Эдуард Успенский - Жабжабыч метит в президенты
Жабжабыч не нашел ничего более подходящего как сказать:
— Напишите все это на бумажке и пошлите мне лично.
После этих слов папа решительно нажал на рычаг. Горячая линия была притушена.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ. Честное слово телевидения
Оставалось два дня до выборов. В этот день разрешалась последняя агитация за претендентов.
Избирательный штаб Жабжабыча в полном составе сидел на веранде дома Устиновых.
Лето уже перевалило за вторую половину, и солнце упрямо жарило всех сидящих на веранде, а ветер так же усиленно охлаждал их. Стратег Георгий Медведев сказал:
— С горячей линией, судя по всему, мы пролетели. После такой линии вся надежда только на телевидение. Сегодня будем смотреть телевизор.
Телевизор вынесли на веранду, и вся компания уселась перед экраном.
«В эфире городская редакция областного телевидения. Программа „Выборы городского мэра“. Слушайте нас и смотрите».
Сначала показали мэра Барсукова на стройке в каске. Потом показали мэра Барсукова в детском саду. Он водил с малышами хоровод. Потом показали мэра с лопатой в городском парке. Он символически сажал липы.
Потом в быстром темпе промелькнул кандидат Огурцов, который почему-то показывал толстый кукиш кандидату Свеклину. И был показан Магдат Магдатыч Жабов, который, сидя в своем кабинете, объяснял преимущество воздушных энергосетей перед кабельно-земляными.
Потом строгий ведущий в очках объявил:
— А сейчас небольшое интервью с главным претендентом на роль мэра господином Голицыным-Сковородкиным.
Наташа Кадкина на экране смотрелась лучше, чем живьем. Она выглядела лет на тридцать моложе.
Интервью началось в хорошем темпе. Сначала показали красиво набранный текст, и диктор прочитал его почти нейтральным голосом:
«Жаб Жабыч Сковородкин был рожден в закрытых недрах Института генетики имени Владимира Ильича. Над его созданием бились лучшие ученые умы нашего города. В частности, такой областью, как сознание господина Голицына, занимался крупный ученый генетик — доктор наук Круглый Д. У.».
На голубом экране красовался Жабжабыч. Он был мудр и дороден. Только он слишком щурился от света.
Итак, поехало. Вопросы посыпались один за одним.
— Что вы построите в первую очередь?
— Я бы очень хотел иметь дачу. Вокруг перепончатокрылые, чешуйчатокрылые, то есть стрекозы.
— Чего-чего? — спросил удивленный папа.
— Ничего, — сказал Георгий Медведев. — В первую очередь он хочет иметь дачу.
А с экрана сыпалось:
— У вас хорошие отношения с экономикой?
— Господи, что за вопрос. Я понятия не имею, что это такое.
— Не понял, — сказал папа.
— Чего тут не понять, — сказал Георгий. — Наш кандидат не знает экономики.
Дальше папа и Георгий ничего не комментировали. Просто у обоих постепенно глаза вылезали из орбит, а волосы вставали дыбом.
— Вы знаете, что многие работники в нашем городе не получают зарплату месяцами?
— Дорогая моя, я к этому абсолютно равнодушен. В крайнем случае, надо раздать людям хотя бы зонтики.
— Как вы относитесь к ресторанам и казино?
— Милочка моя, кто же их не любит. Я без них просто дня прожить не могу. Они занимают все мое время. Я встаю с мыслью о них и ложусь с этой же мыслью.
— Как вы относитесь к детям?
— Хоть бы их и не было.
— Что вы не любите больше всего?
— Милицию и строительство жилищного фонда.
— Какая ваша главная черта?
— Отсутствие совести.
— Ну, все, — сказал Георгий, — приехали. Против лома нет приема.
— А что, — сказал Жабжабыч, — кажется, я был недурен. Жаль только, галстучек сиреневый подкачал и сигары не хватало.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ. Выборы без дураков
В день выборов по городу играла музыка. На избирательных участках давали бесплатный квас.
Барсуков и Кабанов сидели в своем кожаном кабинете и ждали звонков от Балаболкина.
Балаболкин их не радовал:
— На первом участке впереди Огурцов.
— Это понятно, — сказал Барсуков. — Там его пожарная база находится.
— На втором участке Свеклин.
— Это тоже понятно, — сказал Кабанов. — Там троллейбусный парк.
— На третьем впереди Жабов.
— Это уже не очень понятно, — сказал Кабанов. — Там и электричества нет.
Он спросил:
— А как там наш лягушатник?
— Он везде идет посерединке.
— А я? — нетерпеливо спросил Барсуков.
— По-разному, — ответил Балаболкин. — Где на втором месте, где на третьем, где совсем взаду.
— Слушай, Балаболкин, немедленно дай указания на всех участках квас заменить пивом.
— Мудро, — заметил Кабанов. — Это нам поможет.
Не помогло.
К шести вечера пиво заменили вином.
К восьми пустили в ход водку. Немного помогло: на всех участках запели песни.
К вечеру результаты голосования стали стекаться к Балаболкину.
— Ну, и что? — звонили ему и спрашивали Барсуков и Кабанов.
— Ничего, — отвечал Балаболкин. — У нас меньше всех.
— Плохо жульничаешь, Балаболкин, — кричал Барсуков.
— Я хорошо жульничаю. Но у нас тут есть один милиционер. Он мешает.
— Милиция же наша.
— А он не наш.
— Как фамилия?
— Пистолетов Иван.
— Балаболкин, если голосов не наберешь, я тебе голову откручу.
— А что ж вы хотите, вы же сами все это заварили, — заупирался Балаболкин.
— Как сам?
— А так. Вы же сами приказали пять тысяч газет раздать людям.
— Каких газет?
— С компроматом. Их на каждом углу раздают.
Барсуков послал секретаршу за газетой, а Кабанов сказал:
— Вся надежда на отдаленный район — военную часть. Там генерал сидит Медведев, он даст голоса. Надо ему приказать.
— Кто ж ему прикажет? — спросил Барсуков.
— Губернатор Проценко. Звони Василию.
Барсуков набрал номер сына губернатора.
— Вася, привет. Это Барсуков. Тут твоя помощь нужна.
— Какая помощь! — закричал Василий. — Ты мне такую сделку сорвал.
— Как сорвал? — поразился Кресттопор Кресттопорыч. — Какую сделку?
— Как какую? С коттеджами в парке. Я уже проекты оплатил.
— Ну, и хорошо. Все идет путем. Только что газетка вышла о конкурсе. Пять штучек.
— А пять тысяч не хочешь?! — закричал Василий Проценко и бросил трубку.
Секретарша принесла газету. Барсуков посмотрел и грянулся о землю.
Ему стало плохо. Он с трудом набрал номер Балаболкина и прохрипел в трубку:
— И ты, Балабол…
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. Проиграть — значит выиграть
В штабе Устиновых не спали. Сидели и не знали, чем успокоить нервы. В основном ребята читали.
Жабжабыч вязал на спицах. Мама Устинова пила пустырник. Благо он рос тут же, во дворе. В десять вечера позвонил член избирательной комиссии города лейтенант Иван Пистолетов.
— Я нас поздравляю. Мы не прошли.
— Слава Богу! — сказал папа и показал ребятам ноль.
— А кто прошел? — закричали ребята.
— Магдат Магдатыч Жабов.
— Мой папа! — радостно закричал маленький Магдатик.
— Эх, ребята, — сказала Люба Кукарекова, — столько сил потратили, и все напрасно. Проиграли.
— А я люблю проигрывать, — неожиданно сказал папа Устинов.
— И я, — добавил Георгий Медведев.
— Почему? — спросили ребята.
— Кто проигрывает, тот всегда учится, — в один голос сказали и папа, и мальчик.
— А я знаю, кто у нас будет кандидатом на следующих выборах, — вдруг сказал Жабжабыч.
— Кто? — закричали ребята.
— Вот, — показал Жабжабыч рукой на Гошу Медведвева. — Прошу голосовать.
Все проголосовали «за»..
