Льюис Кэрролл - Сильвия и Бруно
— Но какое из этих событий случилось первым? — озадаченно спросила Сильвия.
Профессор внимательно оглядел свои записки.
— Видите ли, число на них не указано, — произнес он уже не столь мажорным тоном. — Боюсь, что на этот вопрос я не смогу ответить. Но они действительно случились, причем — оба: в этом у меня нет никаких сомнений. О, лекарство — великое дело, уверяю вас. Болезни по сравнению с ним — ерунда. Вы можете принимать лекарство долго, годами, но никому не захочется так долго болеть! Кстати, пойдемте на помост. Садовник просил меня прийти и поглядеть, что ему делать дальше. Пошли! Мы как раз успеем вернуться до темноты.
— С радостью! — отвечала Сильвия. — Пошли, Бруно! Надевай-ка свою шапочку. Мы не можем заставлять Профессора ждать!
— Никак не найду шапочку! — отвечал ее маленький брат. — Я катал ее, катал… Вот она куда-нибудь и закатилась!
— Может быть — вон туда? — спросила Сильвия, указывая в темную кладовую, дверь в которую была приоткрыта. Бруно бросился туда. Спустя минуту-другую он с бодрым видом вышел из кладовой и тщательно закрыл за собой дверь.
— Ее там нет, — с необычной для него серьезностью отвечал он.
Сильвия удивленно вздрогнула.
— А что же там есть, а?
— Два угла с паутиной и два паучка, — в раздумье отвечал Бруно, перебирая свои пальчики, словно страницы записной книжки, — а еще — обложка от книжки с картинками… и черепаха… и тарелка с орехами… и какой-то старик.
— Старик! — воскликнул Профессор; он в сильном волнении забегал по комнате. — Да это же, наверное, Другой Профессор, потерявшийся давным-давно!
Он открыл дверь кладовой… Старик и впрямь оказался Другим Профессором, сидевшим в кресле, держа на коленях книгу. Он был занят тем, что доставал орех с тарелки, которую придвинул поближе к себе. Он оглядел нас с головы до ног, но ничего не сказал, пока не прожевал орех. И лишь после этого задал привычный вопрос:
— Ну, как, лекция готова?
— Праздник начнется через час с небольшим, — отвечал Профессор, стараясь уклониться от ответа. — Прежде всего мы хотели устроить Императрице маленький сюрприз. А потом будет банкет…
— Банкет!? — воскликнул Другой Профессор, подпрыгивая с кресла и подымая в комнате целое облако пыли. — Тогда и я тоже пойду, только мне надо немного почиститься. Боже, на что я похож!
— Он еще хочет чиститься! — скептическим тоном процедил Профессор. — Вот твоя шапочка, малыш! Я просто по ошибке надел ее. Понимаешь, я забыл, что на мне уже есть одна. Ну а теперь пошли на помост!
— А этот забавный Старый Садовник опять поет! — с нескрываемой радостью воскликнул Бруно, и мы все вместе вышли в сад. — Мне кажется, он поет эту песню с тех самых пор, когда мы еще никуда не уходили!
— Да, разумеется! — подтвердил Профессор. — Видите ли, ему трудно отказаться от этого!
— От чего, этого? — спросил Бруно, но Профессор предпочел сделать вид, будто он не расслышал вопроса. — Что это ты делаешь с бедным ежиком, а? — заорал он на Садовника.
Мы увидели, что тот стоит на одной ноге, распевает во все горло свою песенку, а другой перекатывает с боку на бок ежика.
— Я просто хотел узнать, чем питаются ежики; вот я и слежу за ежиком, чтобы выяснить, ест ли он картофель или нет…
— Куда лучше принести картофелинку, — заметил Профессор, — и посмотреть, станет ли он ее кушать.
— Правильно! Верно! — радостно воскликнул Садовник. — Вы, наверное, пришли, чтобы посмотреть помост?
— Так и есть! — подтвердил Профессор. — А еще, как видишь, у нас вернулись дети!
Садовник с усмешкой поглядел по сторонам. Затем он направился к Беседке и опять запел:
Он пригляделся: это был Трехчленный полином.«Повсюду тайна! — он сказал. — Мне это нипочем!»
— Да ведь ты поешь эту песню уже несколько месяцев, — заметил Профессор. — Неужели она все еще не кончилась?
— Остался всего один куплет, — с досадой отвечал Садовник. Слезы так и потекли по его щекам, но он все-таки допел этот последний куплет:
Он мнил — нашел он Аргумент, Что Папою он был.А пригляделся — перед ним Обмылок в Пятнах плыл.«Ужасный факт! — он прошептал. — Надеяться нет сил!»
