Шалва Амонашвили - Амон-Ра
— Что на это скажете? — спросил Юстиниан.
Известные архитекторы только пожали плечами. А Иаков уже протягивал Юстиниану новые бумаги.
— Это еще что? — спросил римский правитель.
— Господин, извольте взглянуть на план о сроках строительства!
Юстиниан полагал, что на строительство дворца уйдет не менее четырех-пяти лет, таково же было и мнение приглашенных архитекторов. Однако, втайне, ему очень не терпелось увидеть дворец намного раньше этого срока. Юстиниан не взял бумаги у Иакова, а спросил с опаской:
— Скажи мне, что написано в этих бумагах, смогу ли я при своей жизни увидеть дворец построенным?
— О, Господин, вы будете жить долго, — вежливо ответил Иаков, — и если будет ваша воля, дворец будет построен за два года!
Юстиниан подумал, что ослышался.
— Повтори, что ты сказал! За какое время он построит дворец?
— За два года, господин! — произнес спокойно Иаков. На этот раз Юстиниан уже с гневом обратился к архитекторам:
— Что вы теперь на это скажете?
Один из них осмелился промолвить:
— Невозможно за два года построить такой дворец!
Иаков опять протянул бумаги Юстиниану.
— Господин, — сказал он, — в этих бумагах все сказано. Посмотрите!
На этот раз Юстиниан взял бумаги из рук Иакова и углубился в их чтение.
— Вот видите! — воскликнул он, — Неизвестный мастер намерен применить новую технику строительства! Взгляните! — и он протянул бумаги римским и афинским архитекторам.
Те совсем растерялись. Новая техника им была неизвестна. Что они могли сказать? Мастера покраснели от злости и чувства поражения: какой-то неизвестный мастер создал проект более прекрасного дворца, чем предложенный ими, который, притом, будет стоить в два раза дешевле и строиться в два раза быстрее!
Озлобленные римские и афинские архитекторы низко поклонились Юстиниану и поспешно покинули зал.
Их было шестеро, и каждый из них был выдающимся, знатным мастером своего дела. Неизвестный же архитектор был одинок, ему было всего тринадцать лет, и он был известен только жителям пещер Андрея.
Юстиниан обратился к Иакову.
— Скажи мне по секрету, кто этот неизвестный архитектор?
"И что же предпримет этот римский вельможа, если я скажу ему правду? И где будет больше правды: в том, что она останется тайной, или в том, чтобы ее открыть?" — подумал Иаков.
— Господин, вы увидите его, только не будете знать, что это он!
— Ну, хорошо, пусть будет так! — сказал Юстиниан. — Поспеши и доложи своему хозяину, что я одобряю и принимаю этот проект и хочу, чтобы он немедленно приступил к строительству!
— Благодарю вас, о, великий господин!
Иаков низко поклонился Юстиниану и быстро покинул зал.
Скоро он, счастливый и радостный, гнал белого коня к пещерам.
Глава 27
Большой Мальчик изо дня в день озлоблялся все больше и больше.
Дети невзлюбили его и поэтому избегали играть с ним. Он же приставал то к одному, то к другому, мучил и издевался. Маленьких ребятишек он часто заставлял воровать из дома деньги или какие-нибудь вещи и передавать краденое ему. Напуганные малыши поневоле становились воришками в собственном доме. Когда чей-нибудь отец узнавал, что сын унес из дома драгоценные украшения матери, его рабочие инструменты или деньги, то ловил сына и беспощадно лупил. Сын же не осмеливался признаться, что он не хотел этого делать, что принуждал его к этому Большой Мальчик.
Школа Саломеи переполнила чашу злости в Большом Мальчике.
Так как многие дети ходили в школу, то у них оставалось мало времени для того, чтобы бесцельно шляться по улицам. А к Большому Мальчику они и близко не подходили. Саломея и Иаков учили детей таким вещам, что ребята становились более смелыми и непокорными и уже не боялись Большого Мальчика.
Однажды Большой Мальчик перекрыл дорогу одному малышу, который, радостно прыгая, возвращался из школы домой.
— Эй, ты, от тебя я еще не получал подарков! А знаешь, как я поступаю с непослушными? На дерево вешаю вверх ногами… Если завтра ты мне не принесешь, то…
Но он не успел договорить, как откуда ни возьмись, рядом с малышом выросли еще пять ребятишек, таких же маленьких и на первый взгляд беззащитных.
— Чего ты от него хочешь? — сердито спросил один из них Большого Мальчика.
"Бараны сами ко мне пришли, — порадовался Большой Мальчик, — надо всех их вместе угнать!"
— А вы тоже мои должники, ясно? — сказал он строго и грозно, и в его правой руке блеснул нож. — Знаете, зачем он мне нужен? Чтобы непослушным глупцам отрезать ухо…
Но маленькие, среди которых были две девочки, вдруг взяли с земли по два камня и приняли боевую позу.
