Мальчики-охотники за удачей в Китае - Лаймен Фрэнк Баум
– Мы поедем, – коротко сказал доктор. – Но если к первому сентября мы не вернемся, вы должны провести расследование и…
– Если? – переспросил консул, бросив на нас любопытный взгляд.
– Если вы узнаете, что мы исчезли или с нами что-то случилось, позаботьтесь, чтобы Май Ло был наказан, – заключил доктор.
– Сделаю все, что в моей власти, – ответил консул. – Китайский характер сложный и чрезвычайно коварный. Но я уверен, что Май Ло не выдал бы этот документ, если бы не собирался честно его выполнять. Я сохраню оригинал у себя в сейфе, а вы можете на всякий случай взять перевод.
Мы поблагодарили его и ушли, причем настроение у нас было более мрачное, чем подозревал консул. Мы ведь не могли сказать консулу, что собираемся увезти сокровища из наследственных залов принца Кая, и, если нас при этом поймают, Май Ло обвинит нас в воровстве и прикажет казнить. И неважно, что мы это делаем в соответствии с желанием покойного принца.
– Май Ло, должно быть, заподозрил, зачем нам нужно попасть в Кай-Нон, и поэтому вставил этот опасный пункт, – сказал я.
– Верно, – согласился доктор Гейлорд, – этот тип очень ловко поймал нас. Но, может, он сделал это без дурных намерений.
– Я бы на это не поставил, – сказал я. – Консул знает китайцев, он сказал, что они коварны. У Май Ло, кажется, не больше ума, чем у комка глины, но именно поэтому он вдвойне опасен. Невозможно сказать, что он знает и о чем думает.
– Если мы будем возражать против этого пункта в договоре, мы признаемся в дурных намерениях, – заметил доктор, – а если мы промолчим, он сможет использовать этот пункт, чтобы оправдать наше убийство.
– Что ж, – мрачно сказал я, – я начал это дело и собираюсь идти до конца.
– Я тоже, – согласился доктор Гейлорд, но мне не понравилось, как он это сказал.
Глава 11
Неожиданное бегство
Никто не может представить себе гигантский размер Китайской империи, пока не проплыл по великому водному пути – по Янцзы и не увидел миллионы и миллионы туземцев и на реке, и на ее берегах. Первые четыреста миль извилистого, как змея, течения Янцзы кажутся одной непрерывной деревней, за которой видны искусно обработанные сады и поля. Люди, как правило, кажутся мирными и постоянно занятыми работой, но мы вскоре обнаружили глубокую врожденную неприязнь к иностранцам, заставляющую смотреть на нас мрачно или сопровождать злорадными насмешками. Когда мы причаливали к берегу реки, они собирались, выкрикивали насмешки или корчили гримасы, как толпа озорных школьников, и мы начали сознавать, что поездка без охраны была бы очень опасной.
Наш пароход был маленьким пыхтящим плоскодонным судном, но, несмотря на свою непритязательную внешность, деловито пускал пар и двигался быстро. Май Ло специально нанял его для нашей группы, и в нем мы должны были доплыть до Ичана, где мы пересядем на мулов и слонов и двинемся дальше в Кай-Нон.
Май Ло из покорного пресмыкающегося служителя принца Кая, каким мы его знали, превратился в другого человека. На пароход в Шанхае он сел в великолепных шелковых одеяниях в сопровождении толпы слуг из своей провинции, которых подобрал в городе. Он был такой же молчаливый и сдержанный, как раньше, но вел себя с большим достоинством. Его приказы исполнялись беспрекословно, словно он диктатор или даже сам император, а когда он говорил в кем-нибудь из нас, что случалось очень редко, его голос звучал резко и насмешливо, хотя слова его всегда были вежливыми и мы ни в чем не могли его упрекнуть.
Нас с Арчи и Джо не трогало поведение Май Ло, но доктор тревожился, он был недоволен и не раз выражал сожаления, что по глупости ввязался в такое опасное предприятие. Но продолжал в деловой решительной манере выполнять свои обязанности. Три-четыре раза в сутки мы с доктором входили в крошечное помещение, где, окруженное флагами и украшениями, лежало предполагаемое тело принца, и смазывали повязки ромом. Мы прихватили с собой три больших оплетенных бутылки с ромом, на которые доктор наклеил ярлыки «яд», и этого нам должно было хватить до конца пути.
Однако Май Ло больше не охранял тело принца так же ревностно, как на борту «Чайки». Это легко было объяснить тем, что здесь телу ничего не угрожало. Китайцы чрезвычайно почтительно относятся к телам умерших и ни при каких обстоятельствах не досаждают им.
– Тем не менее, – мрачно сказал доктор, – я бы хотел, чтобы Май Ло больше интересовался останками принца Кая. Его равнодушие заставляет меня подозревать, что коварный мандарин знает больше, чем нам кажется.
В пути с нашей маленькой группой обращались превосходно, и нам не на что было пожаловаться. Островитянам с Южных морей нечего было делать, и на борту парохода к ним относились почти так же почтительно, как к нам; на Нукса и Брионию смотрели с искренним любопытством. Наши чернокожие были серьезны и полны достоинства, как судьи, и вели себя в своей привычной восхитительной манере. Думаю, они сами были принцами или по крайней мере знатными людьми на том полуцивилизованном острове, с которого они родом, и их поведение в самых трудных обстоятельствах всегда вызывало мое восхищение.
Мы восемь дней плыли до Ичана, потому что вечером пароход приставал к берегу и возобновлял движение на рассвете. Китайские речники боятся плавать по ночам, за исключением пиратских джонок, которые предпочитают передвигаться в темноте. Конечно, иногда бывает необходимо плыть ночью, и поэтому у каждой китайской лодки на носу с обеих сторон нарисованы глаза, чтобы лодка могла видеть в темноте и не натыкаться на камни.
Ичан оказался важным и густонаселенным городом, и, к моему удивлению, там оказалось несколько европейских путешественников. Между Шанхаем и Ичаном регулярно ходят пароходы.
Доктор Гейлорд встретил старого друга, английского офицера в отставке, и, казалось, очень обрадовался встрече, потому что в тот же вечер у них был долгий оживленный разговор.
Май Ло поселил нас в лучшем отеле, но хозяин отеля возражал против
