Мирзакарим Норбеков - Шухлик, или Путешествие к пупку Земли
То весь город по недосмотру начинающего знахаря зарастёт поющим бурьяном, таким высоким и колючим, что не продерёшься. И слушай его заунывные песни, покуда не засохнет. Или же попрёт из всех щелей шевелящаяся сон-трава, от одного вида которой засыпаешь на месяц.
А то вдруг нерадивый чародей напортачит, и слетятся тучами, будто саранча, кикиморы – чёрненькие, тоненькие, как солома, и головы не больше напёрстка. Всюду суются с советами! Всё нечаянно ломают и опрокидывают. Но особенно любят теребить за волосы. Ни днём, ни ночью нет от них покоя.
Злые и растрёпанные бродят колдуны, подыскивая самые сильные заклятия. Но кикимору одними словами не выкуришь. Чтобы наверняка извести, надо обращаться к духам.
Вот колдуны и призывают потусторонние, чуждые силы, требуя у них помощи.
А ведь каждому существу Творец дал столько собственных сил! Нужно только развить их, взрастить, укрепив любовью. Ну, конечно, это труд! А колдуны слабы и ленивы.
Так и получается, что всю свою жизнь, вольно или невольно, вызывают они духов. Хотя и знать не знают, кто именно явится! Это всё равно, что впотьмах набирать номер телефона «скорой помощи». Того и гляди ошибёшься, и нагрянет пожарная команда с брандспойтами и топорами.
Вообще слово «колдовать» попросту означает – заговаривать! Колдуны знают особые слова – невнятные и тёмные, без смысла, но звонкие. Могут обаять ими, пленить, обморочить.
От этих прельстительных слов мутнеет сознание и увядают добрые чувства. А на их звуки спешат нечистые духи, которые слоняются, неприкаянные, там и сям, ища легковерных, алчных, недалёких, чтобы проникнуть в их души и опустошить – установить там свои порядки.
Истребляют они свет и сеют мрак.
Нет света среди колдунов! Хуже того – не отличают они свет от тьмы!
Как соберутся два колдуна, так непременно слово за слово, язык за язык – шум да ссора! Хорошо, если не драка.
А уж коли сошлись две ворожеи, обязательно жди потасовки. Ворожея – от слова ворог, то есть враг.
Чтобы придать ссорам да побоищам пристойный вид, в городе каждую неделю проводили состязания колдунов. Команда на команду! Например, гадалки против магов или кудесники против ведьмаков.
Козёл Тюша не раз приглашал Шухлика с Малаем посетить эти соревнования, или турниры.
– Захватывающее зрелище! – блеял он. – Сходите – не пожалеете.
На другой день после памятного ужина с настойкой кожерыжника они повстречали соседа-кабана.
Ёв недобро поглядел на Шухлика и хрюкнул, как зарычал, показав кривые клыки:
– Напрасно кабаниху обидели! Это так просто вам с рук не сойдёт! Вообще слыхал я, что вы шутки шутите – сомневаетесь в колдовстве! Опасное заблуждение!
К вечеру пожаловал мастер Кузойнак. Уселся посреди столовой на табуретку и долго тягостно молчал. Особенно тяжёлым выглядело молчание из-за чёрных немых очков.
Неизвестно, куда глядел колдун, может, просто спал на табуретке, но Шухлику казалось, что именно в него упёрт пронзительный взгляд. Вот-вот высверлит дырку в голове или проткнёт насквозь.
Тюша крутился вокруг мастера, предлагая настойки с закусками. Но не удостоился внимания – ни знака пальцем, ни движения бровью.
И вдруг словно шкаф рухнул, так прогремели слова Кузойнака в тишине козлиного дома.
– Итак, чем же мы плохи?! Чем вам не угодили?!
Козёл Тюша тут же вылетел за дверь, а Малая от неожиданности настолько передёрнуло, что из полосатого он превратился в клетчатого.
– А что, собственно, такое?! – постарался он придать голосу зычности, но проблеял, как козёл. – Ка-к-ки-иээ пре-ээ-те-ээ-нзии?!
Мастер Кузойнак резко поднялся, опрокинув табуретку.
– Отставить увёртки! Нам всё известно, и дело выходит нешуточное! Или вы вступаете в братство, или… – поглядел он из-под очков, – с вами всякое может случиться…
– Нас не запугаешь! – топнул Малай копытом.
– И в мыслях не было, – мягко улыбнулся Кузойнак. – Только хотел предупредить! Понимаете ли, со всяким существом ни с того ни с сего приключаются беды. А наше братство предохраняет от этих случайностей. Очень рекомендую! Приходите на турнир – прямо там и вступите…
– Я ничего не считаю невозможным! – уклончиво ответил Шухлик.
Мастер Кузойнак ещё более смягчился.
– Вот разумные словечки! Поверьте, друзья-ослы, вы очутились среди достойнейших граждан! Мы все тут – не от мира сего. И это прекрасно! По сути дела, мы учёные-первооткрыватели!
