Брайан Джейкс - Талисман из Рэдволла
—Не было ли в этой щели какого-нибудь листка бумаги, топкой деревянной дощечки или еще чего-то плоского?
—Действительно, здесь была тонкая черепичная пластинка. Этак восемь… даже девять сезонов назад… нет, даже раньше… вот еще, помню…
—Брат, не столь важно, как давно это было. Эта пластинка… она сохранилась?
—Гм. Неужели я похож на существо, которое ни с того ни с сего выбрасывает ценные вещи? Мой священный долг как архивариуса и летописца — сохранять все предметы, на которых имеются какие-либо надписи.
—Надписи!
—Хурр, а можно ее увидеть, сэр?
—Конечно. — И на физиономии брата Хобена даже появилась улыбка. — Прошу вас, следуйте за мной.
Они и последовали. Очень несолидно за ними следовала Мгера. Она подпрыгивала от нетерпения, забегала вперед и приговаривала:
—Надпись! Брат Хобен, там есть надпись, на этой пластинке, так вы сказали?
Гундил схватил ее за лапу и притормозил.
—Хурр-хурр, чересчурр, чересчурр… Упадешь, нос разобьешь, госпожа настоятельница.
Старик Хорг вышел на крыльцо сторожки, чтобы вдохнуть свежего воздуха, погреться лучами вечернего сеянца.
—Снова вы? — удивился он, завидев Мгеру и Гундила. — Два визита в один день! Большая честь для старого привратника.
Хобен кивнул привратнику и объяснил:
—Надо порыться в архивах, поискать старые записи.
—Ищите осторожнее, — предупредил Хорг. — Мама Мгеры прикорнула в моем старом кресле. Она заслужила отдых.
Из подушки кресла около самого рта Филорн высунулось перышко и колебалось от дыхания спящей.
—Хурр, твоя мама работает, как никто другой, — прошептал Мгере Гундил. — А готовит даже лучше, чем брат Бобб. Только ты не проговорись, что я такое сказал.
Стоя возле дверей, Крегга, Гундил и Мгера ожидали, пока брат Хобен найдет нужную им запись.
—Так, Осень Плакучей Ивы… Нет, раньше…— бормотал брат Хобен. — Лето Звенящего Жаворонка… Весна Легких Ласточек… А, вот, наконец. Зима Скрипящего Снега. — Архивариус сиял толстый манускрипт с полки, и они вышли из сторожки.
Хобен нашел между страницами и вынул из пыльного тома продолговатую пластинку и протянул ее Мгере. Надпись была выполнена четкими буквами, аккуратным почерком аббатисы Песенки, легко читалась. Мгера прочла вслух, «с выражением»:
Мой первый — крайний в барсуке,Второй — зароет третьим крот,Мой третий — первый в молоке,Живет четвертый у Ворот,Мой пятый — с краю головы,Шестой мой — в голове совы.С ним все четыре стороныПребудут для тебя видны.
Гундил слушал, лежа на спине и обхватив голову обеими передними лапами.
—Ху-урр… Бедный, бедный крошка крот, ничего он не поймет. Такого послушаешь и забудешь, как тебя зовут, хурр.
Мгера улыбнулась ему:
—Подожди, тут еще есть. Слушай дальше.
Меня сыскать немудрено -Я в утюге живу давно.Из четырех возможных я -Самая короткая.
Крегга прилегла рядом с Гундилом и тоже обхватила голову лапами.
—У меня тоже мозгов не хватает, — пожаловалась она.
Мгера возмущенно хлопнула хвостом:
—Вот, второй раз вы меня перебиваете. Здесь еще две отдельные строчки. Сидите, пожалуйста, спокойно и слушайте.
Гундил быстро сел, сложил лапы и уставился на Мгеру.
—Хурр, Крегга-мэм, шутки в сторону, мать-аббатиса рассердится и пошлет нас на кухню кастрюли мыть.
Барсучиха тоже села и кротко сложила лапы.
—Извините, мать-настоятельница. Мы слушаем внимательно.
Мгера улыбнулась:
—Кончайте шутить и слушайте. Последние две строчки.
Я тень, или почти что тень,Меж камнем и водой стою весь день.
Брат Хобен задумчиво пригладил упрямые усы.
—Что это все значит? — спросил он удивленно.
Из сторожки вышла проснувшаяся Филорн. Она остановилась возле читающих и напомнила:
—Время ужина подходит. Надеюсь, вы не собираетесь сидеть здесь всю ночь?
Вышел и старик Хорг, и все направились к главному зданию.
—Мятные пирожки с картошкой и зеленым луком. М-м-м. Пальчики оближешь!
—А что на десерт, мама?
—Не удивлюсь, если брат Бобб и Брогл сделали бисквит со сливками. Собирались, во всяком случае.
—С миндальными хлопьями и луговым нектаром?
—Хурр, а суп будет, мэм?
—Ты что, забыл, Гундил? Ты же сам резал для него сельдерей и морковку вместе с Мгерой.
—Хурр-хурр, забыл запомнить. Запамятовал.
