Отфрид Пройслер - Разбойник Хотценплотц

Ужас сковал его. Значит, он в замке не один! А если не один, то кто ещё здесь?

«Да ладно, — стал успокаивать себя Касперль. — Мне всё равно!» Он отрезал кусок колбаски, сунул его в рот и опять услышал: «Ух-у-у-ух!»

Вздох был такой печальный, что у Касперля пропал аппетит. Да, здесь был кто-то ещё. Может быть, даже несчастнее его.

«Как бы ему помочь? — подумал Касперль. — Надо разведать, кто это и где он. Уж больно печальные вздохи…»

Касперль прислушался, пытаясь определить, откуда идут вздохи. Вышел из кладовки, огляделся, сходил на кухню, вернулся вновь в кладовку. «Ух-у-у-ух!..»

Кажется, вздох доносится откуда-то из глубины, возможно, из подполья. Надо собраться с духом и спуститься вниз.

— Сейчас приду! — крикнул Касперль. — Только зажгу свет.

Мальчик сбегал на кухню, снял с крючка фонарь, чиркнул спичкой, поправил фитиль. Готово! Можно идти. Но когда он осторожно спускался по скользкой лестнице в подвал, его почему-то знобило, — то ли от страха, то ли от того, что с потолка капало прямо на его шляпу.

Наконец Касперль очутился в длинном коридоре с низким потолком. Ещё несколько шагов, и он уткнулся в дверь, обитую железом. На двери в рамочке висела табличка с черепом, скрещенными костями и лаконичной надписью:

Лишь на мгновенье Касперль заколебался. Но, услышав сдавленный вздох, решительно открыл дверь. Что это? За первой дверью была вторая, тоже обитая железом и тоже с табличкой, но уже большего размера, черепом и чёрными буквами в рамочке. Подняв фонарь, Касперль прочитал:

«Бог ты мой! Ещё страшнее!» — подумал Касперль. Собрав остатки мужества, он всё-таки открыл и эту дверь. О ужас! Она была не последней на его пути. Огромная табличка на третьей двери предупреждала:

В животе отчаянно забурлило. «Страх или солёные огурцы с сывороткой тому виной? Может, вернуться?» — подумал Касперль.

«Ух-у-у-ух!» — раздавалось за дверью. Это звучало так печально и так жутко, что пронзило Касперля насквозь, он забыл о своём страхе, забыл о собственном животе. Ещё один шаг. Визжа и скрежеща, дверь открылась…

Тайна жабы

— Остановись! Ни шагу! — предупредил Касперля квакающий голос. Кажется, тот самый, что вздыхал: «Ух-у-у-ух!» Касперль замер. Посветив фонарём, он обнаружил, что находится в сводчатом подземелье. И что неожиданно: пола здесь не было. В пол шаге от его ног разверзалась бездна. Внизу мерцала чёрная вода. Отпрянув, Касперль упёрся спиной в дверной проём.

— Тут кто-нибудь есть? — спросил он, превозмогая страх.

Голос звучал незнакомо, глухо, будто не его собственный, а чужой. Ответом ему были плеск и бульканье из глубины. Потом кто-то проквакал:

— Да, здесь я. Если ляжешь на пол и посмотришь вниз, то увидишь меня.

Касперль сделал как велено. Лёжа на животе, он осторожно, сантиметр за сантиметром приблизился к краю и посветил фонарём.

— Где ты? Я тебя не вижу.

— В воде. Опусти фонарь пониже.

Внизу, в антрацитово-чёрной воде, кто-то плавал. Кто-то с огромными выпученными глазами и широкой отвисшей челюстью.

— Ну, — проквакал этот «кто-то», — теперь видишь?

— Да, вижу.

— И кто же я, по-твоему?

— Если б ты была поменьше, я бы сказал: лягушка.

— Ошибаешься. Жаба!

«Гм, — засомневался про себя Касперль. — Но и для жабы ты великовата…» А вслух он произнёс:

— Что же ты там делаешь внизу?

— Жду.

— Чего ты ждёшь?

— Освобождения. Знай, на самом деле я не жаба…

— А кто? — удивился Касперль.

— Не знаю, могу ли я доверять тебе… Это Цвакельман тебя послал?

— Нет! — заверил её Касперль. — Он и не знает, что я здесь. Сегодня он у коллеги волшебника в Букстехуде.

Жаба всё ещё сомневалась:

— Это правда?

— Правда! Правда! Клянусь тебе, положа руку на сердце! А теперь скажи, кто же ты?

— Добрая фея.

— Фея?

— Фея Амариллис. Вот уже семь лет сижу я в жабьем болоте… Ух-у-у-ух! Цвакельман, заколдовав меня, запер здесь.

— Семь лет! — ужаснулся Касперль. — Какая жестокость! А почему он так поступил?

— Он злодей, кошмарный злодей, страшнее не бывает! Я мешала его колдовству, он перехитрил меня и превратил в жабу. Ух-у-у-ух! В жабу!

Заколдованная фея жалобно заплакала. Слёзы градом катились по её безобразному лицу. Касперлю очень хотелось её утешить и ободрить. Но как?

