Алексей Налепин - Сказки народов Европы
Кабога слугу послушался: послал в Венецию моток шелковой пряжи и написал все, как надо. Прочел дож венецианский, что Кабога ему отвечает, завертелся, будто сидел на иголках. Собрались к нему вельможи, как будто пчелы на мед слетелись, кружатся вокруг да около и всё расспрашивают, а дож как закричит на них:
— Что вы тут вертитесь, пристаете, как осы! Разорались, а тут, как в церкви, шепотком надо говорить! Этот Кабога из Дубровника перемудрил меня. Посылает мне моток шелковой пряжи и пишет, что столько и будет от неба до земли, а коли я не верю, то пусть сам измерю. А еще, говорит, узнал я, что середина света — в Дубровнике, а кто не верит, пусть сам измерит. А как стал отвечать на третий вопрос — высмеял нас. Торговля у вас, говорит, бойкая, так пришлите мне посудины, и тогда я перелью в них море и измерю его, а часть можно высушить. Вот ведь как, еще и насмехается? Ах, чтоб его змея ужалила! Наш, говорит, Дубровник стоит на камне в голодном краю, вот нам и жаль моря:
Синее море — вот наше поле,Спустим челны — пусть то поле нам вспашут,Ниву без края челны бороздят!
И если перелью я все море, да еще и высушу, то нечем будет рыбакам жить и придется нам тоже сеять пшеницу и рис… Вот как ответил Кабога, а теперь делайте как знаете!
И договорились они послать Кабоге кресты и медали. А еще написал ему дож венецианский:
«Да здравствует Кабога, голова Дубровника! Теперь я вижу, что не зря ты умом прославился! Посылаю тебе подарки. Властвуй ты в Дубровнике, а я — в Венеции».
Как с острова Брач ездили в Венецию за умом
Далмацкая сказка
Перевод М. Волконского
а острове Брач прослышали люди, что ума и мудрости в Венеции хоть отбавляй — со всего света собрали. И вот несколько жителей отправились на паруснике в Венецию купить там на всю братию ума и привезти домой. Пришли они ко дворцу дожей. Их спрашивают:
— Зачем пожаловали?
— Пришли счастья попытать, хотим купить у вас ума для нашего острова.
Попались им хитрые венецианцы, за большие деньги продали они им бочку, посадили туда мышь и наказали:
— Боже вас упаси открывать бочку или хотя бы трогать ее, пока не будете на месте.
Едва судно завидели на острове, на берег сбежались все от мала до велика, и священник, и староста. А как причалил корабль, зазвонили колокола, грянули выстрелы. Староста открыл бочку, мышь как выскочит, побежала по берегу, да испугалась народу — прыг в море и поплыла к одному малому островку.
— Ой, боже мой! — заохал староста. — Ум-то наш удирает!
Приказал он принести веревок и цепей, чтобы обвязать островок; с пристани все ухватились за веревки и стали тащить его в гавань. Надо же вернуть убежавший ум. Вдруг веревки и цепи лопнули, и люди попадали — кто сломал руку, кто ногу. А островок и по сей день стоит там же — и ни с места.
Венгерские сказки
Дерево-до-небес
Венгерская сказка
В обработке Э. Бенедека. Перевод Е. Малыхиной
ыло ли, не было, точно не знаю, а только все ж таки где-нибудь было, жил на свете король, и была у того короля красавица дочка. Женихов к ней сваталось — и не пересчитать! Со всего света съезжались королевичи статные, князья-герцоги знатные, гордые да разодетые. Но вот беда, ни один королевской дочке по сердцу не пришелся, всем отказывала она наотрез: ни за что замуж не пойду, говорила, не оставлю дорогого моего государя-батюшку, покуда жива. Сладко было королю слушать такое, сладко, да не радостно. Крепко любил он свою единственную дочку, и не отпускала его горькая дума: «Вот умру, останется она, как былинка, одна-одинешенька, а все эти князья-королевичи, обозлясь, нападут да и отберут у сироты королевство». Много раз подступался король к дочери с уговорами: «Одумайся, доченька любезная, что-то будет с тобой, когда я помру!»
Но ничего не отвечала на это красавица дочка, молча уходила в любимый свой сад, краше которого не было в целом свете, и плакала там, и стенала: «Да неужто могу я с этакой красотою расстаться? Где еще растут такие цветы ненаглядные!»
Очень любила королевна цветы свои, а того пуще любила дерево, что росло посредине сада и — хотите верьте, хотите не верьте — доросло до самого неба. Нет, ни за что не пойдет она замуж, потому что такого сада, такого дерева нет в целом свете!