—Крегга, пошли побыстрее. Если Бурак уже там, нам ничего не останется.
—Ты прав, Хорг. Давайте бегом!
Они появились в Пещерном зале запыхавшиеся и все еще смеясь. Бурак, уже сидящий за столом рядом со своим другом Дроггом, поднял бровь:
—Разве можно смеяться за столом? Еда — нечто серьезное и священное, во. Я только один раз в жизни за столом смеялся. Под моей престарелой толстой тетушкой стул сломался, она треснулась об стол башкой и преставилась. И мне досталась ее порция. Ха-ха-ха-ха… Извините.
Все немного удивились, когда Крегга села не в свое законное большое кресло за главным столом, а рядом с молодежью: Гундилом, Эгбертом, Флоберт. Уже давно не детишки, они еще не числились взрослыми. Она пригласила сесть туда же брата Хобена и Мгеру, которая уже считалась «настоящей» молодой взрослой. А большое кресло так и осталось пустым. За столом велись всевозможные разговоры, народ сплетничал и шутил, обсуждались события дня. Когда появились служители с тележками, Крегга постучала ложкой по столу. Воцарилось почтительное молчание. Брогл, которого все еще звали «молодой Брогл», несмотря на солидные размеры, произнес застольную молитву.
С почтением выслушав молитву, Крегга обратилась к брату Хобену:
—Какого вы мнения, брат Хобен, о нашей молодежи, о ее способностях, знаниях, возможностях? Ведь вы их всех обучали в пашей школе.
Брат Хобен опустил ложку:
—Гм-м… Возможно, сейчас они и блещут выдающимися качествами, но в школе большинство из них были сонными лентяями или буйными сорванцами и хулиганами.
Мгера успокоила расшумевшихся возмущенных малышей, обратившись к ним с призывом:
—А вот мы сейчас проверим, на что вы способны. Кто разгадает больше всех строчек из загадки, сегодня будет сидеть в большом кресле. И весь завтрашний день сможет делать, что ему захочется.
Это обещание вызвало восторженный шум и гам:
—Где загадка? Подать ее сюда!
—Я в один миг разгадаю!
—Хурр, я лучший загадчик-разгадчик в мире.
—Не ты, а я!
Брат Хобен постучал ложкой по столу.
—Тогда прекратите шум и послушайте Мгеру! Прошу вас, мисс.
—Мой первый — крайний в барсуке. Это первая строка. Ну, кто знает, что это значит?
Все озадаченно уставились на Мгеру. Потом Флоберт спросила:
—Есть и еще строчки? Может быть, они связаны по смыслу и подскажут решение.
От другого стола отозвался Дрогг Копейщик:
—Точно, мисс. Читайте уж все вместе.
Мгера протянула пластинку с текстом брату Хобену:
—Прочитайте, пожалуйста, брат Хобен. Я ужасно есть хочу. — И она набросилась на еду.
Архивариус медленно и четко произнес первые восемь строк. Немедленно вверх потянулись руки, как в школе; послышался шепот и нетерпеливое повизгивание:
—Я! Я!
Брат Хобен указал хлебцем на Эгберта:
—Ну, попытайся.
—Я не знаю ответа на первую строчку. — Эгберт смущенно почесал иголки. — Но на вторую строку ответ — буква «О». Она третья в слове «крот».
Брат Хобен всегда носил в кармане кусок пергамента и уголек. Он вынул их и сделал пометку.
—Очень хорошо, Эгберт. Следующий.
Мышка Биррел разгадала третью строчку:
—Это буква «М». Она первая в слове «молоко».
Тут Мгере пришел в голову ответ на первую строку, но ее опередил Брогл:
—Буква «К» крайняя, то есть последняя в слове «барсук».
Мгера пожала Броглу лапу:
—Отлично! Эта первая строка не давала мне покоя. Спасибо!
Брат Хобен оторвал взгляд от своего пергамента:
—Флоберт, ты что-то хотела сказать?
Юная ежиха робко перебирала тесемочки передника.
—Да, брат Хобен. Шестая буква «С». Она первая, то есть в голове слова «сова». Правильно?
Бурак зааплодировал, и колокольчики на его колпаке зазвенели.
—Конечно, конечно, браво, во, во! А можно заглянуть в эту странную дощечку?
Брат Хобен передал зайцу табличку. Бурак внимательно ее прочитал и воскликнул:
—Ага! Вот и пятая строчка раскололась, как бочка!
С краю головы — «А», во, во… Так или иначе, ответ — буква «А».
Бурак вернулся к своему пирожку и кивнул Крегге:
—Вы совершенно правы, Крегга-мэм, они вкуснее всего, когда картошка расползлась с лучком в кашу-размазню, во!
—Хурр, буква «П», хурр. У ворот живет привратник! Хур-р-р-а-а-а-а!
Брат Хобен улыбнулся Гундилу:
—Вот видишь, а жаловался, что ничего не соображаешь. — Он поднял обе лапы, как бы завершая обсуждение, и произнес: — Отлично, класс! Теперь посмотрим, что у нас получилось.