— Могу ли я тебе чем-нибудь помочь?

— Можешь! — Жаба, всхлипнув, вытерла лапкой слёзы. — Нужно достать волшебную траву. Траву фей. Она растёт недалеко отсюда, в нескольких часах ходьбы, на Волшебной поляне. Если ты принесёшь пучок этой травы и дотронешься ею до меня, злые чары потеряют силу, и я обрету свободу. Сможешь это сделать? Почему ты молчишь?

— Потому что… — Касперль запнулся.

— Продолжай, почему?

— Потому что не могу уйти отсюда. Я тоже пленник этого замка. Хочешь, расскажу всё по порядку.

И Касперль рассказал, как он попал в замок, как трижды пытался бежать.

— Если ты мне посоветуешь, как выйти отсюда, — заключил он свой рассказ, — я добуду волшебную траву. Но боюсь, и ты этого не знаешь…

— Не скажи! — проквакала жаба. — Я ведь была феей и кое-что смыслю в колдовстве. Ты не можешь покинуть замок, потому что Цвакельман очертил волшебный круг. Но если оставить здесь что-то принадлежащее тебе, например одежду, ты свободен и можешь идти на все четыре стороны.

— Правда? — удивился Касперль.

— Попробуй, и ты убедишься в том, что я не лгу. Лучше всего оставить рубашку. Но можно носок или шляпу.

— Шляпу тоже? Но это не моя шляпа, а моего друга.

— Не имеет значения. Она ведь сейчас на твоей голове.

— Тогда я оставлю шляпу. Она всё равно мне велика. А теперь скажи, где искать волшебную траву и как она выглядит. Я очень хочу помочь тебе.

Волшебная поляна

Фея подробно описала путь к Волшебной поляне.

— Когда ты будешь у цели, — сказала она напоследок, — сядь под старой одинокой елью возле Чёрного пруда. Жди появления луны. Волшебную траву можно найти только при свете луны. Лишь тогда в корнях старой ели замерцают маленькие серебристые, как зонтики, цветы. Одного их пучка достаточно, чтобы развеять чары. С серебристыми цветочками и Цвакельман тебе не страшен. У кого в руках волшебная трава, тот становится невидимкой.

— Думаешь, он будет меня искать, вернувшись домой?

— Разумеется. Поэтому постарайся быстрее взять в руки волшебную траву. Ладно, хватит разговоров! Тебе пора в путь. Дорога длинная. Желаю удачи!

Касперль поднялся с пола, покачал жабе в знак прощания фонарём.

— До свидания!

— Счастливого пути! И не забудь закрыть за собой двери. Цвакельман не должен знать, что ты общался со мной.

— Да, конечно!

Касперль совсем забыл об этом. Он плотно закрыл за собой дверь, поднялся по лестнице, закрыл вторую дверь, третью, отрезал в кладовке хлеба, два куска колбасы и осторожно вылез через окошко в огород. Там он без сожаления снял шляпу и положил её возле забора на грядку с петрушкой. Удастся ли пробраться на этот раз? Касперлю вспомнились вчерашний вечер и звонкая оплеуха. «Всё-таки попытаюсь! Кроме неудачи, ничего страшного!» На этот раз всё шло как нельзя лучше. Никто не хватал его за воротник, не швырял, не давал затрещин. Облегчённо вздохнув, Касперль свалился в траву по другую сторону забора. «Уф-ф! Кто бы мог подумать, для чего сгодится шляпа Сеппеля! Однако надо торопиться: путь к Волшебной поляне неблизок».

Касперль шёл час, другой, следуя описанию жабы: через лес, по просёлочной дороге, вдоль ручья, вновь по лесу. Здесь, в лесу, надо найти три берёзы. У одной, что посередине, расколот ствол. Правильно! Вот и берёзы. От них, как сказала жаба, тропинка идёт в глубь леса. С неё нельзя сворачивать…

Прошло ещё часа два, прежде чем Касперль добрался до Волшебной поляны. Надвигался вечер. И вот он у цели. Касперль уселся под елью на берегу Чёрного пруда. Можно передохнуть немного, снять башмаки и носки, опустить натруженные ноги в воду. Ведь всё равно надо ждать появления луны. Можно ещё поесть!

Чтобы растянуть удовольствие, Касперль ел хлеб, попеременно откусывая колбасу то от одного, то от другого куска, и старался не думать о великом волшебнике Петрозилиусе Цвакельмане, что, по правде говоря, у него не очень получалось. Чем дольше он сидел, ожидая, тем тоскливее становилось на душе. Вернулся ли Цвакельман домой? Что он станет делать, обнаружив отсутствие слуги? «Луна! Дорогая луна! — вздыхал Касперль. — Где же ты? Почему не появляешься? Если Цвакельман меня найдёт, прежде чем я сорву волшебную траву, мне конец! Ты меня слышишь, старушка луна? Появись, наконец!»

Но луна не показывалась. Касперль сидел как на иголках и думал о Петрозилиусе Цвакельмане.