Закашлявшись от едва сдерживаемых рыданий, Садовник поспешно зашагал вперед, пытаясь хоть немного успокоиться.
— А он видел этот самый Обмылок в Пятнах? — поинтересовалась Сильвия, когда мы последовали за ним.
— О, конечно! — отозвался Профессор. — Эта песня рассказывает историю его жизни, вы же знаете.
В глазах Бруно блеснули слезы горячего сострадания несчастному.
— Мне уфасно жалко, что он — не Папа Римский! — воскликнул он. — А тебе, Сильвия?
— Я… я даже не знаю, — отвечала девочка своим обычным мягким тоном. — А он стал бы от этого счастливее, а? — спросила она Профессора.
— Это наверняка не принесло бы счастья Папе, — отвечал Профессор. — Замечательный получился помост, не так ли? — спросил он, когда мы вошли в Беседку.
— Я на всякий случай подложил под него лишний брус! — заявил Садовник, сопровождая свои слова выразительным жестом. — И теперь он такой прочный, что на нем впору хоть пьяному слону плясать!
— Огромное тебе спасибо! — радостно воскликнул Профессор. — Признаться, я и сам не знаю, что нам нужно, но это нетрудно выяснить. — С этими словами он проводил детей на платформу, чтобы объяснить, где им предстоит сидеть. — Вот здесь, как видите, три кресла для Императора, Императрицы и принца Уггуга. А здесь мы поставим два маленьких стульчика! — проговорил он, покосившись на Садовника. — Один для леди Сильвии, а другой для одного маленького зверька!
— А можно я буду помогать во время чтения лекции? — спросил Бруно. — Я знаю множество забавных трюков.
— Видишь ли, это вовсе не лекция по магии, — возразил Профессор, раскладывая на столике разные забавные вещицы и машинки. — Ну-ка, скажи, что ты умеешь делать? Тебе когда-нибудь приходилось бегать по таблице?
— И даже очень часто! — отвечал Бруно. — Правда, Сильвия?
Профессор был явно удивлен таким ответом, но попытался скрыть это.
— Любопытно было бы взглянуть, — пробормотал он, доставая записную книжку. — Во-первых — по какой таблице?
— Скажи ему! — шепнул малыш Сильвии, обнимая ее за шею.
— Сам скажи, — возразила та.
— Не могу, — вздохнул Бруно. — Это ужасно заковыристое слово.
— Чепуха! — засмеялась Сильвия. — Сам увидишь, что оно вполне хорошее, если только попытаешься произнести его.
— Суммноже… — начал малыш. — Знаете, там много всяких сумм.
— Что он говорит? — воскликнул изумленный Профессор.
— Он имеет в виду таблицу умножения, — пояснила Сильвия.
Профессор немного успокоился и закрыл записную книжку.
— Это совсем другое дело, — пробурчал он.
— И еще много-много всяких дел, — отозвался Бруно. — Верно, Сильвия?
Внезапно их разговор прервал резкий звук труб.
— Боже, Прием уже начался! — воскликнул Профессор, опрометью вместе с детьми бросившись в Приемный Зал. — Я и не подозревал, что уже так поздно!
В углу Зала красовался небольшой столик, уставленный винами и всевозможными печеньями. За ним в ожидании нас сидели Император с Императрицей. Из остальной части зала мебель была заблаговременно убрана, чтобы освободить место для гостей. Я был немало удивлен резкой переменой, произошедшей с Императорской Четой. С лица Императора теперь не сходило какое-то отсутствующее выражение, а по личику Императрицы блуждала странная бессмысленная улыбка.
— Ну, явились наконец-то! — хмуро буркнул Император, когда Профессор и дети заняли свои места. Было очевидно, что Его Величество пребывает в дурном настроении, и мы сразу же поняли причину этого. Он посчитал, что завтрак для Императорской Четы приготовлен с недостаточной пышностью, подобающей их высочайшему положению.
— Обычный столик из какого-то плохонького красного дерева?! — загремел он, указывая пальцем на бедный столик. — А почему он не из золота, хотел бы я знать?!
— На это ушло бы слишком много вре… — начал было Профессор, но Император прервал его:
— А этот кекс! Обыкновенный, с изюмом! А почему, я вас спрашиваю, он не приготовлен ну хотя бы из… из… — Не договорив, Император махнул рукой. — А вино! Какая-то паршивенькая старая мадера! А почему мне не подали?.. Взять хотя бы кресло! О, это уж не лезет ни в какие ворота! Почему это кресло, а не трон? На другие огрехи я, может, и не обратил бы внимания, но только не на кресло! Этого я вынести не могу!
