Т Габбе - По дорогам сказки
– Ах, это в самом деле очень великодушно с вашей стороны! – воскликнул маленький Ганс, и его широкое круглое лицо так и засветилось от радости. – Я мигом починю вашу тачку, у меня как раз есть хорошая длинная доска.
– Длинная доска? – переспросил мельник. – Да ведь это именно то, что мне нужно для моего амбара. Там, понимаешь ли, прохудилась крыша, и, если ее не починить, все зерно у меня отсыреет. Как хорошо, что ты вспомнил про эту доску! Нет, прямо замечательно, что одно доброе дело всегда порождает другое. Я подарил тебе мою тачку, а ты хочешь подарить мне свою доску. Правда, тачка стоит гораздо больше, чем доска, но при истинной дружбе таких вещей не замечают. Достань-ка ее, пожалуйста, поскорей, и я сегодня же примусь за работу в моем амбаре.
– Сию минуту! – воскликнул Ганс. Он сейчас же побежал в сарай и притащил оттуда доску.
– Ну, не такая уж она длинная, – заметил мельник, осматривая ее. – Боюсь, что когда я починю у своего амбара крышу, то от нее останется слишком мало для починки тачки. Но это, конечно, уж не моя вина. А теперь, раз я подарил тебе мою тачку, я уверен, что тебе захочется дать мне побольше цветов. Вот корзина, можешь наполнить ее до самого верха.
– До самого верха? – переспросил Ганс с некоторой грустью, потому что это была довольно-таки большая корзина, и он видел, что если наполнить ее доверху, то для рынка уж ничего не останется, а ему очень хотелось выкупить свои серебряные пуговицы.
– Ну, знаешь ли, – отозвался мельник, – раз я подарил тебе тачку, я не думал, что попросить у тебя несколько цветочков будет уж слишком много. Я, может быть, неправ, но мне казалось, что дружба, истинная дружба, свободна от всякого эгоизма.
– Дорогой мой друг, мой лучший друг! – воскликнул маленький Ганс. – Я с радостью отдам вам все цветы из моего садика. Мне гораздо дороже ваше мнение обо мне, чем какие-то серебряные пуговицы.
И он побежал и сорвал все свои чудесные первоцветы и наполнил ими корзину мельника.
– Да свидания, маленький Ганс! – сказал мельник и зашагал себе на горку с доской на плече и корзиной в руках.
– До свидания! – ответил маленький Ганс и весело принялся за работу. Нет, что ни говори, а хорошо, что у него опять будет тачка.
На другой день он прибивал вьющуюся жимолость над своим крылечком, как вдруг услышал голос мельника, доносящийся откуда-то с дороги. Ганс живо соскочил с приставной лестницы, сбежал в сад и поглядел через ограду.
Там стоял мельник с большим мешком муки на спине.
– Дорогой Ганс, – сказал мельник, – надеюсь, ты не откажешься снести за меня этот мешок муки на рынок.
– Ах, мне очень жаль, – ответил Ганс, – но я, право, так занят сегодня. Мне нынче нужно прибить все мои вьющиеся растения, полить все цветы и подрезать траву.
– Вот как, – сказал мельник. – А мне казалось, что если я как друг дарю тебе тачку, то и ты как друг можешь мне оказать маленькую услугу. А иначе – что же это за дружба?
– О нет, не говорите так! – воскликнул маленький Ганс. – Я ни за что на свете не хотел бы поступить не по-дружески.
И он сбегал в дом за шапкой, взвалил на плечи большой мешок с мукой и поплелся на рынок.
День был очень жаркий, дорога была очень пыльная, и Ганс, не дойдя и до шестого верстового камня, так устал, что вынужден был присесть и отдохнуть. Тем не менее он храбро продолжал путь и наконец дошел до рынка. Потолкавшись там немного, он продал муку за очень хорошую цену и сейчас же пустился в обратный путь: ему хотелось добраться домой засветло, чтобы ненароком не встретиться ночью с грабителями.
– Ну и трудный же нынче выдался денек, – сказал себе Ганс, ложась в постель. – Но все-таки я рад, что не отказал мельнику. Он мой самый лучший друг, да к тому же обещал подарить мне свою тачку.
На следующий день, рано утром, мельник пришел получить деньги за муку, но маленький Ганс так устал накануне, что был еще в постели.
– Однако же ты лентяй, честное слово, – сказал мельник. – Я тебе собираюсь подарить свою тачку, а ты бездельничаешь. Праздность – великий грех, и я решительно не могу потерпеть, чтобы кто-нибудь из моих друзей был бездельником и лентяем. Ты не обижайся, что я так откровенно, попросту говорю с тобой. Разумеется, мне и в голову не пришло бы сказать это, если бы я не был твоим другом. Но что было бы хорошего в дружбе, если бы человек не мог сказать другому в глаза все, что он думает?
Всякий может наговорить разных сладких слов, льстить, подлаживаться, но истинный друг всегда говорит неприятные вещи и не боится огорчить того, кого любит. Да, если только он истинный друг, он, конечно, предпочтет поступить именно так, лишь бы это принесло пользу.
– Мне очень жаль, что вы недовольны мной, – сказал маленький Ганс, протирая глаза и снимая ночной колпак, – но я так устал, что мне хотелось поваляться немножко в постели и послушать, как щебечут птицы. Я, знаете ли, всегда лучше работаю после того, как наслушаюсь их песен.
– Что ж, я очень рад, – сказал мельник, похлопывая Ганса по спине, – потому что я, видишь ли, пришел просить тебя заглянуть ко мне на мельницу, как только ты встанешь, и починить в моем амбаре крышу.
Бедному маленькому Гансу очень хотелось поработать в саду, потому что он не поливал своих чудесных цветов уже двое суток, но ему неприятно было отказать мельнику, ведь тот был ему таким преданным другом.
– А по-вашему, это было бы очень нелюбезно с моей стороны, если бы я сказал вам, что мне сегодня некогда? – спросил он робким, нерешительным голосом.
– Ну конечно, – ответил мельник. – Вот уж не думал, что ты считаешь мелкую услугу таким большим одолжением, – особенно если принять во внимание, что я собираюсь подарить тебе мою тачку. Впрочем, если ты не хочешь, я, разумеется, пойду и починю крышу сам.
– О, ни в коем случае! – воскликнул маленький Ганс и, тотчас же вскочив с постели, оделся и побежал чинить амбар.
Он проработал весь день до заката солнца, а на закате мельник пришел посмотреть, как идет у него работа.
– Ну, маленький Ганс, поправил крышу? – крикнул он весело.
– Все в порядке! – ответил Ганс и спустился с лестницы.
– Ах, нет работы приятнее той, которую мы делаем для другого, – сказал мельник.
– Какое наслаждение – слушать вас! – ответил Ганс, присаживаясь и отирая пот со лба. – Уверяю вас, это настоящее наслаждение. Боюсь только, что у меня никогда не будет таких возвышенных мыслей, как у вас.
– О, это придет! – ответил мельник. – Старайся побольше размышлять, и со временем это придет. До сих пор у тебя была только практика дружбы, когда-нибудь ты овладеешь и теорией.
– Вы в самом деле так думаете? – спросил Ганс.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответил мельник. – Но теперь уже, раз ты починил крышу, тебе лучше идти домой и отдохнуть как следует, потому что мне хочется, чтобы завтра ты отвел моих овец в горы.
Бедный маленький Ганс не решился возразить, и на другое утро мельник пригнал своих овец к его домику, и Ганс отправился с ними в горы. Целый день ушел на то, чтобы отвести овец на горное пастбище, а с пастбища обратно – к мельнице, и, вернувшись домой, Ганс так устал, что заснул прямо в кресле и проснулся только при ярком свете дня.
– Вот славно проведу я наконец время у себя в саду! – сказал он и тотчас же принялся за работу.
Однако с этой поры ему не слишком-то много пришлось ухаживать за своими цветами. Дело в том, что друг его мельник что ни день заходил к нему и посылал его с разными поручениями – то в ближний город, то в дальнее село, а то брал его с собою помогать на мельнице. Временами маленький Ганс приходил в отчаяние и боялся, как бы его цветочки не подумали, что он совсем забыл о них. Но он утешал себя мыслью, что мельник его лучший друг. «К тому же он собирается подарить мне свою тачку, – обычно говорил он при этом, – а это очень щедро и великодушно с его стороны».
Так и работал маленький Ганс для мельника, а мельник говорил всевозможные прекрасные вещи о дружбе. Все его изречения Ганс записывал в тетрадочку и потом перечитывал по ночам, потому что очень любил учиться.
И вот однажды вечером, когда маленький Ганс сидел у своего очага, раздался сильный стук в дверь. Ночь была бурная, ветер так страшно завывал и ревел вокруг домика, что сначала Ганс принял и этот стук за шум бури. Но вот раздался второй удар, а потом и третий, громче двух первых.
– Верно, это какой-нибудь бедный путник, – сказал себе Ганс и бросился к двери.
Там стоял мельник с фонарем в одной руке и большой палкой в другой.
– Дорогой Ганс! – воскликнул мельник. – Я в большой тревоге: мой маленький сын упал с лестницы и расшибся, и я иду за доктором. Но доктор живет так далеко, а ночь такая ужасная, что мне пришло в голову: не лучше ли будет тебе пойти за доктором вместо меня.
– Разумеется! – воскликнул маленький Ганс. – Да я прямо за честь считаю, что в такую минуту вы обратились ко мне. Сейчас же иду за доктором. Одолжите мне только ваш фонарь, потому что ночь, сами видите, очень темная, и я боюсь, как бы мне не свалиться в канаву.