– Всё делаете на свой манер. Вопреки обычаям и общему мнению! – добавил Малай.
Мастер хотел было расцеловать его, но всё же сдержался.
– Истинно! Истинно говоришь! Из вас, ребята, получатся хорошие ведьмаки. Принесёте клятву в смоляном горящем круге, призвав в свидетели духов, которые на всю жизнь останутся вашими покровителями. Поверьте, всё проще пареной репы!
На радостях он хватил настойки кочерыжника. Огляделся, будто разыскивал именно пареную репу, а не найдя, закусил колюкой. И без всяких усилий растворился в ночи. Можно сказать, канул как чёрный камень в чёрную воду.
Шухлик сидел очень мрачный, словно рыжая грозовая туча.
– Ах, козлы! – воскликнул он. – Ну, что ни козёл, то предатель! Был в моей юности друг – козлик Така, по милости которого меня продали на базаре. Теперь Тюша настучал! Хоть и белый козёл, а доносчик!
Малай попытался успокоить.
– Чего с него взять-то, с бедного козла Тюши? Все они здесь, как говорил достойный гражданин Кузойнак, не от мира сего. Правда, не пойму, от какого именно?
Да, приятно думать, что все огорчения приходят к нам со стороны, не от мира сего. Только вообразите – надёжная граница, и никаких бед!
Счастлив тот, у кого есть воображение! Оно разрывает крепкую паутину привычки.
Как говорят, воображение – это орудие преображения! Великая сила, сотворившая целую Вселенную.
Богатое воображение способно создать в душе светлый, чудесный мир, счастливее которого и быть не может.
О, если бы каждому на земле такое богатство!
Бег по кругу
Однако Шухлику с Малаем трудно было вообразить, что ожидает их в самом ближайшем будущем.
– Почитаю за лучшее, мой господин, как можно скорее смыться отсюда! Иначе не миновать нам вредного заклятия, – тревожно сопел джинн. – Ох, чую, пованивает тут братом-шайтаном!
Той же ночью они попытались улизнуть из чёрно-белых развалин. Скакали рысью точно туда, где вставало по утрам солнце. Но как ни старались держаться строгого направления, а всё время оказывались на одном и том же месте – у сухого фонтана, где произрастал говорящий кактус. Невероятно колючий, потрескавшийся, пожелтевший от старости и злости.
Каждый раз, завидев Шухлика с Малаем, он отвратительно хихикал и норовил уязвить, стрельнув колючкой.
Однажды им удалось добраться до речки Вещунки, носившей в прошлом величавое, но страшное имя Ахерон. За ней вроде бы кончались колдовские угодья, и тут откуда ни возьмись набросилась на них свора чёрных диких псов.
Шухлик лягался задними ногами, колотил по головам передними и кусался крепкими, как камни, зубами. Сам не ожидал от себя такой прыти.
Еле отбились.
– Неожиданности на каждом шагу! В этих краях известный конь Пегас до того перепугался собак, что у него выросли крылья. Ах, как бы нам пригодились! – причитал Малай, когда, изрядно потрёпанные, плелись они домой.
Вообще-то джинн, как ни странно, остался почти невредим. Разве что чёрно-белые полоски на боках разлохматились и болтались бахромой под брюхом. А вот Шухлику перепало клыков, отчего началась у него странная хворь под названием собачья старость.
Час от часу дряхлел рыжий ослик. Из него буквально песок сыпался, особенно из носа и ушей. А хвост крошился, будто глиняный.
Среди ночи его разбудило невнятное бормотание.
«Собака, мать всем собакам, ты нам не мать. Собачьи детки, всем детям детки, вы нам – не детки. Бегите, собаки, в сырой бор! Болючие раны на ногах, на боках, на хвосте, на голове и в затылке, будьте во веки веков на собаке чёрной, серой, белой. Сидите и во веки не сходите! Слово моё замок, а язык мой – ключ!»
В дальнем углу, откуда доносился этот заговор, пританцовывал джинн Малай.
– Простите, мой господин! – смутился он. – Как ни противно, а приходится знахарничать! Иначе от вас лишь горка песка останется…
Уже к утру собачья старость улетучилась, хвост восстановился, но на душе не стало легче.
– Похоже, не выбраться нам из колдовского логова, – рассуждал рыжий ослик. – Слишком много знаем о здешней жизни. Зачем им дурная слава?
– Может, вступим в чёртово братство? – неожиданно предложил Малай. – Вступим, а потом ускользнём!
– Чтобы я клялся в смоляном круге, вызывая неизвестно чьих духов?! – подпрыгнул Шухлик. – Да никогда в жизни!
Полосатый Малай подтолкнул в бок своего господина и перешёл на «ты».
– В конце-то концов, что тут дурного? Ты же, когда нужно, призываешь Ок-Таву!
– Как можно сравнивать?! Я творю Ок-Таву в своей душе. Это моё чувство восторга от каждой секунды жизни!
