Михаил Липскеров - Как волк теленочку мамой был и другие любимые сказки
– Так-так-так, это уж точно рука Москвы, – повертел пальцами сэр Эшли.
– Не Москвы, а Больших Размеров, – чирикнула канарейка Мэри.
– А вас, леди, пока не спрашивают. Вот выйдете за меня замуж, тогда спрошу по полной программе. А вы мне ответите по сокращённой. На большее у вас времени не будет. Раньше у нас был остров Пугал, а потом будет остров Пугал и одного чучела, – и рассмеялся своей зловещей шутке. – А пока, Канаванияма-сан, разберитесь с этой рыжей девчонкой и с её русским другом.
И Канаванияма выступил вперёд, раскланялся на все четыре стороны, поднял одну ногу в сторону… Чистый борец сумо. Но не совсем. Второй ноги-то нет. Иван мог бы его тудыть-мабуть-кубытью. Но он рыцарь! Витязь по-русски. Поднял Иван Канавунияму, а потом выступил ему навстречу, поцеловав канарейку, да так, что у неё закружилась голова и появилась блаженная улыбка.
– Я буду ждать тебя с поля боя, дарлинг, – и отлетела к Глафире, разместившейся на ближайшей ветке.
– Дай ему, Ваня, – возбуждённо потёрла крылья Глафира.
– Начинайте, Канаванияма-сан, – махнул рукой сэр Эшли.
– С Богом, нехристь, – молитвенно сложил руки Кардинал.
И тут Ивана отодвинул Сяо Ляо, как более искушённый в восточных единоборствах. Скинул с себя белое кимоно, и под ним открылся толстый бамбук с бамбуковыми же палками-руками.
Скинул с себя кимоно и Канаванияма-сан. А под ним открылось совершенно невообразимое тело. Собственно говоря, это даже не тело, а сотканная в воздухе татуировка. Вся грудь – татуировка, вся спина – татуировка и руки – тоже татуировка. И сплошь драконы, зловещие птицы, цветные орнаменты, страшные морды. И каждая часть татуировки живёт своей жизнью. А татуированная рука держит сверкающий меч. Да… предстоит нешуточный бой.
Сделал выпад рукой Сяо Ляо – пошатнулся Канаванияма, сморщилась от боли зловещая морда на его груди. Вытянул руку Канаванияма – и татуировка-дракон выплеснулась, разинув пасть, на Сяо Ляо. Еле тот успел отклониться и сделать выпад другой рукой – и зловещая птица на руке Канаваниямы горестно всхлипнула и упала с руки, а потом взлетела и попыталась улететь. Но Сяо Ляо раскрутился на одной ноге и второй ногой сбил её на землю. Упала та – и разлилась лужицей цветных чернил. Вот вам прелесть и необходимость второй ноги. Но Канаванияма тоже не промах. Поднял согнутые руки, напрягся, оскалил и без того страшную морду – и с его рук стали слетать оскаленные морды и полетели на Сяо Ляо: вот-вот сметут. Все замерли в ужасе. Но Сяо Ляо руками выдёргивает из себя бамбуковое туловище, так что голова и руки опускаются прямо на ноги, и бамбуковым туловищем начинает отбивать головы, а потом и вовсе стал ими жонглировать и откидывать в сторону Канаваниямы. Тот ловит их раскрашенным ртом, и они снова восстанавливаются на его теле. Восстановился Канаванияма, зловеще усмехнулся, а потом размотал с себя татуировку-дракона и метнул её в Сяо Ляо. Попытался отбиться от дракона Сяо Ляо своим бамбуковым туловищем, но дракон заглотнул палку. Обезоружен Сяо Ляо. Но и дракон уже не может извиваться – так бамбуковая палка выпрямила его, и дракон превратился в живую палку. Только голова крутится да хвост свисает. Схватил эту живую палку Сяо Ляо и вставил себе на место туловища. И получились у Сяо Ляо две головы. Одна своя, а вторая драконья. Чистой воды мультипликационное кино. Или даже анимэ. Посмотрели головы друг на друга, вскрикнули от ужаса, и упал двухголовый Сяо Ляо в обморок. А Канаванияма набросил на себя кимоно и поклонился сэру Эшли.
Победа! Но сэр Эшли указывает ему на Ивана. Зловеще усмехнулось и без того злодейское лицо Канаваниямы. Повернулся он к Ивану, а Иван выступил ему навстречу.
В ужасе смотрят на предстоящую битву двуногие пугала, Глафира и канарейка.
– Слушай, беленький, – шепчет на ухо Ивану Крис, – я бы на твоём месте сбежал.
– А я бы, – вставил Джумбо, – сбежал ещё быстрее.
– Сдайся, синьор, – поддержала Мелинда, – в конце концов, канарейка в руках лучше, чем вообще без рук.
– И без головы тоже, Ваня, – крикнула Глафира.
А Мэри слетела с ветки и села на плечо сэру Эшли:
– Ради твоей жизни, Большие Размеры, я готова пожертвовать собой.
– А вот я, – сказал Иван, – тобой не готов.
– Смирись, сын мой, – поднял руку Кардинал.
– Давайте, сэр Иван, – издеваясь и поглаживая канарейку, предложил сэр Эшли, – сдавайтесь, святой отец дело говорит. Ну, отрубим вам вторую ногу, восстановим пугальи традиции. Мэри будет моим придворным чучелом, а вы женитесь на этой чёрной леди, – и показал на Глафиру.
