Николай Островский - Раиса Порфирьевна Островская
…Ее жизнь, как и жизнь моей мамы, сложилась нелегко. С детских лет матери Николая пришлось работать на чужих людей: нянчить детей, копаться в огородах, пасти гусей. Учиться было некогда.
— Мне так надоели чужие дети, — рассказывала Ольга Осиповна, — что я с радостью вышла замуж за вдовца Алексея Ивановича Островского, который был старше меня на двадцать один год. Шла в надежде, что детей у пас не будет. Но ошиблась. Дети пошли один за одним. Всего их у меня было шестеро. Двоих похоронила в детстве, а четверых вырастила, причем почти одна: Алексей Иванович мало интересовался детьми. Ему было некогда, грамотный человек в селе нарасхват. Постоянной работы в селе не имел. Труд солодовщика на винокуренном заводе был сезонным, на лето завод закрывался, и Алексей Иванович переходил на работу сидельцем в винную лавку. Но чаще всего он уезжал искать работу в других селах и городах. Поэтому вся забота по дому и о детях ложилась на мои плечи. Чтобы как-то свести концы с концами, я занималась шитьем. За пошив юбки и кофты получала десять копеек, за фартук — пятак. Иногда заказчицы приносили молоко, яйца. Вот так я и жила в ту пору, выбиваясь из сил.
…Ольга Осиповна Островская. Так она записана в церковной книге, где зарегистрировано рождение ее сына Николая, так она расписывалась в документах. Уже после смерти Николая, в 1940 году, она написала «родословную Коли» и коротко сообщила о себе:
«Я родилась в 1875 году в городе Дубно Волынской губернии». Отец ее был выходец из Чехии. Приехал в Россию в 1862 году из Брно в группе переселенцев. Звали его Заяц Иосиф Иосифович.
Ольга Осиповна хотела, чтобы ее дети получили образование.
— Когда две старшие дочери, Надя и Катя, окончили сельскую школу, — рассказывала мне Островская, — встал вопрос: что делать дальше? Учиться нет средств. Алексей Иванович достал справку о том, что его отец был участником Севастопольской войны, и с этой справкой повез девочек в город Острог. Их приняли в городское училище на казенный счет.
Старшая дочь Надежда, окончив к шестнадцати годам курсы учителей, получила звание учительницы и была послана в село Боложовка на Западной Украине. Вскоре Надежда Алексеевна вышла замуж и поселилась с мужем под Петербургом. В 1920 году она умерла от тифа.
Вторая дочь Островских, Екатерина, тоже стала учительницей, вернее, помощницей учительницы, и работала в соседнем селе. Тоже рано вышла замуж, но разошлась с мужем. Впоследствии Екатерина Алексеевна вышла замуж вторично; в 1926 году она с мужем и дочерью жила в Шепетовке.
Старший сын Ольги Осиповны Дмитрий десятилетним мальчиком был отдан в учение в город Острог к хозяину Ферстеру.
— Осталась я одна с Колей, — вспоминала Ольга Осиповна. — Но сердце рвалось ко всем. Поэтому часто мне приходилось оставлять Колю одного. Особенно болела душа о Мите. Ведь ему только десять лет… и я чувствовала, что ему несладко живется у хозяина… Иногда в одну ночь, всеми правдами и неправдами, я добиралась до Острога, чтобы взглянуть на Митю.
Однажды иду по улице и вижу: мальчишка несет железо на плече, сам грязный, только глаза блестят. Присмотрелась — Митя! У меня ноги подкосились. Позвала его, а он не остановился. Я за ним. Он бросил во дворе железо и сказал: «Все равно уйду от хозяина!» Спрашиваю: «Что случилось?» Он поднял рубашку. Смотрю — весь в синяках. Рассказал, что пьяный мастер ночью послал его за водкой, стащив с постели. Митя не хотел идти, тогда хозяин стал топтать его ногами, ударил в живот.
Услышала я это, заплакала, стала успокаивать сына и обещала прислать отца. Дома рассказала все мужу, а он говорит: «Что ж тут делать, ведь ему нужно учиться».
На другой день иду я в погреб за картошкой, смотрю — стоит Митя, грязный, и стонет. Ввела его в избу, выкупала, уложила в постель. У него отеки на животе, страшно смотреть. Я хотела подать в суд, но поняла, что ничего этим не добьюсь…
Рассказывая, Ольга Осиповна украдкой от Николая смахивала слезы.
Погружаясь в прошлое, она на некоторое время забывала сегодняшнее, не менее тяжелое…
Но взглянув, бывало, на прикованного к постели своего младшего сына, обрывала свое грустное повествование о Мите и уже бодрым, веселым голосом начинала рассказывать о том, как рос ее Колюська.
…Из воспоминаний Ольги Осиповны:
— Коля с детских лет тянулся к знаниям, книгам. Когда ему исполнилось четыре года, он не отходил от сестер, особенно если они готовили уроки. Иногда, с разрешения учительницы, сестры брали его с собой в школу, усаживали за парту, и он сидел, не шевелясь, жадно впитывая все, что говорилось на уроках. Так незаметно он научился читать.
Судя по рассказам Ольги Осиповны, — я и тогда, в 1926 году, и позднее часто расспрашивала ее, — Коля рос живым, впечатлительным ребенком. Предоставленный самому себе, он целые дни просиживал у пруда. Иногда удавалось (украдкой от помещика, которому принадлежал пруд) ловить рыбу. Там же, у пруда, Коля читал книжки. От наблюдательного мальчика ничего не ускользало. Он видел тяжелый труд крестьян, рабочих, их детей, которые до изнеможения работали на панских полях. Он ненавидел панских сынов и дочерей, сытых, самодовольных, наглых, с пренебрежением относящихся ко всем беднякам. Рано мальчик стал понимать, что такое несправедливость в жизни.
И однажды по-своему, по-детски, он рассчитался с паном. Как-то крестьянки пришли к управляющему с просьбой доплатить им за проделанную работу. Тот отказал. Женщины ушли со слезами.
Коля все это видел. И вот он собрал своих друзей, выбрал момент, когда никого не было, и забросал камнями контору помещика.
— Возбужденный и довольный, Коля вернулся домой, — вспоминала Ольга Осиповна. — Не успела я и поговорить с ним, как влетел управляющий и бросился к Коле с кулаками. Я загородила сына. «Этот хулиган перебил в конторе все стекла!» — закричал разъяренный управляющий. Когда мы остались одни, я спросила Колю: «Зачем ты это сделал?» — «А пусть не издеваются над людьми!»
Из рассказов Ольги Осиповны было ясно, что Николай с ранних лет на своем собственном опыте учился классовому самосознанию. Повлияли на его формирование в детстве и рассказы отца, Алексея Ивановича. Об этом мне стало известно позднее из воспоминаний Екатерины Алексеевны: «Зимними вечерами отец рассказывал о боевых походах, о героизме русских солдат… С большим вниманием мы слушали его рассказы о боях на Шипке, под Горным Дубняком, у Плевны. Первые
