Эрин Хантер - Последняя надежда
Коршун кивнул Искристой и последовал за отцом. Когда взгляд его сияющих глаз остановился на окровавленном теле Жукоуса, он подошёл и со злостью пнул его.
— Я всё равно никогда ему не доверял.
Глава 15
Воробей поморщил нос, сглотнув пучок трав. Горький привкус пижмы будет ощущаться во рту вплоть до полудня, но это лучше, чем пойти на риск подцепить простуду или насморк, распространившихся по всему лагерю, словно блохи. Он обнюхал Иглогривку: её дыхание переполнялось ароматами свежих листьев.
— Ты съела всё целиком?
— Да. — Её шерсть зашуршала по полу, когда она пересекла пещеру, и Воробей услышал, как кошка принялась плескаться в луже. — Почему у трав такой горький вкус? — пожаловалась она.
— Горечь отпугивает кроликов и мышей, благодаря чему они не едят их, — ответил Воробей.
Дождливые деньки после Совета, спустя которого миновала четверть луны, принесли с собой первый ощутимый холодок Листопада. В свободное от патрулирование время всё племя проводило укрывшись от дождя в своих палатках, разнося насморк от гнезда к гнезду. Ничего серьёзного, но от звуков покашливаний и пошмыгиваний Воробей чувствовал себя так, словно сидел на иголках.
Вчера он выгнал из пещеры Милли, когда та пришла навестить Иглогривку.
— Никому нельзя находиться в пещере целителя, кроме меня!
Милли напряглась, раздражённо замахала хвостом, но спорить не стала. Воробей чувствовал беспокойство, пронизывающее её шкуру: больше всего на свете она хотела оградить Иглогривку от болезней. Несмотря на то, что сил лап Иглогривки теперь хватало даже на то, чтобы забраться на упавший бук, Воробей не мог знать наверняка, справится ли она с болезнью. Ежедневное поедание трав — это, безусловно, самый лучший способ оградить их обоих от инфекций.
Воробей прошагал мимо листьев, разложенных снаружи кладовой. Свёрток пижмы оказался меньше, чем он предполагал. Тогда он проверил мальву — она не хуже пижмы должна помочь Пурди избавиться от кашля. Он зажал челюстями охапку листьев и устремился к выходу.
— Оставайся в пещере, — приказал он Иглогривке сквозь сжатые зубы. — И никого не пускай.
— А если Милли придёт? — с надеждой в голосе спросила Иглогривка.
— Я уже сказал ей держаться подальше!
C помощью обоняния Воробей выбрался наружу и почувствовал лёгкий бриз, ударивший ему в нос. Он прижал уши и прошёл под кустом жимолости. Из палаток доносилось бормотание, приглушённое шуршанием листвы, вплетённой в изгородь для защиты от ветра. Воробей протиснулся в палатку старейшин: тёплые запахи Кисточки и Пурди заполнили его ноздри. Мех Пурди был сырым, а в воздухе витал мускусный аромат свежепойманной мыши.
Воробей свалил мальву к гнезду Пурди.
— Ты что, охотился?
— Кисточка проголодалась, — прохрипел Пурди.
— Не используй меня в качестве своего оправдания! — отрезала Кисточка и обернулась к Воробью. — Он хотел поохотиться.
— Да мы здесь внутри уже сколько дней торчим! — разошёлся Пурди. — Мне нужно было сходить развеяться!
— Наскучило моё общество? — Кисточка заёрзала в гнезде.
В горле старого кота раздалось мурлыканье.
— Я, было, решил, что тебе не помешает отдохнуть от моих баек.
— Твои байки — самое интересное, что есть здесь, — просипела кошка.
Воробей поднял несколько мальвовых листочков и сложил их перед ворчливым старейшиной.
— Может, тебе стоит больше времени проводить с Лилией и Зёрнышком? Они сейчас в самом буйном возрасте.
— И у Яроликой котята на подходе, — согласился он. — Уж и займут они тебя, бегая кругами по поляне в поисках неприятностей!
— Это точно, — фыркнула Кисточка. — Разумеется, кому, как ни мне, придётся учить их хорошим манерам. В наше время котята потеряли всякое уважение!
Воробей с усмешкой повёл усами.
— Не верь ей! — зашептал Пурди. — Вчера она учила Лилию и Зёрнышко, как пролезать под стеной палатки воителей и ловить их ничего не подозревающие хвосты!
— Я всё слышала! — прервала его Кисточка.
Воробей оставил пожилых кота и кошку выяснять отношения, а сам пролез под жимолостью и выбрался на улицу, под дождь. Детская лежала на противоположной стороне поляны. Цепляясь шкурой за колючки, Воробей учуял Пеплогривку, шмыгавшую носом под ежевикой.
Воробей пересёк лагерь и засунул голову внутрь:
— У вас всё хорошо?
Яроликая завертелась в гнезде.
— Тростинка попала под ливень, — пропыхтела она. Её живот так раздулся от котят, что даже сидеть во время разговора ей было затруднительно.
— У неё заболел живот, — раздался мяв Пеплогривки из-за гнезда Тростинки. — Я присмотрю за ней, у тебя и так много дел.
Воробей замялся в нерешительности, раздумывая, давать ли Пеплогривке вести себя, как целительнице, или же отослать её исполнять воинские обязанности, но всё же пришёл к выводу, что это решение должно остаться за ней.
— Дай мне знать, если тебе понадобятся травы, — сказал он. — Я их оставлю снаружи пещеры целителя.
Воробей вышел и развернулся к палатке учеников, откуда раздавался кашель Кротика.
— Покашляй ещё, Кротик. — К большому своему удивлению, Воробей услышал голос Листвички, которая уже была внутри.
Кротик выдавил из себя кашель, и Листвичка выпрямилась.
— Кашель идёт не из груди. Может, немного мёда смягчит его горло? — Воробей почувствовал на себе взгляд кошки.
Да, целителей в лагере больше, чем больных! Воробей протиснулся мимо Листвички и прислушался к дыханию Кротика. Она была права: оно звучало чистым.
— Я налью немного мёда в лист и оставлю его снаружи моей пещеры. — Он развернулся и вышел из палатки.
— А ты быстро, — поприветствовала его Иглогривка, когда кот пролез в пещеру и отряхнулся от капель дождя.
— Пеплогривка и Листвичка помогают, — пробормотал Воробей, проследовав к кладовой, вытащив оттуда кусок пчелиных сот и залив их содержимое в лавровый лист. Затем он выбрал несколько корней кервеля для Тростинки и её больного живота. Зажав медикаменты в челюстях, он оттащил их к выходу из пещеры, высунул голову и бросил наземь.
Неожиданно его озадачил знакомый запах: Речное Племя. Выскользнув наружу, он распробовал воздух. Маковка и Бурый выходили из тоннеля папоротников, неся с собой аромат лесной свежести. За ними вышел кто-то третий, нерешительно зашагав по поляне. Мотылинка?
— Мотылинка хочет с тобой поговорить, — позвала его Маковка.
— Это кошка из Речного племени! — восторженно запищала Лилия, выскочив из-за палатки воителей.
— Зачем она пришла? — Зёрнышко появилась следом за сестрой.
Воробей отмахнулся от них хвостом и поспешил встретить целительницу Речного племени. Кивнув Маковке и Бурому, он повёл Мотылинку на край поляны.
Позади них ворчал Долголап:
— Почему ей можно бродить по нашей территории, а нашему целителю даже на Совете появляться запрещено?
Воробей проигнорировал его.
— Что случилось?
— Ты должен пойти со мной, — ответила Мотылинка.
Стряхнув камни вниз с утёса, из своей пещеры вышел Огнезвёзд. Он резко остановился перед Мотылинкой.
— Что-то случилось?
— Нет, — спокойно ответила Мотылинка. — Я просто должна кое-что показать Воробью.
— Воробью нельзя покидать территорию Грозового Племени. — Огнезвёзд переступил с лапы на лапу.
Шерсть Мотылинки скользнула по меху Воробья.
— Для этого можно.
— Для этого? Для чего? — Огнезвёзд наклонил голову ближе.
— Для того, что поймёт лишь Воробей. — Мотылинка устремилась прочь. — Ты идёшь? — позвала она Воробья.
— Я, пожалуй, схожу с ней, — сконфуженно пробормотал Воробей и побежал за Мотылинкой, скрывшейся в папоротниковом тоннеле. Что может быть настолько важным, о чём она так решительно заявила предводителю?
Шкура Мотылинки сверкала от предвкушения, когда она устремилась по узкому берегу озера и пересекла границу племени Ветра, даже не остановившись, чтобы принюхаться. Воробей шёл следом, его лапы покалывало от любопытства. Он едва ли замечал, как дождь бил его по лицу. Неужели Мотылинка нашла доказательства того, кто является четвёртым котом? Надежда затеплилась у него в груди.
Воробей подскочил от испуга, услышав крик со склона холма. Грач. Воитель племени Ветра с воем направился к ним.
— Он ведёт патруль, — предупредила Мотылинка. Она загородила Воробья и стала ждать, покуда коты Ветра выскальзывали из вереска.
— Что вы здесь делаете?
Воробей вздрогнул, когда Грач остановился перед ним. Целитель почуял запахи Белохвостки и Совки, стоявших возле соплеменника.
— Ему нельзя пересекать границу! — зарычал Грач.
Мотылинка не шелохнулась.
— Это не ваша территория. Мы держимся в хвосте от воды.
