Николай Островский - Раиса Порфирьевна Островская

Р. Островская

НИКОЛАЙ ОСТРОВСКИЙ

*

© Издательство «Молодая гвардия», 1974 г.

1

Встреча

Сестра почти силой втолкнула меня в кухню.

За обеденным столом рядом с мамой сидел человек, уже знакомый мне по фотографии.

Первое, что я заметила, — пышные темно-каштановые волосы; зачесанные вверх, они волной спадали на левую сторону. Темные брови, почти сросшиеся у переносицы. Глубоко посаженные карие глаза. Они казались огромными и подчеркивали бледность матового лица.

«Какой красивый!» — промелькнуло у меня в голове… И от этого я еще больше сконфузилась.

— Ну что же ты скрылась? — обратился он ко мне.

Сколько раз впоследствии я до мельчайших подробностей припоминала эту встречу, которая изменила мою судьбу, встречу с человеком, имя которого признано символом нашего комсомольского поколения. С человеком, книга которого выдержала сотни изданий и в десятках миллионов экземпляров разошлась по всему миру. С человеком, жизнь которого сделалась образцом поведения коммунистической молодежи всех стран.

Несколько поколений советских людей воспитано на книге «Как закалялась сталь». Она вселяет веру в светлое будущее человечества, пробуждает готовность к любым жертвам ради осуществления высокого идеала. «Как закалялась сталь» — это книга мужества, выдержки, огромной силы воли, которую воспитал в себе человек, намертво прикованный к постели.

Сегодня молодежи не надо представлять автора книги о Корчагине: родился в 1904 году, умер в 1936-м, «Как закалялась сталь» опубликовал в 1932—1934-м… Книга о Корчагине трижды экранизована, сколько этому герою посвящено живописных, скульптурных, графических работ — и не счесть.

А я помню первое рукопожатие этого человека, когда еще ни он, ни я — никто не знал, какая судьба его ожидает.

И поток писем, не иссякающий уже несколько десятилетий! Сколько их прошло через мои руки, этих писем, адресованных автору Корчагина, писем тридцатых годов, со следами «метельной» стилистики, свойственной тогдашним комсомольцам: «Павел, братишка!..», писем времен Великой Отечественной войны, написанных, бывало, и за несколько часов до смерти… Писем нынешних. Я чувствую, как Николая Островского читают сегодня.

«Какое счастье, что у нас есть Павка Корчагин, наш современник, друг, учитель молодежи!» — пишет читательница из Риги. Учитель из Костромы благодарит Островского: «И если удалось за прожитую жизнь сделать для Родины хоть что-то полезное, спасибо тебе, Николай Островский, любимый писатель, друг, человек». А вот идущие от сердца слова ученика 10-го класса одной московской школы: «Николай Островский! С чувством гордости за великую Родину произносим мы его имя! Николай Островский! С этим именем шли на смерть молодые люди в годы Великой Отечественной войны! Имя Николая Островского, заглушая рев реактивных двигателей и взрывы атомных бомб, зовет нас на великую борьбу за счастье народа! И над этой книгой мы клянемся, что станем верными продолжателями великого дела построения мира на земле».

Первый космонавт Юрий Гагарин записал:

«Таких людей — народ не забывает. Жизнь Николая Островского всегда будет ярким маяком для нашей молодежи»[1].

Сегодня его творчество исследуют ученые-литературоведы и горячие публицисты; о нем написаны диссертации и очерки, изучается его биография, его творческая лаборатория, его место в литературном процессе тридцатых годов, в истории всей советской литературы, его роль в становлении того всемирно-исторического явления, которое зовется мировоззрением советского человека.

Я не могу и не хочу повторять других авторов. Биография, которую я пишу, — это прежде всего пережитое мною лично. Это жизнь замечательного человека, увиденного мной очень близко. Я понимаю, что у такой точки зрения есть свои трудности. Но я расскажу читателям прежде всего то, что знаю сама, что произошло на моих глазах…

Потому что при имени «Николай Островский» я все-таки вижу не монументальные скульптуры, не героев соответствующих фильмов и даже не то лицо, которое чаще всего смотрит на читателя с массовых изданий книги о Корчагине.

Я вижу того молодого парня с пристальным взглядом за обеденным столом у нас, в Новороссийске 1928 года…

Итак, я жила тогда с родителями в городе Новороссийске. У моей мамы Любови Ивановны Мацюк была подруга в Шепетовке; звали ее Ольга Осиповна, у нее была дочь Екатерина и два сына: Дмитрий и Николай. И вот, помню, в мае 1926 года Ольга Осиповна написала нам, что ее сын Коля лечится в одном из крымских санаториев и что после лечения врачи рекомендуют ему пожить несколько месяцев на юге — закрепить результаты лечения. Письмо заканчивалось просьбой принять Колю.

Его сразу пригласили.

Вскоре получили второе письмо. Уже от самого Николая. В письмо он вложил свою фотографию, просил выслать наши. Давайте заочно познакомимся, писал он, чтобы при встрече на знакомство времени не терять.

Я подумала: вот это темп!

Получив фотографию Николая, мы с сестрой рассматривали ее с любопытством. На нас смотрело красивое, серьезное, вдумчивое лицо.

Мне тогда было двадцать лет. Моя сестра была уже замужем и имела девятимесячного сына, но тем не менее каждая из нас сочла, что фотография Николая прислана именно ей.

На самом же деле она была прислана всем нам, ведь Николай еще никого не знал в нашей семье.

Помню, в момент получения письма сестра кормила сынишку. Мальчик сидел на высоком детском стульчике у стола на веранде, а я стояла во дворе у окна. Распечатав письмо, я достала фотографию и через окно показала сестре. Она попросила передать снимок ей, чтобы посмотреть ближе. Я же, зная, что она не может отойти от ребенка, стала поддразнивать ее:

— Ну и красивый парень!

Наконец, уложив ребенка в кроватку, сестра вышла ко мне во двор. Тогда я стала бегать от нее, она — за мной. Устав, я передала фотографию ей.

— Да, — сказала она, — парнишка ничего, смотри не влюбись!

Вскоре пришла мама.

Письмо и фотография вызвали у нее массу воспоминаний о ее давней дружбе с семьей Островских.

Моя мать, да и отец тоже уроженцы того самого села Вилия Острожского уезда Волынской губернии[2], где жили Островские и где родился в 1904 году, 29 сентября по новому стилю, самый младший сын Алексея Ивановича и Ольги Осиповны Островских — Николай. Ольга Осиповна была свахой моей