— Вот что мы тебе скажем, — решительно сказал один, — если в три счета ты не отстанешь от нас и не уберешься восвояси, то мы изобьем тебя камнями. Скажи, ты понял?
— Ах вы, гадюки! Как вы смеете со мной так разговаривать! Я вам покажу!
С этими словами он только собрался схватить одного малыша за шиворот, как они все хором начали считать:
— Ра-аз… смывайся, а то мы очень точно бросаем камни, прямо в нос, прямо в бровь… Два-а-а… ты еще здесь?.. — и они все сделали шаг назад и приготовили руки для броска.
А камни-то они взяли не мелкие, а покрупнее.
У Большого Мальчика глаза расширились от ужаса. "Эти сопляки и глазом не моргнут, впрямь разобьют мне голову". Он буквально лопался от злости и своей беспомощности. И когда загремело: "Три-и-и… бей подонка!" — Большой Мальчик уже пятился от них задом, все еще надеясь на что-то. Мимо его ушей, рук и ног мгновенно и со свистом пролетело шесть камней. И тогда он понял, что эти ребята действуют решительно, что они не шутят. Вот шесть рук снова подняли с дороги камни. "Они убьют меня", — и в голове Большого Мальчика промелькнула страшная картина, и тогда он, чрезмерно напуганный таким решительным отпором, пустился бежать.
— Трус, тру-у-ус, мы тебя не боимся! — вслед ему кричали дети.
Вдогонку Большому Мальчику еще летели камни, но так, чтобы он не мог скрыться в переулках, а бежал только прямо.
Это поражение не научило Большого Мальчика уму-разуму. Он начал искать другие пути. "Я должен навести страх на тех, кто руководит этими сопляками, и подчинить их себе", — думал он. А таковыми, кого он уже давно считал своими врагами, были Амон-Pa и его "приспешники". Этих "приспешников" он знал. Иорама он обзывал "врачом козлов". По поводу Ильи недоумевал: как этот "умный" мальчик, думал он, оказался среди умалишенных. Саломея для него была глупая девочка с распухшей головой. А в отношении Иакова он вообще ничего не мог понять.
Большой Мальчик разработал план и начал тайком наблюдать за каждым из них. Он не раз замечал, как они, в одиночку или вместе, направлялись к горе, к пещерам. Он не знал, где находились эти пещеры и как можно до них добраться. Но он был наслышан, что раньше там жил Философ вместе со своим племянником, потом Философ куда-то пропал, а Амон-Pa собрал вокруг себя подобных себе "слабоумков", и теперь все они каждый день "ползут" туда. Что они там делают и что у них там? Должно быть, там есть что-то такое, ради чего они бегают взад-вперед. Но вот где тропинка, по которой они добираются до пещер?
Целую неделю, сидя в укромном месте, Большой Мальчик караулил Амон-Pa и его друзей и, наконец, добился своего — обнаружил то скрытое кустами и зарослями место, откуда начиналась тропинка к пещерам. А потом ему понадобилось еще несколько дней, чтобы определить время, когда, по его представлениям, в пещерах никого не должно было быть.
И вот однажды… Амон-Pa с Иорамом вышли из кустов и куда-то направились, Саломея занята была своей школой, а Ильи и Иакова давно не было видно. "Кто же еще может находиться сейчас в пещерах?" — спросил самого себя Большой Мальчик и сам же себе ответил: "Конечно, никто… Иди, делай, что хочешь… Покажи этим пещерным крысам, кто ты есть! — шипело его змеиное сердце. Он пролез через кусты и пошел по тропинке. Тропинка то и дело обрывалась, а иногда даже вела мальчика прямо к зияющей пропасти. Он с трудом находил выход из тупика, возвращался обратно к месту, где тропинка "обманула" его, и пробирался дальше. Почти весь день потратил он на то, чтобы добраться до пещер.
Вот он и оказался перед маленькой площадкой у входа в пещеры. Но до того как сделал Большой Мальчик свой последний шаг по тропинке, он споткнулся о камень и выругался. Камень был маленьким и плоским, размером с небольшую ладонь, и как можно было споткнуться об него, было совсем непонятно. И не очень-то было и больно, но злое сердце разгневалось на камень, Большой Мальчик схватил его с земли и, даже не взглянув, собрался со всей силой ударить им о лежащий рядом большой камень.
Неожиданно потянувшаяся вверх правая рука, держащая камень, застыла в воздухе, и он никак не смог размахнуться. "Что это с моей рукой?!" — удивился Большой Мальчик. Тогда он спокойно опустил руку, разжал ладонь и посмотрел на камень. Что-то теплое зашевелилось в его охладевшей душе, но злоба тут же разорвала это "что-то" на маленькие кусочки.