– Русские не сдаются. Русские за бабу, за любовь то есть, готовы сложить свою буйную головушку. – И в подтверждение своих слов снял с себя голову-тыкву и кинул Глафире. Поймала её Глафира и вместе с ней приготовились наблюдать, что будет дальше.
Вот-вот сойдутся в битве бойцы. Канаванияма ожесточённо крутит вокруг себя мечом, очерчивая круги, восьмёрки, двойки, оставляя огненные еледы. Остановился, поклонился. В воздухе горят череп и скрещенные кости. А Иван просто взял и врезал Канаванияме по носу – и превратилась его страшная маска в печальную. И Канаванияма, соответственно, заплакал. Вдарил Иван второй раз – и печальная маска превратилась в смеющуюся. И Канаванияма, соответственно, засмеялся. Ещё раз врезал Иван – и рот на маске Канаваниямы вообще разъехался в стороны. Хохочет он уже безудержно и падает на землю, задыхаясь от хохота. Вот, значит, как влияет внешний облик пугала на его внутренний мир. Все смотрят на Канаванияму, а Глафира, предварительно поставив голову Ивана на место, наклонившись над Канаваниямой, считает до десяти. Всё, десять.
– И валились наземь самураи под напором стали и огня… Нокаут, – сказала Глафира.
Поднялся Канаванияма.
– Как честный самурай, – сказал он продолжающим хохотать ртом, – я должен сделать себе харакири, – и выкинул руку с мечом. Отделилась та от тела и самостоятельно изрубила Канаванияму в куски. Только хохочущая голова-маска, распевая японскую песню «У моря, у синего моря, с тобою мы рядом с тобою», укатилась в сторону и блаженно закрыла глаза. Чистой воды мультипликация. Даже анимэ.
А Джумбо поднял Сяо Ляо, вынул из него туловище-дракона и пощекотал тому хвост. Рассмеялся дракон, мигом слетел с бамбукового туловища Сяо Ляо, а потом посмотрел на обрубки Канаваниямы, прошептал: «Харакири…», ухватил себя за хвост и, заглатывая его, сожрал всего себя без остатка.
А Глафира сдула пыль с головы Ивана и броском вернула её на законное место. Подбоченился Иван, придвинулся к сэру Эшли:
– Возвращай мою любовь, сэр джентльмен.
И двуногие пугала стали окружать сэра Эшли.
– Ага, мой юный друг, как говорят среди нас, джентльменов, – разбежался… Ты думаешь, что если у тебя две ноги, так тебе всё дозволено. Ты думаешь, что у нас, как говорят среди нас, сэров, нет пороха в пороховницах? А про нашего верного Ураганчика забыл? Святой отец, пригласите нашего друга.
Поднял руки Кардинал, замахал ими, и от мелькания рук возник Ураганчик. Вытянул руку Кардинал, притянул к себе облачко и запихнул его в тело Ураганчика. Засверкали в том молнии, и стал он пробуждаться к жизни. Разбухает всё больше и больше, сверкая и разбрасывая вокруг себя молнии. А сэр Эшли только направляет его в двуногих пугал.
Вот сбил с ног Джумбо, вот поднял в воздух и подвесил на ближайшее дерево Криса, вот метнул молнии в Сяо Ляо, и у того сгорела шляпа, вот стал подбираться к ковбою Джиму. А тот опять снял свою кукурузную голову и от бедра стал стрелять в Ураганчика. Мечет тот в Джима молнии, а Джим их кукурузными зёрнами расстреливает. Вот у Ураганчика остаётся только одна молния, а у Джима нет ни одного кукурузного зерна. Только голый початок в руке у бедра. Метнул Ураганчик последнюю молнию. Летит молния в Джима, вот-вот поразит его, но тут Иван с криком «Не дам, кубыть-тудыть-мабуть!» оторвал у себя ногу и набросился на молнию. Перепугалась та, стала метаться и уворачиваться от ноги. Но Иван, с трудом прыгая на одной ноге, бьёт по молнии. Наконец настиг её, прихлопнул, и та с жалобным воплем скрылась в Ураганчике. Обратно мультипликация. Даже анимэ. А Иван вставил в себя вторую ногу и сказал сэру Эшли:
– Вот тебе, сэр джентльмен, что значит вторая нога. Отдавай девку. Птичку мою ненаглядную.
Попятился сэр Эшли – некуда деваться. Как, скажем, Кардиналу, который во время битвы тихонько отпрыгнул в сторону и спрятался за деревом, на котором повис Крис.
– Эй, парень, – зашептал ему Крис и стал рукой показывать, куда Кардиналу двигаться: правее, левее, чуть ближе, стой, ложись. Кардинал лёг, и Крис отцепился от дерева и шлёпнулся на Кардинала:
– Спасибо, парень. Ты меня выручил. Костлявый немного, но бедному негру выбирать не приходится.
И вот Кардинал кряхтя поднимается, сэр Эшли пятится, двуногие пугала приходят в себя и начинают во главе с Иваном окружать сэра Эшли. Но Ураганчик, уже было закрывший глаза от истощения, открыл один и, оценив обстановку, открыл рот и втянул в себя воздух. Мигом из облаков полетели в него молнии – и вот он ожил, поднялся в воздух и с торжествующим воплем стал носиться над полем боя. Полетели молнии вниз, довольно потирает руки сэр Эшли, да и Кардинал приободрился. Всё. Некуда деваться нашим двуногим героям. Пригорюнилась канарейка Мэри, крикнула:
