Т Габбе - По дорогам сказки
– А в чем, скажите пожалуйста, состоят, по вашему мнению, обязанности преданного друга? – спросила зелененькая Коноплянка, сидевшая поблизости на иве и слышавшая весь этот разговор.
– Вот именно! Мне тоже хотелось бы это знать, – сказала Утка, а сама отплыла на противоположный конец пруда и там встала вниз головой, чтобы показать добрый пример своим детям.
– Какой глупый вопрос! – воскликнула Водяная Крыса. – Разумеется, я хотела бы, чтобы мой преданный друг прежде всего был предан мне.
– А что бы вы дали ему взамен? – спросила птичка, покачиваясь на серебристой ветке и помахивая своими маленькими крылышками.
– Я вас не понимаю, – удивилась старая Водяная Крыса.
– Позвольте по этому случаю рассказать вам одну коротенькую историю, – сказала Коноплянка.
– Эта история относится ко мне? – спросила Водяная Крыса. – Если да, то я не прочь послушать – я ужасно люблю всякие занимательные истории.
– Мою историю можно применить и к вам, – ответила Коноплянка, и, слетев на берег, она рассказала историю о «Преданном друге».
– Жил-был на белом свете, – начала Коноплянка, – славный, честный паренек по имени Ганс.
– Это был человек замечательный? – спросила Водяная Крыса.
– Нет, – ответила Коноплянка, – мне кажется, он ничем не был замечателен, кроме разве своего доброго сердца и круглого веселого лица. Жил он один-одинешенек в своем маленьком домике и целый день работал у себя в саду. Во всей округе не было такого чудесного сада. Тут росли и гвоздика, и левкой, и даже розы, пунцовые и чайные. Лиловые и золотистые крокусы, фиалки, темные и светлые, колокольчики, дикий базилик, ирисы, златоцвет и первинка – все расцветало в свой черед. Месяц сменялся месяцем, и цветок сменялся цветком, сияя свежестью лепестков и наполняя воздух благоуханием. Да, нечего сказать, в этом саду было на что посмотреть и что понюхать.
У маленького Ганса было множество друзей, но самым верным, преданным ему другом считал себя большой, толстый мельник. Да, богатый мельник был так предан маленькому Гансу, что всякий раз, когда проходил мимо его сада, перегибался через забор и набирал целый букет цветов или охапку душистых трав. А если уже наступала пора плодов, то он набивал карманы сливами и яблоками.
– У истинных друзей все должно быть общее, – говорил мельник, а маленький Ганс улыбался и кивал головою. Он очень гордился тем, что у него есть друг с такими благородными взглядами.
Правда, соседи иной раз удивлялись: как это богатому мельнику никогда не приходит в голову отблагодарить чем-нибудь маленького Ганса, ведь у него в амбарах накопилась добрая сотня мешков с мукой, а на лугу пасется шесть дойных коров и целое стадо тонкорунных овец. Но маленький Ганс не ломал головы над такими вопросами, и ничто не доставляло ему такого удовольствия, как слушать рассуждения мельника о том, что такое истинная дружба, как она великодушна и самоотверженна.
Итак, маленький Ганс с утра до ночи работал в своем саду. Весною, летом и осенью он был совершенно счастлив, но, когда приходила зима и в запасе у него не было ни цветов, ни плодов, которые он мог бы отнести на рынок, ему приходилось терпеть и холод и голод. Частенько ложился он в постель без ужина, если не считать нескольких сушеных груш или твердых орехов. К тому же зимой он чувствовал себя очень одиноким. Мельник не имел привычки навещать его в эту пору.
– Не стоит беспокоить маленького Ганса, пока не сойдет снег, – говорил обыкновенно мельник своей жене. – Когда человеку приходится плохо, его лучше оставить одного и не докучать ему своими посещениями. Таков, по крайней мере, мой взгляд на дружбу, и я убежден, что я прав. Подожду, пока придет весна, и уж тогда навещу его. Он даст мне большую корзину первоцвета, и это доставит ему такое счастье!
– Ты всегда заботишься о других, – отвечала жена, сидя в покойном кресле у камина, где ярко пылали сосновые дрова. – Только о других! Просто наслаждение послушать, как ты рассуждаешь о дружбе. Я уверена, что сам священник не умеет говорить такие прекрасные слова, хоть он и живет в трехэтажном доме и носит на мизинце золотое кольцо.
– А нельзя ли позвать маленького Ганса к нам сюда? – спросил мельника его младший сын. – Если ему так плохо, я поделюсь с ним кашей и покажу ему моих белых кроликов.