— Не бойся, мой садик любимый, и ты не бойся, мое дерево-до-небес, не покину я вас, покуда жива!
И вот, только она это выговорила, поднялся сильный ветер, закружил смерчем, подхватил королевну и унес ее в сине небо, словно и не стояла она только что под деревом, даже проститься не поспела ни с батюшкой любезным, ни с садом своим ненаглядным. А смерч как налетел, так и улетел в одночасье; опять засияло в чистом небе солнце, да только теперь уже не грело — палило оно, и цветы в саду все поникли, увяли, словно их кипятком обдали. Выходит из дворца старый король, спускается в сад, видит повсюду разгром и поруху, зовет:
— Доченька, доченька, где ты?! — Только нет его зову ответа.
Тут сбежались придворные, искать принялись, весь сад обшарили, во дворе, во дворце в каждый утолок заглянули — нет нигде королевны, пропала.
— Украли ее, как пить дать…
— А может, земля поглотила.
По-всякому судили-рядили люди, всякие догадки строили. Плакал старый король, словно дитя малое, как только сердце не разорвалось от великого горя. Всех на ноги поставил, королевну искать велел по всему государству и за его пределами, половину королевства сулил тому, кто дочь любимую ему сыщет. Искали королевну стар и млад, с ног сбились все — не нашли: словно в воду канула.
Время шло. Однажды увидел король во сне, будто дочку его подхватило смерчем — вот тогда же, когда тот страшный ураган сад погубил; вознес смерч королевну на дерево-до-небес и опустил там в замке девятиглавого дракона. И если не освободят королевну, быть ей дракону женой.
Вот оно, горе, да и это еще полгоря. Потому как, чтоб вам было известно, у дерева-до-небес листья такие, что на каждом целая страна помещается. А кто ж угадает-то, на каком листе находится замок дракона девятиглавого?!
Ну, послали опять повсеместно глашатаев, оповестили весь свет, что королевну смерчем унесло и теперь она на вершине дерева-до-небес томится, в замке дракона о девяти главах, а кто ее оттуда вызволит, тому король ее в жены отдаст и полкоролевства в придачу, после смерти же своей — все королевство.
Что тут сразу началось-поднялось! Со всего света царевичи-королевичи съехались, герцоги, графы, бароны всякие, рыцари иноземные кишмя во дворе кишат. Быстро съехались, да вскорости, нос повесив, и назад воротились: к стыду своему, ни один и до середины дерева не умел взобраться.
А жил при дворе один паренек — свинопас. Много раз он видел в пух и прах разодетых витязей; гордо подходили они к дереву, чтоб наверх лезть, да не долго спустя вниз сползали несолоно хлебавши. «Ах ты, господи, — вздыхал свинопас, — вот бы и меня король к дереву допустил, попытал бы и я счастья!»
Однажды, забывшись, он сказал это вслух, и вдруг подбегает к нему маленький поросенок. Потерся о колено да и говорит:
— Вот что я скажу тебе, свинопас! Ты всегда был добр ко мне, настало время добром тебе отплатить. Ступай сейчас к королю и скажи, что взберешься на дерево-до-небес и приведешь королевну назад. Но только прежде пусть король повелит забить того буйвола, у которого рог обломан, и сшить тебе из его шкуры одежки семь смен да семь пар бочкоров[58] крепких. Как все получишь, на дерево полезай и до тех пор лезь, пока все семь пар бочкоров и одежды семь смен не истреплешь вконец, покуда они сами с тебя не свалятся. Тут увидишь ты прямо перед собой ветку, иди по ней до конца, а на самом конце будет листочек последний. Вступай на него смело, там и сыщешь замок девятиглавого дракона. Больше я тебе ничего не скажу, остальное — твоя забота.
Сказал и исчез в стаде свиней, ни полсловечка не добавил. Что ж, подумал молодой свинопас, второй жизни не бывать, смертыньки не миновать — надо счастья попытать. И пошел к королю. Поздоровался чин чином и все рассказал, что хотел.
Эх, слышали бы вы, как король хохотал! Хоть и щемило сердце от великого горя-печали, а все же смеялся, удержаться не мог.
— Ну-ка повтори еще раз, что сказал, никудышник ты эдакий! — приказал свинопасу король, словно не расслышал как следует.
— А то я сказал, ваше королевское величество, что влезу на дерево-до-небес и без королевны нипочем не вернусь… Ваша воля — хоть казните, хоть милуйте!
А с королем рядышком и его придворный дурак сидел. Спрашивает король дурака:
— Что скажешь, дурак, на эти дурацкие речи?
— Скажу, государь, что сосунок-свинопас в самый раз за второго шута сойдет.
