах японцами. Снова был ранен. После госпиталя направлен в 3-е Главное управление МГБ СССР.
После войны экстерном окончил среднюю школу рабочей молодёжи. В 1952 году поступил в МГУ на отделение русской филологии.
В 1957 году в журнале «Знамя» вышла повесть «Иван». Проза Владимира Богомолова сразу же нашла своего читателя. А в 1962 году режиссёр Андрей Тарковский снял по ней художественный фильм «Иваново детство». До 1998 года повесть была издана 219 раз на сорока языках мира. Потрясающий успех!
Вместе с поклонниками и почитателями появились завистники и злопыхатели. Как водится… И бродят по интернету «свидетельства» так называемой альтернативной биографии. Есть ли в них хотя бы крохи правды? Возможно. И даже вполне вероятно. Но это лишь подтверждает, что, прежде чем стать автором повести «Иван» и романа «В августе сорок четвёртого», Владимир Иосифович Войтинский (Богомолец) проделал большой, мучительный и опасный путь, который мог прерваться и в 1942-м под Вязьмой на мёрзлом поле, когда залёгшую роту немцы накрыли миномётным огнём, и в 1943-м при форсировании Днепра, и в 1944-м, когда он, возможно, вместе со своими героями старшим лейтенантом Евгением Таманцевым, капитаном Павлом Алёхиным, лейтенантом Андреем Блиновым гонялся по белорусским лесам в прифронтовой полосе 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов за абверовцами, да и после окончания войны, когда участвовал в ликвидации бандеровских банд на западе Украины и японских диверсионных групп на Южном Сахалине. Этот сложный путь и сделал, вылепил из Войтинского (Богомольца), из нервного юноши и недоучившегося школьника, а затем новобранца и десантника сначала солдата, потом офицера и разведчика замечательного писателя Владимира Осиповича Богомолова.
Писатель Станислав Минаков в одном из своих эссе точно охарактеризовал те кучевые-грозовые и перистые облака, которые всю жизнь нависали над головой Богомолова: «О писателе Владимире Богомолове впору писать приключенческий роман, настолько его биография — подлинная и вымышленная — неожиданна, изменчива, интересна, захватывающа. В ней и тайна, и война, и служба в разведке-контрразведке, и борьба с бандеровскими и дальневосточными бандами, и тюрьма, и писательство — с доступом в спецархивы, куда другим хода не было, и принципиальность, и непримиримость. Богомолова многие считали писателем огромного таланта и обладателем невыносимого, конфликтного характера. Один из лучших