– Что за глупый мальчишка! – воскликнул мельник. – Право, не знаю, какой толк посылать тебя в школу. Ты там, как видно, ничему не научился. Ведь если бы Ганс пришел сюда к нам и увидал бы наш теплый очаг, наш добрый ужин и славный бочонок красного вина, он, пожалуй, позавидовал бы нам, а зависть – это самая ужасная вещь на свете и может испортить характер любого человека. Нет уж, кто-кто, а я не допущу, чтобы характер у Ганса испортился. Я его лучший друг и всегда буду зорко следить, чтобы он не подвергался соблазну. Притом, если бы Ганс пришел сюда, он, пожалуй, попросил бы у меня отпустить ему в долг немного муки, а я никак не мог бы сделать этого. Мука – мукой, а дружба – дружбой, смешивать их не следует. Ведь и слова эти пишутся различно, и означают они совершенно разные вещи. Это для каждого ясно.
– Как хорошо ты говоришь! – сказала жена мельника, наливая себе большую кружку теплого эля. – Право, я даже чуть не задремала. Ну, точно в церкви.
– Многие поступают хорошо, – ответил мельник, – но хорошо говорят очень немногие, и это показывает, что уменье говорить – искусство более трудное, а потому и гораздо более ценное.
И он через стол строго посмотрел на своего маленького сына, которому стало так стыдно за себя, что он опустил голову, покраснел и заплакал прямо к себе в чай. Впрочем, он был еще так мал, что его можно простить!..
– Тут и конец вашей истории? – спросила Водяная Крыса.
– Разумеется, нет, – ответила Коноплянка. – Это только начало.
– Вы, значит, совсем отстали от века, – заметила Водяная Крыса. – Каждый порядочный современный рассказчик начинает с конца, потом переходит к началу, а кончает серединой. Это новый метод. Я все это слышала на днях от одного критика, который гулял вокруг пруда с каким-то молодым человеком. Он долго толковал на эту тему, и я уверена, что он прав, потому что у него были синие очки и большая лысина, и стоило только юноше сделать какое-нибудь замечание, как он тотчас же отвечал: «Фу!» Но продолжайте лучше вашу историю. Мне страшно нравится мельник. Я сама переполнена прекрасными чувствами, так что между нами много общего.
– Ну так вот, – сказала Коноплянка, прыгая то на одной ножке, то на другой, – едва зима миновала и первоцвет стал приоткрывать свои бледно-желтые звездочки, мельник сказал жене:
– Пора навестить маленького Ганса.
– Ах, какое у тебя доброе сердце! – воскликнула жена. – Ты всегда думаешь о других. Только не забудь захватить с собою корзину для цветов.
Мельник связал крылья мельницы толстой железной цепью и спустился с холма, захватив с собой большую корзину.
– Доброе утро, маленький Ганс, – сказал мельник.
– Доброе утро, – ответил маленький Ганс, опираясь на лопату и улыбаясь во весь рот.
– Ну, как ты провел эту зиму? – спросил мельник.
– Ах, – воскликнул маленький Ганс, – как мило с вашей стороны, что вы меня об этом спрашиваете! Признаться, подчас мне приходилось очень туго. Но вот наступила весна, и я опять счастлив, и цветы мои растут понемножку.
– А мы зимой частенько говорили о тебе, Ганс, – сказал мельник. – Не проходило и дня, чтобы мы не думали: как-то ты поживаешь.
– Это очень, очень мило с вашей стороны, – повторил Ганс. – А я уж начинал было бояться, не забыли ли вы меня.
– Ты меня удивляешь, Ганс, – сказал мельник. – Дружба не забывается. Вот этим-то она и прекрасна. Боюсь, впрочем, что ты не понимаешь, в чем поэзия жизни. Кстати, как хороши эти твои первоцветы!
-Да, они действительно хороши, – согласился Ганс. – Мне прямо-таки повезло, что их нынче уродилось так много. Завтра я отнесу их на рынок и продам дочери бургомистра, а на эти деньги выкуплю мою тачку.
– Выкупишь тачку? Неужели ты хочешь этим сказать, что заложил ее? Ну и глупость же ты сделал!
– Да, так уж вышло, – ответил Ганс. – Зимой, видите ли, мне пришлось круто. Денег не было даже на хлеб. Поэтому я сначала заложил серебряные пуговицы с моей воскресной куртки, потом – серебряную цепочку, потом – мою большую трубку и, наконец, тачку. Но теперь я опять все это выкуплю.
– Ганс, – сказал мельник, – я подарю тебе свою тачку. Правда, она не совсем в порядке. У нее не хватает, кажется, одного бока, и с колесными спицами что-то неладно, но, как бы там ни было, я подарю ее тебе. Я знаю, это щедрый подарок, и многие найдут, что я поступаю страшно глупо, отдавая ее даром, но я не похож на других. Я полагаю, что великодушие – это самая сущность дружбы. К тому же недавно я купил себе новую тачку. Да, теперь ты можешь быть совершенно спокоен: тачка у тебя будет.
